«Я полицейский –сказал он-. Обычный полицейский, в разумной степени порядочный. Порядочный в той степени, в какой этого можно ожидать от человека, живущего в том мире, где это уже не в моде».
Это изречение принадлежит капитану полиции Грегори, беседующему с Филиппом Мэрлоу (Philip Marlowe) в романе «Вечный сон». В 30-е годы прошлого века, когда Раймонд Чандлер (Raymond Chandler) написал этот роман, США переживали период всплеска мафиозных войн и спекуляции спиртным в обстановке сухого закона. Подобная картина наблюдалась в 90-годы в России, вошедшей в эпоху дикого капитализма. Чикаго и Москва, разделенные шестью десятилетиями. Оба города полны уголовными авторитетами, алкоголем, полицейскими, перестрелками и погонями.
Вспоминаю, что когда я впервые приземлился в России в 90-е годы, меня ошарашили вот каким советом: «Если у тебя возникнут какие-либо проблемы, никогда не обращайся к российским милиционерам».
То, о чем предупредил меня тогда мой друг, показалось мне тогда полной бессмыслицей, как если бы мне посоветовали: «если у тебя разболится горло, глотай снежные шарики, не жуя». Я только что приземлился в аэропорту Санкт-Петербурга, отягощенный множеством сомнений. В считанные дни понял, что это предупреждение имело под собой реальную основу, а русский алфавит – не единственная трудность, с которой мне придется столкнутся в этой стране. Хотя мне сильно мешал здравый смысл, тем не менее я довольно быстро подметил, что в России, подобно короткометражным фильмам с участием Чарли Чаплина, милиционер всегда выступает в роли отрицательного героя, молчаливо берущего взятки, как это тонко подметили основоположники седьмого искусства.
Немногословный, серый и в серой фуражке, российский миллиционер, возникший на развалинах СССР, довольно сильно отличается от благоприятного образа американского полицейского созданного в студиях Голливуда. Привлекательный, остроумный, немного циничный, с белоснежной ослепительной улыбкой. Не внушающий никакого страха.
Связь милиции посткоммунистической России с преступным миром, повседневное получение мелких взяток или участие в перестрелках, вымогательствах и дорожно-транспортных происшествиях (год назад, один милиционер сбил женщину, находясь за рулем патрульной машины в нетрезвом состоянии) привели к тому, что она (вместе с работниками жилищно-коммунальной сферы, сбивающими ледяные сосульки с крыш) стала вызывать наименьшее доверие у населения страны.
Согласно официальным данным, почти все коррупционные преступления, зарегистрированные в России в 2010 году, были совершены сотрудниками различных органов Министерства внутренних дел.
Среди этого маскарада, где непонятно, кто вор, а кто милиционер, граница между Добром и Злом становится столь же трудноразличимой, как и линия, проходящая через центр поля стадиона «Динамо» после обильного снегопада. Кому передавать мяч, если игроки команды соперника одеты так же, как и ты? Может ли стоять на страже закона человек, который смотрит на закон сквозь пальцы?
Чтобы найти выход из этого лабиринта, в России принят закон о реформе, согласно которому, помимо сокращения на 20% к 2012 году количества сотрудников Министерства внутренних дел, ужесточаются наказания за преступления, совершаемые милиционерами, вводятся более строгие правила отбора при приеме на работу в правоохранительные органы и значительно увеличивается заработная плата. Так, зарплата милицейских лейтенантов увеличивается с 10 до 33 тысяч рублей в месяц.
Новый закон также упраздняет старое советское название «милиция» (действующее по настоящее время) на «полицию». В ход идет все, лишь бы убрать из сознания россиян столь нелюбимую ими профессию.
Согласно одному опросу общественного мнения, 67% жителей (99%, если брать жителей столицы) не испытывают никакого доверия к милиционерам, презрительно называя их «мусорами».
Закон о полиции, который вступает в силу 1 марта этого года, будет вводиться постепенно, а не одним махом. Но при этом отнюдь не все терпеливо ждут итогов этой милицейской перестройки. Несколько месяцев тому назад активисты скандально известной арт-группы «Война», по сути дела, сами провели милицейскую реформу: желая изменить создавшееся положение, они переворачивали машины с сидящими внутри милиционерами в Санкт-Петербурге. В результате этой акции протеста музыкантов несколько милицейских автомобилей оказались перевернутыми вверх днищем, подобно беззащитным черепахам.
Большинство населения России считает, что 1 марта никакого коренного изменения не произойдет, то есть, грубые милиционеры не станут ангелами-хранителями. Сейчас идет обсуждение того, как граждане должны будут обращаться к новоиспеченным полицейским: господин полицейский, майор, товарищ майор, начальник – вот лишь некоторые из предложенных формулировок. Если удастся избавиться от нынешнего дурно пахнущего прозвища, то это уже можно считать успехом.
Один из персонаже комедийного сериала «Наша Раша», которого играет Сергей Светлаков, заявляет о себе как о единственном приличном милиционере, не занимающимся поборами с населения. В результате мы видим самую неутешительную семейную картину: голодные жена и дочь, ставшие заложниками профессиональной порядочности главы семейства.
Эта пародия на дон-кихотствующего милиционера получила свое реальное жизненое воплощение прошлой осеню, когда майор милиции Андрей Бунаков из Нижегородской области отказался от взятки в 1000 евро за оформления без предусмотренных процедур автомобиля Toyota 4×4, за что он получил благодарность. Его случай описывается в российской прессе как что-то сенсационное, вроде обнаружения в Сибири снежного человека в майке Криштиану Роналду (Cristiano Ronaldo).
А у иных профессиональная этика порой застревает комком в горле, как произошло недавно с одним челябинским гаишником, который был взят коллегами при получении взятки от водителя. Испугавшись, страж закона вынужден был проглотить две 500-рублевых купюры и одну 1000-рублевую.
Инициированная российскими властями реформа наталкивается на стену недоверия. Многие считают, что тень милиции будет стоять и за спиной новой полиции и не верят в способность людей в форме отказаться от своих привычек и злоупотреблений.
Как однажды напомнил бывший президент, а ныне глава правительства РФ Владимир Путин, «сотрудники милиции не с Марса прилетели». Бесчеловечность – тоже человеческая черта, ничего не попишешь.
«Мне кажется, кстати, что реформа захлебнулась, потому что ее поручили самой милиции. Орган никогда не в состоянии реформировать сам себя», недавно заявил мне в интервью советник президента России Игорь Юргенс, придерживающийся либеральных взглядов.
Возникает вопрос, а не лучше ли, вместо того, чтобы реформировать милицейский аппарат изнутри, создать некое подобие милицейского «щита», который бы защищал людей от милиции, наподобие того, как Чернобыльскую АЭС накрыли специальным железобетонным саркофагом? Но когда в «щите» возникнут первые трещины, то кто тогда станет следить за теми, кто следит за другими? Это может вызвать так называемый эффект «матрешки», когда тысячи милиционеров прикрывают друг друга, что еще больше дестабилизирует саму систему.
В прошлом году майор милиции из Новороссийска Алексей Дымовский восстал против атмосферы молчания, которая окутывает всю милицейскую среду и выложил видеообращение в YouTube, в котором открытым текстом заявил, что начальство обращается с ними, как «со скотом». Смелый милиционер жаловался на то, что он никогда не может побыть вместе со своей семьей, поскольку должен работать по выходным и праздничным дням (которые ему не оплачиваются) и выступал против повсеместной коррупции и других противозаконных действий, как, например арест невиновных с целью выполнить план раскрываемости преступлений. Как заявляет Дымовский, его начальник не борется с коррупцией в милицейской среде, поскольку –как он говорит-, она характерная черта менталитета проживающих в регионе людей». Своим выступлением Дымовский привлек внимание общественности к этой острейшей проблеме. Его обращение прочитали тысячи людей и в итоге это обернулось для него увольнением из органов милиции.
В 2008 году арт-группа «Синие носы» выставила на всеобщее обозрение неоднозначную фотографию, на которой под сенью берез изображены два страстно целующихся российских милиционера.
Столь нежный образ милиционера, который, по идее, должен быть образцом строгости, немедленно вызвала запрет властей.
И все же, как я думаю, тот молчаливый поцелуй геев-милиционеров стал первым шагом к построению более человечной милиции, которая впитывает в себя дух новой реформы.
Некоторые российские СМИ выпустили в последнее время плакат, где, как на рекламе средств для похудения, толстому и угрюмому «милиционеру» в нелепо нахлобученной фуражке противопоставлен полицейский нового типа, атлетического телосложения, располагающий к себе, с человеческим лицом, которому для полного соответствия образу доброго американского полицейского не хватает только сладкого пончика.
Среди необходимых качеств полицейского нового типа упоминается «общительность». Можно подумать, что поборы становятся менее болезненным, если сопровождаются шуточками и прибаутками.
Несмотря на атлетическое телосложение нового полицейского (в частности, у него уже нет пуза), в его лице все равно просматриваются угловатые черты советского милиционера Данко, сыгранного Арнольдом Шварцнеггером в кинокартине «Красный полицейский» (1988), снятой незадолго до того, как постсоветская милиция потеряла человеческий облик в своих каракулевых шапках.
