Накануне праздника не хотелось бы говорить банальности. Всякая власть, существовавшая на нашей земле после 1945 года, прикрывала свои делишки мифом Великой Победы. Крупнокалиберные партократы отоваривались в спецраспределителях, учили своих детей на дипломатов, отдыхали на госдачах, но непременно устраивали на 9 Мая парад, чтобы выставить на трибуну толстое пузо и поблагодарить народ за «незабываемый подвиг».
Пришедшие им на смену капиталисты, большей частью из тех же партократов-мутантов, тоже чтут Победу! Леонид Кравчук ее уважал. И Леонид Кучма. И даже Ющенко, выглядевший в этой политической семейке неким бандеровским приемышем, тоже ходил поздравлять ветеранов. Хотя и опаздывал, по своему обыкновению. Но, видать, членский билет КПСС недаром лежал в молодости у выдающегося «евроатлантиста» в нагрудном кармане. Некоторая тяжесть на сердце осталась даже у него.
В нынешнем году Победу тоже отмечают на самом высоком уровне. И парадом международным, и демонстрацией исторической техники. А в киевском метро диктор уже неделю на украинском языке казенным голосом читает тексты о взятых-сданных городах. Едешь по эскалатору, а тебе по ушам так и сыпят названиями фронтов и номерами воинских частей. И пришел же кому-то в голову эдакий абсурд! Стоит рядом с тобой бабка — едва на ногах держится, а ее «подбадривают» ценной информацией о прорванной блокаде Ленинграда! Чтобы в толпе лучше толкалась, наверное…
Начало этой праздничной традиции положил лично товарищ Сталин. Он же и тост произнес в 1945 г. на торжественном банкете в Кремле «по случаю победы СССР над Германией». Иосиф Виссарионович провозгласил тогда ультранационалистическую русскую речь. Позволю процитировать ее полностью, потому что без купюр ее печатают почему-то редко: «Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и прежде всего Русского народа. Я пью прежде всего за здоровье Русского Народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье Русского Народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящая сила Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье Русского Народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941—19 42, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но Русский Народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие Русского Народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом. Спасибо ему, Русскому Народу, за это доверие! За здоровье Русского Народа!»
Потрясающе самокритичная, льстивая и одновременно лживая речь! Кому, как не Сталину, было знать, что русский народ отнюдь не отличался терпением и что именно большевики сначала во главе с Лениным и Троцким, а потом и лично с Иосифом Виссарионовичем уничтожили даже попытку любого сопротивления красному режиму. Ведь это именно коммунисты сначала заключили с немцами предательский мир в 1918 году (будь тогда у России другое правительство, то весь Совнарком в полном составе нужно было бы расстрелять как «предателей Родины»), а потом последовательно выкосили дворянство, духовенство, казачество, офицерство, зажиточное крестьянство и т.д. вплоть до того момента, когда в 1937-м начали выкашивать «врагов народа» уже среди самих себя.
Знал Сталин, что и доверия к советскому правительству у народа никакого не было. Иначе еще 12 сентября 1941 года не издавал бы совместно с начальником Генштаба Шапошниковым приказ о создании заградотрядов со словами невероятно далекими по смыслу от праздничного тоста: «Опыт борьбы с немецким фашизмом показал, что в наших стрелковых дивизиях имеется немало панических и прямо враждебных элементов, которые при первом же нажиме со стороны противника бросают оружие, начинают кричать: «Нас окружили», — и увлекают за собой остальных бойцов. В результате подобных действий этих элементов дивизия обращается в бегство… Подобные явления имеют место на всех фронтах».
Этот приказ предписывал создавать в каждой стрелковой дивизии заградотряд числом до батальона! Причем с приданием ему автотранспорта, броневиков и даже танков! Зачем заградотряду автомобили и танки, я понимаю — по мысли Верховного Главнокомандующего, эта техника должна была оперативно маневрировать за спиной собственных солдат, обеспечивая полное доверие к партии и правительству! Была в этом приказе и не допускающая никакого двусмысленного толкования инструкция: «Не останавливаться перед применением оружия». И не останавливались! А как иначе можно было держать в повиновении эти самые стрелковые дивизии — обычную пехоту, состоящую в основном из мобилизованных крестьян, на собственной шкуре знающих, сколь сладок колхозный строй?
Проводя еще одну параллель с Первой мировой войной, скажу: если бы Николай II, получивший от большевиков лживое прозвище Кровавый, додумался в 1914 году до создания заградотрядов, он тоже бы выиграл свою войну. Но государь-император был добрый, собственному народу доверял, полагая, что он состоит сплошь из суворовских чудо-богатырей, и очень огорчался, когда узнавал, что бравые русские солдатушки десятками тысяч сдаются в плен австриякам и немцам. Всего, кстати, за Первую мировую их 2 миллиона в плен сдалось. За Великую Отечественную в плену оказалось уже 5 миллионов, но войну выиграть это не помешало — воодушевленные заградотрядами не успевшие сдаться и те, кто не сдался бы и без заградотрядов, проявили чудеса героизма и дошли до Берлина. Жаль, памятников доблестным заградотрядам нигде в бывшем СССР не ставят — недооценена их роль…
А вот Гитлер советский опыт оценил. У него со временем, когда дела на фронте пошли плохо и ослабело доверие немецкого народа к нацистской партии, тоже появились и штрафбаты, и заградотряды. Только поздновато. Третий рейх они уже не спасли. Не мог глупый фюрер угнаться за гениальной сталинской мыслью.
НАСТОЯЩАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ — СОВСЕМ ДРУГОЕ КИНО
Долгие годы тема неустойчивости советских войск в начале войны являлась табу. Во времена классического СССР о ней в мемуарах написал только генерал Горбатов, воспоминания которого на фоне трудов других военачальников отличались нетипичной искренностью: «Мы стали догонять разрозненные группы, идущие на восток… Останавливая их, я стыдил, ругал, приказывал вернуться, смотрел, как они нехотя возвращаются… Мы производили анализ потерь за время отступления. Большая часть падала на пропавших без вести, меньшая часть — на раненых и убитых (главным образом командиров, коммунистов и комсомольцев)». Из-за цензуры генерал не мог написать открыто, что «пропавшие без вести» — это просто сбежавшие.
После перестройки у историков появилась возможность писать яснее, обильно цитируя документы. Множество случаев «неустойчивости войск» собраны в замечательной книге Бориса Шапталова «Испытание войной». Например, он цитирует донесение заместителя командующего Юго-Западным фронтом генерала Ф. Иванова после инспекционной поездки в первые дни войны: «Моральное состояние пехоты 27-го и 36-го стрелковых корпусов очень низкое… Много случаев оставления артиллерии и боевых машин на дорогах и на поле боя. Мною созданы заградительные отряды, но их стремятся обойти полями. Проверяя организованную мною из задержанных разрозненных частей оборону в Ровно, последнюю не обнаружил. Разошлась»…
Чтобы исправить эту ситуацию, в каждой роте со временем была введена должность штатного комсорга в звании младшего лейтенанта. Ими становились молодые пацаны, выросшие уже при советской власти, окончившие политучилища и не знавшие другой, дореволюционной жизни. В их задачу входил инструктаж комсомольцев в роте перед каждой атакой. Говоря по простому, комсорги «заводили» 20—30 комсомольцев (больше в роте просто не было), чтобы они первыми поднимались в атаку и увлекали личный состав за собой, так как вытащить солдат из окопов оставалось проблемой до самого конца войны. Об этой практике я узнал от одного такого бывшего лейтенанта-комсорга, воевавшего с лета 1944 года. Но в кино эта жизненная и очень понятная ситуация (умирать добровольно дураков всегда мало), естественно, не попадает. В современной России предпочитают снимать новую волну пропагандистской туфты вроде «Утомленных солнцем 2» Никиты Михалкова и бесчисленных «Диверсантов», а в Украине на тему войны не снимают ничего, кроме сусальных фильмов наподобие «Железной сотни» и «Нескореного», в которых бандеровцев покрывают еще большим слоем соплей и лака.
НЕОЦЕНЕННЫЙ ВКЛАД ЕВРОПЫ В ДЕЛО ГИТЛЕРА
Корявый миф о Сопротивлении. На самом деле против Гитлера партизанили только сербы и греки
Ради объективности следует сказать, что честно о войне не говорят и на Западе. Иначе телеканалы Европы были бы забиты сериалами о героическом трудовом вкладе демократических стран в несостоявшуюся победу нацистской Германии. В поход на Россию вермахт двинулся, включив в свои дивизии захваченные французские танки и грузовики фирмы «Рено». «Нейтральная» Швеция на протяжении почти всей войны поставляла немцам руду, стальной прокат и, самое главное, шарикоподшипники, без которых не ездит ни одно колесо. Швейцария, тоже очень «нейтральная» — точные, качественные часы, сверяясь с которыми, немецкие офицеры начинали свои блистательные операции, и, кстати, тот самый шоколад знаменитой фирмы с коровой на альпийском лугу, который и сегодня рекламируют по телевизору. Но особенно потрудились ради фюрера чехи, сдавшие свою независимость в 1938-м. Гитлер оставил им и национальную полицию, и всю бюрократическую структуру, и даже президента — Эмиля Гаху, который после ликвидации объединенного Чехословацкого государства автоматически превратился в президента протектората Богемия (так Чехия называется по-немецки). И всю войну знаменитый концерн «Шкода» — одно из крупнейших военных предприятий в мире — поставлял немцам и орудия, и снаряды, и бронетранспортеры для пехоты (чтобы дальше в Россию проехали), и самоходно-артиллерийские установки «Хетцер» на базе чешского танка. Да и 800 чешских танков довоенной национальной армии сгорели именно в походе на СССР! А сколько чешской обуви, одежды, продуктов уходило в Германию, чтобы немцы в тылу не чувствовали военных трудностей, просто не поддается учету! Работал этот народ так хорошо, что 20 мая 1942 года Гитлер с присущим ему чувством юмора отметил в одном из разговоров: «Чехи ныне, к величайшему нашему удовлетворению, трудятся на военных заводах и других предприятиях и среди них все больше распространение получает лозунг «Все ради нашего фюрера Адольфа Гитлера!».
Ни Сталин, ни его наследники во имя пресловутой «дружбы народов» не рассказывали советским солдатам о вкладе чешских братьев в дело Третьего рейха. Наши ветераны остаются наивными до сих пор. Один из них с восторгом рассказывал мне, как его угощали пивом чехи в 1945-м на радостях от освобождения: «Целый подвал у чеха бутылками с пивом был забит! А поляки ничем не делились». «Ну да, — ответил я ему, — зато поляки против немцев воевали, а чехи производили снаряды, которыми вас убивали».
Это была великая Победа. Но она надорвала и побежденных, которые шли на восток за «жизненным пространством», а теперь сократились настолько, что вмещают в Германии даже турок, и победителей. Лучше всего для нее подходит определение «пиррова», по имени древнегреческого царя, прославившегося воинственностью. В сражении при Аускуле в 279 г. до н. э. он разбил римлян, но такой ценой, что тут же брякнул, глядя на поле, заваленное трупами своих солдат: «Еще одна такая победа, и я останусь без армии».
Для вождей Советского Союза 9 Мая 1945 года тоже стало молчаливым уроком, прикрытым помпезным триумфом. Народу о нем не говорили, но в политике учитывали. Мечты о мировой революции засунули в самый дальний ящик стола, заменив его «разрядкой» и идеей «мирного сосуществования» двух идеологических систем – социализма и капитализма. Воевать во Вьетнаме и на Ближнем Востоке предпочитали чужими руками – посылая технику, советников, военных специалистов и даже мелкие подразделения, но никогда всю советскую армию. На смену размашистой рискованной внешней политике Сталина пришло словесное фанфаронство Хрущева и вязкий застой тишайшего Брежнева.
Цифры потерь в Великой Отечественной называли разные: от 7 миллионов при Сталине до 28 миллионов при Горбачеве. И считали их по-разному. Но то, что они были огромны, можно понять по любому сельскому памятнику, на котором длинными столбцами стоят имена погибших с повторяющимися фамилиями целых семей.
На житейском уровне вывод, вынесенный страной из Великой Победы звучал совсем не воинственно: «Лишь бы не было войны»… Даже те, кто никогда не слышал о Пирре, понимали: еще одна такая победа — и нас вообще не останется.
