Так получилось, что в этом году я потерял не просто двух весьма дорогих для меня людей – Евгения Сабурова и Егора Гайдара.
Страна осталась без тех, кто стоял у истоков новой России.
Хочу
напомнить, что в 1991 году, до ГКЧП, Председателем Правительства был Иван Силаев, а его заместителем и одновременно министром экономики – Евгений Сабуров.
Этот человек, несмотря на абсолютно советское происхождение, во-первых, никогда не был членом КПСС, во-вторых, был крещен отцом Александром Менем еще в глухие застойные времена и, в-третьих, уже тогда был известным поэтом, писателем и драматургом. Он успел поработать заместителем министра образования, где, в частности, оставил после себя весьма актуальную и сейчас идею подушевого финансирования. А став человеком, отвечавшим в разваливавшемся Советском Союзе за экономику России, предложил т.н. «гетеродоксный план» реформ.
Это план, который избегает силовых акций и шоковой терапии, который предполагает согласие основных общественных сил на определенные действия и в связи с ценами, и в связи с бюджетной политикой, и в связи с приватизацией.
Причем формально оформленные действия, и которые являются предметом общественного контроля. В ряде стран (Испания – пакт Монклоа, Израиль, Бразилия, Италия – операция «Чистые руки») подобные планы успешно сработали. Кстати, актуальность такого плана для России сейчас, как мне представляется, крайне высока.
Но экономическая ситуация второй половины 1991 года была настолько плоха, что выход из кризиса посредством «общественного договора» казался Борис Николаевичу крайне медленным.
Тем более что Советский Союз разваливался на глазах и впереди маячила перспектива полного государственного суверенитета. Да и кредит доверия у первого Президента России был очень высок.
Поэтому сабуровский «гетеродоксный план» был отвергнут.
Пришло время Егора Гайдара, который предложил несколько простых шагов (типа либерализации основной массы цен и приватизации), которые в тот момент казались наиболее эффективными.
Дальше мы все помним, что произошло.
Тогда казалось, что буквально через несколько месяцев экономика переродится и мы ворвемся в круг наиболее развитых стран. Но не вина Гайдара в том, что этого не произошло и до сих пор.
Вспомним то колоссальное сопротивление, которое он и его правительство встретили в тогдашнем Верховном Совете, вспомним непоследовательность и Бориса Николаевича, который пытался соединить несоединимое – прагматизм Гайдара и популизм народных депутатов.
Вот и получилась не «шоковая терапия», как об этом пишут некоторые журналисты, а точечное воздействие на старую советскую экономическую систему, эффект от которого чувствуется до сих пор и без которого мы бы сейчас даже не дискутировали о модернизации, а просто-напросто жили бы в землянках и при этом кормили ненасытных жестоких властелинов-людоедов.
Кстати, Гайдар, с которым мне тогда довелось познакомиться, прекрасно понимал свою роль политической фигуры, которую рано или поздно отдадут на заклание толпе, которая хочет работать по-советски и при этом жить как в Америке.
Что собственно и произошло в конце 1992 года. Да, спасибо Борису Николаевичу: он дал возможность Гайдару возглавить Институт экономики переходного периода, заняться активной политической деятельностью в рамках «Демократической России». Но кара толпы настигла его сейчас: почитайте наш помойный Интернет последних дней…
И это страна, которая считает себя духовно возвышенной!
У Евгения Сабурова в этом смысле более счастливая судьба.
Кратковременно побыв премьер-министром родного ему Крыма, он стал одним из интеллектуальных столпов ЮКОСа, а после его ликвидации вернулся в систему образования, где он снова оставил очень яркий след, оценка значения которого еще впереди.
Оба – и Сабуров, и Гайдар – ушли от нас с разницей всего в полгода, и ушли явно преждевременно.
Конечно, я не ищу в этом какой-то потаенный смысл, мне просто больно за нас, оставшихся в России. Ведь без моральной и интеллектуальной поддержки этих двух исторических фигур нам будем намного сложнее наконец окончательно развернуть нашу страну на путь процветания. Пока, к сожалению, куда более вероятен новый застой, который закончится окончательной деградацией.
