Президент Дмитрий Медведев подвел основные итоги уходящего 2009 года. Как и ровно год назад, глава государства дал интервью представителям трех федеральных телеканалов – «Первый», «Россия» и «НТВ». Однако на этот раз оно транслировалось не в записи, а в прямом эфире. Беседа продлилась почти полтора часа. Собеседниками президента стали руководители телеканалов — Константин Эрнст, Олег Добродеев и Владимир Кулистиков.
Комментирует ответы Медведева президент Института национальной стратегии Станислав Белковский.
«СП»: – Станислав Александрович, первым делом президент прошелся по тому, что удалось и не удалось власти за год. Удалось, по мнению Медведева, три пункта: поддержать социальную стабильность и увеличить на 25% пенсии, не допустить в банковской сфере повторения сценария 1998 года, и запустить механизмы поддержки системообразующих предприятий («трудовые коллективы устроены»). Вы согласны с такой оценкой?
– Дмитрий Медведев прав в том, что в России не сложился массовый организованный протест. Это является главным косвенным признаком, что антикризисные меры правительства были эффективными. Однако на самом деле эти меры лишь загнали болезнь вглубь российского экономического организма. Ясно, что само по себе повышение пенсий не компенсирует инфляцию.
Что касается трудовых коллективов, здесь Дмитрий Медведев исходит из явно диалектических представлений, поскольку очевидно, что главной проблемой российской экономики является неконкурентоспособность большинства промышленных предприятий, которые не модернизировались со времен Брежнева. Некоторые вопросы удалось решить точечными денежными вливаниями, как в Пикалево. Однако даже пример того же Пикалево показывает, что там нарастает новый социальный взрыв. В России около 400 моногородов, проблемы которых абсолютно идентичны пикалевским. Поэтому это только отложенный взрыв, острая фаза болезни еще впереди. Медведев прав, что в 2009 году ее удалось сдержать. Но он не прав, если полагает, что это долгосрочное решение, которое разрядило социально-экономическую напряженность в России на годы вперед.
«СП»: – Не удалось, в понимании Медведева, тоже три пункта: осталась сырьевая экономика, много неконкурентоспособных предприятий, выросла безработица. Вы бы что-то добавили к списку?
– Ясно, что хорошо быть здоровым и богатым, а не бедным и больным. Весь вопрос, каков рецепт перехода из состояния бедного и больного в здорового и богатого. Сырьевая экономика в России неизбежна, потому что в ней кровно заинтересована правящая элита России, которая извлекает из нее огромную ренту. А стимула вкладывать огромные средства и усилия в перестройку экономики, перевода ее на инновационные рельсы, у правящей элиты нет. И сколько бы Дмитрий Медведев не говорил о необходимости модернизации, сырьевая системообразующая составляющая из российской экономики не исчезнет. Превентивным условием, необходимым для отказа от сырьевой экономики, является смена элит. Но поскольку нет никаких признаков того, что президент хочет смены элит, в обозримом будущем проблему сырьевой зависимости российской экономики не удастся решить.
«СП»: – Кстати, на вопрос Кулистикова, почему речь о модернизации зашла именно в кризис, Медведев ответил, что если бы цены на энергоносители росли и дальше, с модернизацией можно было бы потянуть. А сейчас стало ясно, что с такой экономикой нет будущего. Иначе наша экономика будет такой же волатильной, как сейчас рынок ценных бумаг. А вы как думаете?
– Это золотые слова, такие же верные, как утверждение, что Земля вращается вокруг Солнца. Вопрос лишь в том, какие конкретные усилия необходимо предпринять, чтобы встать на путь модернизации. Пока мы этих усилий не видим. Мы видим разговоры о модернизации, и попытки сформировать в бюджете 2010 года 200 млрд. долларов для раздачи на всякие псевдомодернизационные проекты. О смене модели экономики никто всерьез не думает. Новые, другие отрасли, начиная от информационных технологий, и кончая трансконтинентальным скоростным транзитом, могли бы стать локомотивами развития экономики вместо сырьевого сектора. Но для этого нужны гигантские деньги, и для этого нужна коллективная, ярко выраженная воля элит, которой пока нет. И мы, увы, не видим у Медведева никакого желания принудить элиты к реализации модернизационного сценария.
«СП»: – Добродеев спросил, кстати, президента: реформы в России всегда были насильственными, Сталин стер миллионы в лагерную пыль, а президент говорит о праве, верит ли он в возможность гуманных методов модернизации. Медведев ответил: верю, потому что у нас умный и сильный народ. А вы верите?
– Большинство модернизаций в мире проходили авторитарным путем. Так было в Юго-Восточной Азии, в Латинской Америке. Ясно, что без принуждения элит никакая модернизация в России невозможна. Это не означает, что надо кого-то расстреливать или сажать в тюрьму. Но означает, что власть должна занять достаточно жесткую позицию по вопросу, как элиты должны распоряжаться рентой, которую они заработали в условиях сырьевого бума. Если этого не будет, модернизация является заведомой фикцией и блефом. В этом смысле ненасильственная модернизация в России невозможна.
«СП»: – На вопрос о прошедших региональных выборах Медведев привел в качестве примера работы демократических механизмов отмену выборов в Дербенте. Вот, мол, народ обратился в суд – и решил все в правовом русле. Это удачный пример?
– Отмена выборов к Дербенте не имеет отношения ни к демократическим механизмам, ни даже к президенту Медведеву. Это лоббистское решение, которое было принято благодаря влиятельному бизнесмену Сулейману Керимову, находящемуся в состоянии вражды с президентом Дагестана Муху Алиевым. Кремль мог только покорно созерцать, как это решение принимается – как и любое другое аналогичное решение на Северном Кавказе. Это свидетельствует, на мой взгляд, об утрате Кремлем контроля над Северным Кавказом. Но самой главной проблемой между властью и обществом сегодня, на мой взгляд, является проблема доверия. И когда сегодня Медведев объявляет в целом справедливыми региональные выборы, которые подавляющим большинством считаются сфальсифицированными, это подрывает доверие общества к власти, и подрывает политико-психологические основания модернизации.
«СП»: – Медведева спросили о ситуации с МВД. Главная новость – сегодня Медведев подпишет указ о реформе МВД, где будут, по его словам, учтены финансовые, кадровые и правовые вопросы. Президент говорит, что в целом в МВД работают честные люди, их надо поддержать. Надо сохранить костяк МВД, сократить численность сотрудников, чтобы поднять зарплату оставшимся – и у нас все будет хорошо. Это и вправду позволит реформировать МВД?
– Чтобы реформировать МВД, нужны представители милицейской контрэлиты, яростно выступающие против нынешних принципов организации милиции. Мы пока не видим желания Медведева опереться на диссидентов системы МВД. Скорее всего, кадровые перестановки будут носить технический характер, командный состав останется на своих местах, включая министра Рашида Нургалиева и его заместителей. В такой ситуации говорить о кардинальных реформах едва ли приходится.
«СП»: – Президента спросили, что нужно для стабильности на Северном Кавказе. Он ответил, что если бороться с бандитами мы научились, и основные очаги терроризма разгромлены, проблемы остаются, и они связаны с неустроенностью людей. Надо создавать рабочие места, «затягивать туда бизнес», и тогда «мозги поменяются». Он говорит, что нужен особый пригляд за Северным Кавказом, и скоро появится человек, который такой пригляд будет обеспечивать. Это адекватные меры?
– Политически Медведев прав: нужны и гражданские рабочие места, и кремлевский наместник, своего рода генерал-губернатор, непосредственный представитель царя в регионе. Царя всегда уважали, несмотря на противоречия между народами Северного Кавказа и Россией. Но, боюсь, в практическом измерении все будет немного не так. Сегодня Северный Кавказ – с одной стороны, вотчина Рамзана Кадырова, который Кремлю де-факто не подчиняется. Во-вторых, система коррумпированных кланов и групп влияния, которые решают свои проблемы при помощи силовых решений – тоже без оглядки на Кремль. Северный Кавказ сегодня является территорией, неподконтрольной РФ. И чем скорее мы это признаем, чем скорее будем из этого исходить, формулируя политику на Кавказе, тем всем нам будет лучше.
«СП»: – Как все же оценить нынешнее выступление Медведева? Он оставил за собой последнее слово в чередующихся выступлениях Медведев – Путин?
– Да, конечно. Главный смысл выступления Медведева показать, что именно он царь. Поэтому интервью у президента берут руководители телеканалов. Хотя, казалось бы, они для этих функций не предназначены. Однако ничего содержательно нового Медведев не сказал. Все, что мы услышали – компиляция из его последних публичных выступлений.
