Если сравнить станковый пулемёт «Максим» (разработка 1880-х годов) и станковый пулемёт Калашникова (ПКСМ, 1970-е годы), мы с удивлением увидим, насколько проще стало устройство. В одном затворе изделия Х. Максима, наверное, больше деталей, чем во всём ПКСМ! Машина стала и легче, и проще, и даже удобнее в эксплуатации. Настолько, что с нею может обращаться 18-летний солдат-срочник, более того, 15-летний неграмотный повстанец из отсталых стран Азии и Африки, и тот справится, — «памяти рук» для овладения однажды разобранной и собранной машинкой хватает! Это же относится к удобству эксплуатации. Утилизация выработавшего ресурс «Максима» или ПКСМ — массового изделия дешева и не вызывает сложностей.
Таково ДОЛЖНО БЫТЬ направление развития техники.
Теперь сравним автомобили той поры с современными «шедеврами мирового автомобилестроения», сменившими 1-й «Москвич», «Эмку» и её американские прототипы, — с тем, чем Сан Саныч Пикуленко тычет в нос отечественному автомобилестроению. Обывательского удобства, возможно, в современных изделиях фирм «Форд» и «Фиат», делающего их удобоэксплуатируемыми, в некотором отношении и прибавилось. Но едва ли путь этого был правильным, и прибавилось — ровно настолько, дабы «блондинка» могла ездить на них 3-4 года — до первой «концептуальной» поломки, по времени согласуемой с предполагаемым распространением новой модификации.
Т.е. автомобиль теперь это не «средство передвижения» — чем был «Форд» вековой давности (с его четырьмя механическими приборами на щитке, нужными для управления), а средство «освоения» капиталистом обывательских денег.
Пулемёт «Максим» образца 1900 года применялся до 1950-х. Это не рыночное изделие. Но еще в 1970-х западные автомашины служили владельцам как норма 5-10 лет, советские — 15-20, при всех пороках «советского автосервиса». Лишь в таких странах, как Саудовская Аравия, шейх, купивший на свои нефтедоллары «безлошадную карету», выбрасывал её через год-два, благо, не существовало «автосервисов третьего мира»: скоробогачи считали обзаводиться оными, ездить на латаной машине «бесчестьем». Сейчас падение сроков службы предметов массового спроса, продиктованное интересами «бизнеса», может наблюдать каждый. Дискеты на 1440 кбайт 1990-х годов выпуска служили по многу лет, современные — сгорают за месяцы. Так же обстоит дело с лампами накаливания. Разговор этот вот зачем. Коммунальные службы Петербурга, столкнувшись со снежной зимой, утверждают, будто проблемы со снегоуборкой вызваны невозможностью сваливать загрязнённый снег на лёд рек и каналов города (хотя практически его туда и сваливают). Так ли? Количество пролитого масла, высыпанной соли, осевшей на снегу сажи тем меньше, чем меньше ездят зимой. Т.е. в 20092010 — существенно меньше, чем в прошлые малоснежные зимы! Воды же, в которой расходится грязь, напротив — образоваться должно больше. Когда снег не требовалось вывозить, он всё равно таял. А вода течет сверху вниз! И равно — большая часть «Матвиенко-коктейля» неизбежно попадала в воды Невы, в Финский залив. Загрязняя сильнее, чем это произойдет в наступившую весну.
Вопросы экологического порядка стали удобным громоотводом, который используют власть имущие для оправдания собственных административных экономических преступлений.
Одновременно со снежной зимой власти ЭРэфии запустили программу «автомобильного ваучера» — замены старых отечественных автомобилей на современные. В частности, под предлогом несоблюдения современных требований к чистоте выбросов. Формальная дешевизна иномарок (по соотношению ценакачество), кроме благоприятной эконом-географической конъюнктуры [см. А.П. Паршев «Почему Россия не Америка»] и низких коррупционных расходов, создается тем, что утилизацию этих «ящиков с микросхемами, пластиком и редкими металлами» берут на себя страны третьего мира, скупая подержанные иномарки. Расходы на предстоящую утилизацию какого-нибудь «Опеля» в стоимость его страна-экспортёр закладывать оказывается не обязанной вовсе. Напротив, потребитель из «верхней вольты» (фигурально выражаясь) ещё приплатит за средство, иначе проследовавшее бы на автомобильную свалку. И территория «вольты» автоматически становится подобной свалкой.
Автомобили, собранные в России, так скупать не будут: изделие отверточного производства, развернутого в Турции или Мексике, дешевле нашего — хоть новенькое, хоть старое. «Турка» безработный верхневольтийский негр и купит. Расходы на утилизацию «русских иномарок», таким образом, перекладываются на местные власти.
В нашей стране этот вопрос решается примерно так же, как решался он в Европе полвека назад. Земли, выведенной из колхозного сельскохозяйственного оборота, «цивилизаторам» и «демократам» досталось много, и она еще не вся завалена токсичным мусором.
Но «автомобилизация всей страны», курс на которую, подражая «цивилизованным странам», взял Кремль, на толику из того потока нефте-газовых у.е., что поступает в Россию и выделена для удовлетворения потребностей масс туземцев, — создала теперь подлинную экологическую мину замедленного действия, подложенную под нашу страну.
