В дискуссиях об инновациях и модернизации экономики стало общим местом говорить о следствиях, но почти не уделять внимание причинам. Участники дискуссии рассуждают о дефиците капитала и новых технологиях, о крупных инфраструктурных проектах, прекращении административного давления на бизнес и перестройке бюрократических институтов, о либерализации политической системы и об активизации гражданского общества. Считается, что организованной воли чиновников, экспертов и участников рынка в полной мере достаточно для того, чтобы запустить модернизационные механизмы. Если правильный план в правильных «мозговых центрах» будет придуман, то желаемая цель — диверсификация экономики — непременно будет достигнута.
Вместе с тем, фундаментальное условие развития — защиту прав собственности — часто либо вообще выносят за скобки, либо помещают где-то в середине иерархии приоритетов. Социальные науки говорят нам о том, что общество без частной собственности и должных механизмов ее защиты не будет ни процветающим, ни свободным. Основная функция института собственности состоит в том, что он формирует долгосрочный горизонт планирования для граждан, которые уверены в том, что никто не может отобрать без должной компенсации их собственность в настоящем и будущем. В результате собственник может строить долгосрочные планы, исходя из того, что он сможет в будущем без затруднения продать или передать по наследству свою собственность. Возможность долгосрочного планирования, предсказуемость, в свою очередь, побуждает предпринимателей делать инвестиции и создавать новые производства.
История показывает, что расцвет Запада и современный подъем экономики Азии связаны с институтом собственности, безопасность которого гарантируется соблюдаемым всеми законом. Другие регионы мира не имели либо частной собственности, либо действенных механизмов ее защиты, и поэтому оказались в числе аутсайдеров. Оппоненты института собственности иногда приводят в качестве аргумента опыт Советского союза: в СССР была проведена успешная модернизация без частной собственности. Однако есть большие сомнения относительно того, что какой-либо здравомыслящий человек, знающий историю своей страны, сейчас снова согласится на такую модернизацию и такой ценой.
Развитие института собственности и сейчас способно привести отстающие страны к благосостоянию. Некоторое время назад экономисты, специализирующиеся на проблемах развития и экономического роста, предсказывали, что весь мир станет вскоре развитым. Их оптимизм был основан на допущении, что капитал и технологии — это достаточные условия для развития. Если технологий и капитала недостаточно, то их можно просто взять взаймы, и тогда развитие пойдет само по себе. Результаты такой политики оказались плачевными. Последовавшие этим советам развивающиеся страны очутились в долговой яме.
Проблемы с защитой частной собственности в России очевидны. Ситуация с правами собственности в России — одна из худших в мире. Согласно вышедшему в 2007 году — на пике экономического процветания — Международному индексу прав собственности Россия занимала 63-е место среди 70 оцененных стран, набрав 3,2 балла (максимум — 10). По соседству расположились Пакистан (3,3 балла) и Нигерия (3,1 балла). Россия все еще не является страной собственников. Государство владеет большей частью экономики, то есть является самым крупным собственником. Российские политики продолжают со стыдом говорить о продаже земли. Множество проблем с ведением бизнеса в нашей стране связаны с непроясненными отношениями собственности.
О роли собственности в экономическом процветании неоднократно говорили многие российские эксперты и государственные деятели. Об этом писалось в различных концепциях и больших проектах. Речь поэтому не идет о полной недооценке роли института собственности. Но ни одна из концепций не поставила частную собственность во главе угла. И когда приходило время действий, направленных на развитие механизмов по защите института собственности, наступал паралич политической воли.
Более того, предубеждение в отношении частной собственности сохраняется и даже поощряется, разве что сейчас не принято быть открытым врагом института частной собственности. Даже те, кто называют себя коммунистами, давно выступают за «многоукладную экономику». Тем не менее, враждебное отношение к собственности молчаливо подразумевается во многих заявлениях и действиях чиновников. Мы постоянно слышим о том, что если собственник «не справился» (не важно — есть ли здесь доля ответственности государства или нет), то государство должно «принять меры» в отношении его собственности. Чиновники призывают «заставить» банкиров выдавать кредиты под низкие проценты. Рабочие предприятий-банкротов призывают к конфискации собственности. И даже антимонопольная политика государства местами напоминает сводки войны с частным собственником.
В критике института собственности от чиновников не отстают и интеллектуалы. Так, один известный российский публицист заявляет о том, что наступление на частную собственность находится в интересах интеллектуалов, поскольку открывает больше возможностей для государственного вмешательства и, следовательно, для контроля интеллектуалами жизни общества. Давно известно, что интеллектуалы не невинны, они всегда готовы рискнуть и правами собственности, и демократией ради утопии аристократической республики ученых.
Меры, направленные на защиту собственности, часто не вызывают энтузиазма и у самих предпринимателей, особенно крупных. Причина проста. В российской экономике предпринимателям проще перераспределять собственность в свою пользу через оказание воздействия на государство. Инвестиции в «отношения с государством» и с его агентами оказываются гораздо более выгодным делом, чем политические инвестиции в создание условий для отстаивания прав собственности.
В такой ситуации надлежащая защита и развитость института частной собственности становится первоочередной задачей российского государства. В инновационном, то есть экономически свободном обществе, основная функция государства может быть понята как защита частной собственности и поддержание стабильной инфраструктуры, позволяющей гражданам производить добровольный обмен товарами и услугами.
При понимании важности института собственности следует помнить о том, что если связь между развитым институтом частной собственностью и процветанием общества является определенной и очевидной, то современные отношения между институтом собственности и демократией никак нельзя назвать простыми. Известно, что свободы без собственности не бывает. Однако демократические процессы в XX веке часто вели к расширению политических свобод за счет ограничения свобод экономических. В условиях демократии непроизводительная часть общества имеет больше шансов для конфискаций и нарушений прав собственности. Использование политического ресурса оказывается более эффективным средством для приобретения богатства, чем банальное воровство. Современные демократии построены на том, что собственность можно перераспределять. Расширение избирательных прав увеличивало возможности для такого перераспределения. Поэтому больше демократии часто означало больше угроз для экономической свободы и права собственности. Это не означает того, что современная демократия со всеобщим избирательным правом и властью, которой располагают различные группы интересов, несовместима с экономической свободой. Важно лишь понимать, что эрозия института собственности, в конечном счете, разрушает и саму демократию. Частная собственность лежит в основании демократии, а не наоборот. И в любом случае демократия кончается там, где начинается конфискация частной собственности.
В заключение можно сказать об одном способе отпора противникам института частной собственности. На этот счет есть стратегия, которую в сфере публичной политики давно используют силы на Западе, именуемые консерваторами. Проблема заключается не в том, что сторонники перераспределения собственности хотят контролировать нашу собственность, но в том, что они хотят контролировать собственность чужих людей, то есть чужую собственность. Это стремление, которое прикрывается риторикой справедливости, эффективности или выживания человечества, следует квалифицировать как разновидность обычной алчности. Оно само по себе аморально. Минимальная политическая стратегия в отношении этих людей и их идей может состоять в том, чтобы подвергать таких людей моральному осуждению.
