В 1898 году в поселке Лиственничный (ныне — Листвянка) был заложен и в 1899 году спущен на воду пароход-ледокол «Байкал», потопленный в Гражданскую войну. «Сестра» этого парохода — «Ангара» до сих пор жива и прописана в Иркутске. Больше в таких масштабах тут уже никто и никогда ничего не строил, но судоверфь работала до начала 1990-х, когда, как и многие предприятия в стране, рухнула.
Жители единственного поселка на Байкале, куда от Иркутска можно доехать за 40 минут, стали коптить для дичающих, как и они сами, туристов рыбу, превращая берег в помойку. Картина неожиданно и быстро (хотя не бесповоротно) изменилась к 2007 году благодаря усилиям Татьяны Казаковой — новой главы администрации Листвянки. Масштаб возможных инвестиций в туристический комплекс позволял мечтать о скором возвращении времен ледокола «Байкал».
Однако в сентябре 2010 года шестой Байкальский экономический форум, которым так гордится губернатор Иркутской области Дмитрий Мезенцев, снова пройдет не на Байкале, а в Иркутске: участники доедут до Листвянки, только чтобы отметиться. Форум мог бы уже пройти и здесь, если бы в декабре 2007-го Казакова не поссорилась с директором санатория ФСБ «Байкал»… (Кроме доноса на Казакову, он отличился только тем, что воздвиг у себя на берегу статую Дзержинского.)
Только что премьер Путин разрешил Байкальскому целлюлозно-бумажному комбинату снова сливать ядовитые отходы в озеро: а больше вроде уже и нечем заняться жителям Байкальска на другом от Листвянки берегу. Теперь уже в самом деле нечем: мэр Казакова, подготовившая за свои деньги проект развития туризма на Байкале, в марте 2008 года была внезапно задержана у трапа самолета ротой спецназа и с тех пор находится в СИЗО. Пример ее (операцию показали даже по центральному ТВ) красноречив, и дураков вкладывать длинные деньги в туристическую инфраструктуру Байкала больше нет.
Дело не в суде
Перед моей экспедицией в Иркутск из редакции туда ушло несколько факсов. Губернатора области мы просили прокомментировать историю Казаковой, которая вышла на национальный уровень как по географии (Байкал), так и по смыслу. От Квалификационной коллегии судей мы ждали объяснения причин особо сурового отношения к подсудимой со стороны судьи, уже год рассматривающей это дело. А УФСБ мы просили только убедить полковника Трифонова, директора санатория ФСБ «Байкал», ответить на несколько наших вопросов об известных нам фактах.
За прошедшее с тех пор время в Иркутской области, исключая полковника в санатории, сменились и губернатор, и председатель областного суда, и начальник УФСБ: никто из новых не имеет отношения к возбуждению уголовного дела и связанным с ним событиям. Но все сочли за благо уклониться от разговора. В единственном ответе из УФСБ был письменно сформулирован лежащий на поверхности довод: «Дело находится в суде». И мы бы согласились, если бы в суде, действительно, было дело. Но дело тут, уж простите за каламбур, скорее как раз в его отсутствии.
Среди преступлений, вменяемых Казаковой, выделим сначала не самое тяжкое (позволяющее держать ее под стражей до приговора), а то, доказыванию которого посвящена самая большая часть судебного процесса. Из 250 свидетелей, вызванных стороной обвинения, 150 рассказали, как Казакова в 2005 году, еще не став мэром, прописала в Листвянке 136 сотрудников своих компаний, якобы чтобы заручиться их голосами на выборах и «преступно захватить власть». Рассказы этих свидетелей, впрочем, довольно сбивчивы: одни говорят, что регистрировались в Листвянке, чтобы в перспективе получить хорошую работу, другие отказываются отвечать, за кого голосовали в 2005-м, и это их дело. А по цифрам получается, что соперницу — прежнюю главу поселка — Казакова победила бы и так.
Но и мы бы сказали: побольше надо таких судов, раскрывающих анатомию нечестных выборов. При условии, что дело было бы гражданским, что суд рассматривал бы злоупотребления обоих конкурентов, а не только одного, что спор был бы своевременным, то есть выборы оспаривались бы сразу (на выборах в 2007 году перевес Казаковой вырос уже до 80 процентов), а одна из сторон спора все это время не сидела бы в СИЗО.
В течение года, пока 150 свидетелей допрашивались о выборах в Листвянке в 2005 году, судья Маслова отказывала Казаковой в регистрации брака с мужчиной, с которым та прожила восемь лет, в свиданиях с дочерью, которая серьезна больна, с нотариусом, который всего-то должен был заверить документ о выезде дочери для лечения за рубеж. В суд были представлены даже сфабрикованные документы об опеке над этой дочерью, якобы принятой на себя бабушкой, но бабушка от этого с возмущением открестилась.
Понятно, что тут жестокость — и жалобы Казаковой в этой части уже находятся в стадии коммуникации с Европейским судом по правам человека, на жестокость же указывал суду уполномоченный по правам человека в Иркутской области, а также уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов. С просьбой изменить меру пресечения на залог обращались сразу православный владыка и мулла. Но, может быть, эта суровость диктуется если не законом, то целесообразностью или опасностью еще какого-то страшного преступления, которое совершила Казакова?
Уголовное дело по подкупу избирателей выглядит как анекдот, но именно этот состав тут формально реален, а другие обвинения не тянут на серьезный анализ даже в газете. Если коротко, после неудачных попыток повесить ЖКХ в Листвянке на какую-нибудь профессиональную управляющую компанию (это оказалось никому не нужно из-за древности оборудования и удаленности от Иркутска) мэру пришлось самой вникнуть в хитрости вентилей и труб и создать свою компанию, которую формально возглавила ее секретарша (тоже отсидела за это 10 месяцев в СИЗО). В конце года, когда теплотрассы по морозу ремонтировать уже нельзя, в бюджет поселка свалились на это какие-то деньги (очень типичная история), и Казакова, как опытный бизнесмен, заныкала их где-то в Иркутске. Формально тут целая куча статей — от хищения до незаконного предпринимательства, но ни копейки не пропало, и, по сути, все это обвинение — очевидная для всех в Иркутске заказуха.
«Хищение», «злоупотребление» и «нецелевое использование» вертятся вокруг сумм от 400 тысяч до 2 миллионов рублей на разные нужды ЖКХ Листвянки. Но одна канализация, которую Казакова наладила наконец на свои деньги и сразу передала на баланс поселка, стоит раз в десять дороже — это не считая социальных магазинов, клуба, который был закрыт здесь восемнадцать лет назад, ремонта школы и прочего. Вменяемые ей как хищения суммы для нее копеечны: еще до прихода в Листвянку Казакова стала, по меркам Иркутска, очень богата, оборот ее торговых центров и гостиниц с этими суммами даже не сопоставим.
Таким образом, вопрос, за что ее судят, можно обсуждать в знакомом ракурсе «избирательного правосудия» — ведь такие же точно нарушения есть в деятельности любого главы местной администрации, но вот другой вопрос — за что же она два года и два месяца так жестко сидит в СИЗО — никоим образом не прояснился.
В Иркутске все должностные лица, с кем мне удалось связаться по телефонам, отказались от «официальных комментариев». Но есть же и другие, неофициальные, и в неофициальной обстановке разные должностные и просто так лица их до меня довели. Они однотипны и состоят в том, что Казакова как-то связана (или когда-то была связана) с ОПГ из Братска. С этой информацией надо разобраться уже потому, что она сообщается, конечно, не только приезжему журналисту. За отсутствием других серьезных аргументов, про братскую ОПГ, наверное, рассказывают и в администрации президента, и руководству Верховного суда, и Генпрокуратуры, где слышали об этой истории (а генпрокурор Чайка и сам из Иркутска). Какое значение в принципе таким сведениям надо придавать?
Мафия и Нью-Листвянка
Никто на самом деле не знает, откуда она пришла, и это, наверное, сюжет для будущих мифов. Казакова выросла в поселке под Иркутском, при советской власти успела поработать в торговле, потом вдруг в начале девяностых оказалась хозяйкой рынка, возникшего на территории завода карданных валов, приобретенного ею за ваучеры. Рынок, правда, стал самым образцовым и цивилизованным в Иркутске, как и построенные затем торговые центры, рестораны и гостиницы. Но на завод-то, как говорят, ей помогла зайти в смутные годы братская ОПГ. Хотя ни подтвердить, ни опровергнуть, мол, это сегодня уже ничем нельзя.
Кто-то, конечно, помог товароведу Казаковой, кто-то на нее поставил, вовремя разглядев ее недюжинные предпринимательские таланты. Она никогда не жила в Братске, но, может, это были и братские, хотя само понятие «ОПГ» размыто: а кто это? Да, она ездила по Иркутску на бронированном «Мерседесе» с охраной из специально созданного агентства, ее первый муж погиб в автокатастрофе, а второй оказался колясочным инвалидом в результате автокатастрофы же. Этот антураж не случаен, вокруг ее бизнеса было много криминала, но это вокруг, а иначе и быть не могло в насквозь криминальном Иркутске. На ней же лично никакой крови нет, об этом даже не говорят. Поэтому не следует ли нам оставить туманную и достаточно характерную для всего (и не только в России) бизнеса «детскую» часть биографии Казаковой, чтобы двинуться не назад, а вперед? Давайте смотреть, не откуда она пришла, а зачем и с чем она пришла в Листвянку.
Тут надо пояснить, что, как бывший интеллигент советского еще разлива, я к товароведу Казаковой изначально был настроен, конечно, предвзято. Как и все те еще сохранившиеся в Листвянке (биостанция, наука, музей и т. д.) вампиловские интеллигенты, которые точно так же встретили ее появление здесь. Но теперь-то они пишут ей в тюрьму неподдельные письма поддержки, требуют у Медведева, Путина, Чайки и кого еще там скорее вернуть им Казакову и только ее. Чем-то она их за несколько лет сумела подкупить, но не в смысле просто «купить».
По легенде (правда или нет, не важно, все равно уже легенда), Казакова впервые появилась (не в смысле первый раз приехала, а «явилась») в Листвянке в 2003-м, после того как мужа, у которого были парализованы ноги, не вышло вылечить ни в Германии, ни в Испании, где они присматривались осесть со своими миллионами. А мужу так понравилось тут, на Байкале, что они решили купить участок под дом. Купили под дом — а построили гостиницу. А где гостиница — там должен быть и нормальный поселок с чистой набережной, и туалет чтобы был не за углом и чтобы дерьмо не текло в Байкал, а иначе кто сюда поедет? Нужно, чтобы школа, чтобы автобус дешевый ходил 16 километров вдоль берега, чтобы старушки были сыты и не устраивали перед туристами митинги протеста.
И многое из перечисленного было сделано не после, а до того, как Казакова решила баллотироваться в мэры. А еще больше после, потому что должность мэра от «Единой России» (тут, в гостинице, ее однопартийцы любили устраивать свои конференции) — все-таки какая-то гарантия, что не придут и не отнимут. Можно и так сказать, что она захватила тут землю и власть, поскольку то и другое пока еще можно только захватывать. Это была логика бизнеса, капитализации, и все, что теперь есть в уголовном деле про совмещение должности и коммерции, формально верно. Но еще более верно и уже не формально — это то, о чем говорят старушки. И в кадрах иркутских новостей о чемпионате ледовых скульптур в Листвянке (всего лишь трехлетней давности) то выражение лица, с которым Казакова смотрит на детей, катящихся с горки, — неподдельно. Ей еще и нравилось, когда смеются дети, когда сыты и добры старушки — она в это вкладывалась и от этого кайфовала, это факт.
В каких-то записках встречались даже утверждения, что «братская ОПГ рвется к стратегическим запасам пресной воды», но в действительности Казакова пришла не за легкой и скорой наживой, что и странно, потому что встречается все реже во власти. Убедительнее всего то, что ни одного участка за взятку под дачку на берегу в ее бытность никому тут предоставлено не было, в отличие от времени правления прежнего главы. Конечно, потом она бы и до тех незаконно розданных участков тоже добралась, и в этом была, возможно, одна из причин ее посадки. Но пока она была занята растущим потоком российских и зарубежных туристов, созданием рабочих мест не только у себя в гостинице, набережной, дорогой и просто вывозом мусора. У мэра Казаковой была другая игра, длинная, со сроком окупаемости как минимум шесть лет, но и более амбициозная, конечно.
За свои деньги Казакова наняла известную зарубежную фирму, ее специалисты, исследовав Листвянку и облетав ее всю на вертолете, подготовили и привязали к местности проект «Байкал-Сити»: тут могла быть дорога, тут еще две гостиницы, университет, аквапарк, горнолыжный курорт, правительственная резиденция. Были рассчитаны доходы от российского и зарубежного туризма, транспортные потоки, объемы инвестиций, сроки окупаемости. И при наличии поддер-жки это все было реально, и многое из этого за два года могло быть уже построено. Но эти два года Казакова провела в тюрьме, а урны с набережной сразу же исчезли, как и автобус. Если теперь она и вернется (до приговора она все еще мэр), проект этот все равно уже нереален: прежде всего убита вера людей в то, что здесь, на Байкале и вообще в России, можно что-то построить, сделать для людей, а не просто урвать и удрать.
В одном из первых писем, которые Казакова написала «родным бабушкам» в Листвянку из СИЗО (у них дома сохранились и рукописные оригиналы), она сама очень точно объясняет, что произошло. Ведь говорил же прежний еще губернатор: «Таня, б… , куда ты лезешь?!» Система учит: сиди и пили тихо, денежки свои ворованные гони за границу, там же будешь выпендриваться, ну в крайнем случае на Рублевке, но не на должности. Тут будь туп и сер, как все. А то — вона!..
Леди мэр и тайная стража
Не добившись встреч с официальными лицами, я выспрашивал мнение о ней у просто представителей местных элит. Один сказал: Казакова притащила за собой в иркутский бомонд — а общалась она на самом высоком уровне — манеры советской торгашки, чем сильно раздражала истеблишмент. Я ведь сам с ней не разговаривал, видел только в клетке в суде и не смотрел на историю с этой стороны. Он пояснил: хотела купить себе дворянство. Но другой вдруг поправил: нет, не купить, она себе хотела его заработать в Листвянке.
Эта тема хорошо описана и в мировой литературе, и в русской, а в советское время об этом было много в кино. Сейчас тема ротации элит остра, наверное, как никогда, но пока не осмыслена. Кого пускать в элиту и что она такое сама? Есть нувориши, кричащие, что у кого нет миллиона (надо думать, что долларов), пусть идут в жопу. Есть люди нищие и талантливые — может быть, как Ломоносов. Но еще встречаются богатые, но и в то же время не серые: их по какому принципу и в какую из элит следует определить?
…В 2002 году старый алкаш, солист группы «Ролинг Стоунз» Мик Джаггер был пожалован рыцарским званием. Уж на что чопорная страна Англия, а дала же королева Мику Джаггеру сэра. Притом, что манеры его точно оставляют желать. Но он много сделал для Англии — если не встать на точку зрения сноба.
Что там было в анамнезе у Казаковой, пусть это будет покрыто мраком, если не убийство, но уж в Листвянку она пришла точно не воровать, а «заработать себе дворянство». Именно так оно и зарабатывалась нашими предками из купцов. Кто-то кривил губы, кто-то объяснял, что главный принцип жизни живой элиты — не закрытость, а, напротив, открытость — а иначе она мертва. Снобизм же чаще всего отличает именно тех, кто свое якобы дворянство не заработал, а купил.
Покупка титула, как и партийный билет, отнюдь не гарантирует тех качеств, которые за ним подразумеваются. Уж кто только ни ел-ни пил и ни жил даром у Казаковой в гостинице, но в тот же момент, как ее внезапно арестовали, все разом разбежались, и вся «партия власти» не высовывается из кустов, а вопросы задают только уполномоченный по правам человека и пока еще весьма разрозненные в Иркутске представители оппозиции.
Конечно, тайная стража скажет, что тут есть вопрос. Все-таки она замышляла не только принимать у себя в гостинице съезды «Единой России», но и построить резиденцию как минимум для губернатора. И негоже новой российской элите… Но, постойте: а вы сами-то кто? Вы ничего не упустили из вашей биографии?
Вот, собственно, и вся история уголовного дела мэра Татьяны Казаковой. Еще остается рассказать, что послужило пружиной и чьими руками было сшито это, по сути, липовое дело. Полковник Трифонов не нашел времени с нами поговорить, но и без того вся история как на ладони. В 2007 году санаторий ФСБ «Байкал» без предварительного разрешения начал строительство нового корпуса. Это вызвало протесты Казаковой — есть материалы арбитражного спора. В декабре в санатории разрыли котлован, поставив под угрозу при минус 20 теплотрассу поселка, а когда Казакова приехала ругаться по этому поводу, ее даже не пустили на территорию. В самом деле: тут и генералы из Москвы набираются сил, и вдруг — Казакова.
Все остальное было сделано руками Иркутского УФСБ на основании доноса некоей бухгалтерши (вся в прекращенных уголовных делах), о чем сохранились многочисленные документы: возможно, контрразведчики, и не без оснований, ожидали наград. В «постановлении», подписанном начальником регионального УФСБ генерал-майором Старицыным С.Г. 25 марта 2008 года, есть даже схема тепловой трубы от котельной, на которой Казакова, по мнению ФСБ, нагрела руки тысяч на четыреста рублей. И хотя этот документ начинается со слов: «В ходе контрразведывательного обеспечения органов власти и управления»… — контроль за трубой имеет уж очень отдаленное отношение к компетенции госбезопасности. На этом деле в течение года работали до десятка и более сотрудников УФСБ, они и сейчас, даром что начальник приехал уже новый, сопровождают в суд свидетелей «нарушений избирательного законодательства» на выборах 2005 года в Листвянке.
Когда после атаки Генпрокуратуры на ЮКОС «Юганскнефтегаз» купила некая «Байкалфинансгрупп», зарегистрированная по адресу рюмочной в Твери, один лишь Владимир Путин сказал, что знает, кто эти люди. Теперь и мы можем сказать, что мы их знаем — пусть не поименно, зато именно на Байкале: вот каковы их методы, а вот каковы цели. Вот и результат: это даже не осмысленный грабеж, а просто уничтожение всего живого вокруг.
P.S. Этот очерк был закончен за несколько дней до решения в суде вопроса о продлении меры пресечения Казаковой. Я обещал кое-кому в Иркутске, что, если она будет изменена на не связанную с лишением свободы, я не буду писать ничего про судью. 6 мая решением судьи Екатерины Масловой Казакова оставлена под стражей до августа. Писать про кого бы то ни было гадости — для журналиста вовсе не самоцель. Но если эти люди сами делают гадости, то — приходится.
Это не месть и не торговля, а просто логика материала. Если после окончания допроса (в течение года) всех свидетелей обвинения, явно не такого уж и тяжкого, мать больного ребенка и жену мужа-инвалида не отпускают под предложенный родственниками залог и под личное поручительство многих уважаемых людей, включая главу Московской Хельсинкской группы Людмилу Алексееву, этому должно быть какое-то объяснение.
По сведениям иркутских журналистов, в 2000 году, когда судья Маслова была еще следователем прокуратуры, ее муж, начальник отделения по борьбе с особо тяжкими преступлениями против личности Иркутского ГУВД, был осужден к 5 годам лишения свободы условно за вымогательство. Маслова с ним развелась, но, по тем же сведениям, формально: у иркутских журналистов есть фотоматериалы, в том числе подтверждающие, что она продолжает вести общее хозяйство с бывшим капитаном МВД, а ныне сотрудником МЧС.
При назначении Масловой на должность в 2006 году и ее «пожизненном» утверждении в этом статусе в 2009-м Квалификационная коллегия судей и руководство Иркутского областного суда не акцентировали внимание на этом факте, приняв во внимание формальный развод. «Гадость» состоит не в том, с кем живет Маслова, — это ее личное дело, а в том, что указанные обстоятельства делают положение судьи весьма уязвимым для нажима со стороны тех структур, которые также обладают этой информацией. А другой причины, объясняющей ее крайнюю жестокость по отношению к подсудимой Казаковой, никто в Иркутске нам просто представить не смог.
