Чистые, смелые, благородные — такими в большинстве своем были лицеисты ХIХ — начала ХХ веков. Такими мы хотели бы видеть и своих детей, нынешних выпускников. Но, кажется, слишком велика пропасть между Лицеем пушкинских времен и нынешней школой…
Прощальная песнь воспитанников Царскосельского лицея (финал)
Друг на друге остановите
Вы взор с прощальною слезой!
Храните, о друзья, храните
Ту ж дружбу с тою же душой,
То ж к славе сильное стремленье,
То ж правде — да, неправде — нет.
В несчастье — гордое терпенье.
И в счастье — всем равно привет!
Шесть лет промчалось, как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины,
И уж отечества призванье
Гремит нам: шествуйте, сыны!
Прощайтесь, братья, руку в руку!
Обнимемся в последний раз!
Судьба на вечную разлуку,
Быть может, здесь сроднила нас!
(Антон Дельвиг, первые числа июня 1817 года)
Нынешним летом исполнится ровно 200 лет с тех пор, как Александр I начертал на проекте создания в Царском Селе первого в России Лицея: «Быть по сему. Александр». Назывался этот исторический документ очень просто: «Постановление о Лицее».
В прощальном гимне лицеистов, написанном 18-летним Антоном Дельвигом, первые строки были посвящены Отечеству. Сразу за ними следовало обращение к государю. Александр I услышал «Прощальную песнь лицеистов» 9 июня 1817 года, когда в Царском Селе состоялся первый выпускной акт Лицея.
Через сто лет, весной 1917 года, гимн был последний раз исполнен лицеистами на выпуске 73-го курса. Через несколько недель Временное правительство отобрало у Лицея здание. Был разграблен Пушкинский лицейский музей. Среди украденных и до сих пор ненайденных реликвий — знаменитый перстень Пушкина.
История Императорского Александровского Лицея, воспитавшего элиту страны, была насильственно пресечена. Одни лицеисты погибли в Гражданскую войну, другие оказались в эмиграции. Оставшиеся в России пытались держаться вместе, даже содержали в голодные годы общий огород на Полюстровском шоссе. 19 октября собирались близ церкви Святых Косьмы и Дамиана, заказывали в храме панихиду по умершим и погибшим товарищам. Вскоре и эти скромные встречи прекратились. На последних лицеистов обрушились гонения.
Вот что рассказала мне научный сотрудник Мемориального музея Лицея в Царском Селе Светлана Васильевна Павлова, всю жизнь посвятившая истории Лицея: «В 1925 году сфабриковали так называемое «дело лицеистов», по которому был осужден 81 человек: 38 лицеистов, 9 правоведов, бывшие офицеры лейб-гвардии Семеновского полка… Среди арестованных был и директор Лицея генерал Владимир Александрович Шильдер, тогда уже очень больной старый человек. Их обвинили в заговоре, во враждебном отношении к cоветской власти, в шпионаже… В результате — расстрел одних, ссылка на Урал, на Соловки — других. Погибли генерал Шильдер и его сын Михаил. Потом, уже в эмиграции, бывшие воспитанники Лицея подсчитают: 88 лицеистов замучены, расстреляны, погибли только между 1918 и 1922 годами… Судьбы некоторых лицеистов неизвестны до сих пор…»
Доля последнего лицеиста выпала Дмитрию Леховичу. После закрытия Лицея он шестнадцатилетним юношей попал в Добровольческую армию. Война, эмиграция, скитания по Европе. В 1924 году Лехович уезжает в Америку, где продолжает образование в Колумбийском университете. Приемная комиссия, поразившись познаниям русского лицеиста, определяет его сразу на третий курс. Дмитрий Лехович умер в мае 1995 года.
Лицея, по духу своему и плодам, подобного Царскосельскому, в России сегодня нет. Почему же у нас не получается создать ничего подобного? Об этом я спросил однажды иеромонаха Петра Василенко, настоятеля Свято-Алексиевской пустыни, создателя уникального образовательного комплекса в Ярославской области.
— А вот не надо объявлять, что «будем воспитывать будущую элиту России». Это же смешно. Царскосельский лицей кто создавал? Государь-император, помазанник Божий. Для кого создавал? Для своих племянников. Аще угодно было Богу — и была элита. А мы хотим предвосхитить волю Божию. Да и как мы можем воспитать то, чем сами не являемся?..
