«Просвещение» — это знакомое для всех нас название эпохи в развитии европейской культуры 18 века, для которой главными идеями были идеи разумности человека, возможности разумного и справедливого устройства общества. Вольтер, философ во многом определивший содержание этой эпохи, любил говорить: «Однажды всё станет лучше — вот наша надежда».
Разве мы сейчас, в наше тяжелое время, не хотели бы так же оптимистично говорить и верить в будущее нашего общества?
Ведь что подвигло тогда Францию на слом устоявшегося общества феодализма, названного Вольтером, Руссо и другими просветителями неразумным? По сути дела, несправедливость распределения благ в обществе!
Одним даются привилегии и богатства, а другим надлежит влачить бедность и безысходность. Но давайте откроем глаза на то, как распределяются блага в нашем обществе.
Согласно данным Росстата, в апреле 2010 г. среднедушевой доход в месяц в России составляет: до 4 тысяч рублей у 7,1% человек, до 6 тысяч доход у 10,5% россиян, до 10 тысяч доход у 22,6%, от 10 до 15 тысяч рублей имеют 21,5%, от 15 до 25 тысяч рублей получают 22%, больше 25 тысяч получают 16,4% населения.
Давайте задумаемся: более 40% людей в России живут на 4-10 тысяч рублей, тогда как только коммунальные услуги требуют отчисления от этой суммы до 2-3 тысяч рублей и более. По сути, 40% населения — это нищие люди, живущие за чертой бедности. [По данным Института социологии РАН, эта цифра значительно выше: она колеблется в пределах 60-70% населения. — Ред.сайта.].
Вряд ли доход французов в год Великой французской революции был меньше. И одновременно — только за последний год количество долларовых миллиардеров в России возросло в 2 раза и состояние их также удвоилось. Какими такими трудами создано состояние Абрамовичей, Прохоровых и им подобных? В Госдуме надо бы — это было бы правильно — инициировать депутатскую проверку законности нажитых состояний.
Вот как ответил на вопрос «что такое просвещение?» другой великий философ — И. Кант. Просвещение по Канту — это выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине, находится там из-за недостатка решимости и мужества пользоваться своим умом без руководства со стороны кого-то другого.
…Имей мужество пользоваться своим собственным умом! — таков девиз эпохи Просвещения. Эти слова созвучны нашему времени, которое требует от нас — русских людей — совершить выбор и личного, и общественного жизненного пути и нести ответственность за свой выбор. Вопрос только в том, хватит ли у нас разума и нравственного чувства, чтобы сделать достойный выбор, участвуя в голосовании, добиваясь справедливого решения общественных проблем, проблем распределения благ.
Наша страна, хотя и опирается на тысячелетние традиции государственности и культуры, переживает сейчас период изменения многих ценностей и идеалов. Свыше 70 лет коммунистическая идеология была фундаментом нашего общественного сознания и образования, мы очевидцы того, как эта идеология была разрушена. В образовавшийся идеологический вакуум хлынул поток новых идеологических форм, мифов, псевдонаучных, мистических идей, или просто масс-культуры с ее культом насилия и вседозволенности. В этой идейной неразберихе, своеобразном ценностном разброде и шатании, как воздух необходимы здравый смысл, спокойный, вдумчивый анализ традиций и новаций. Необходим «свет разума», который рассеял бы предрассудки и ложные мнения, зачастую наполняющие сознание наших современников. Вот почему Просвещение, как идея и как реальное дело, крайне необходимо нашему времени!
Надо в конце концов разобраться, что произошло с нашей страной в начале девяностых годов. Мы сами позволили из-за очевидных, но вполне устранимых недостатков развалить созданную нашим народом в целом прогрессивную систему — социализм. Ее недостатки — это отражение незрелости социалистического общества, оно всего-то просуществовало примерно 70 лет, меньше человеческой жизни. И его можно было трансформировать — по мере взросления страны. Есть возможность и необходимость создания «обновленного» социализма — социализма с осмысленным опытом СССР.
Россия в девяностых годах ушедшего века заявила о желании вернуть капитализм и рыночную экономику. Но вот как оценивает эту форму экономической жизни (капитализм и рыночную экономику) один из лидеров ведущих капиталистических держав — президент Франции Николя Саркози. Выступая в Давосе на экономическом форуме, он сказал о результатах финансового кризиса: «Без вмешательства государства всё бы вообще рухнуло. Был бы полный провал. Чего еще нам ждать от такого капитализма, как сегодня?.. Если мы не вмешаемся через управление, то наша система будет сметена новыми экономическими и политическими кризисами…».
Так что же Россия зигзагом в своем развитии хочет доказать? Что вот этот разваливающийся капитализм лучше того общества, что пытался создать наш народ?
В 1997 году мне пришлось участвовать в конференции по проблемам развития мировой цивилизации. Конференция проходила в Англии, в одном из университетов города Йорка.
Я выступил с докладом «Социализм — тупик или будущее мировой цивилизации». И на этот доклад пришли практически все участники конференции — так заинтересовала эта тема. Коротко суть моего доклада заключалась в следующем.
Прежде всего, в докладе предлагалось осмыслить причины крушения советского социализма: 1) отторжение рыночных товарных отношений, что лишало страну надежных селективных индикаторов при регулировании производства и обращения; 2) уравнительное распределение благ и в целом игнорирование многих личных интересов людей (предполагалось совпадение тех и других, что не соответствовало действительности); 3) другие общепризнанные, но легко устраняемые недостатки — атеизм, однопартийность и вызываемая ею несменяемость властных структур. Все эти причины — пороки незрелого социализма — носят, безусловно, субъективный характер.
Вместе с тем многие часто повторяемые недостатки, называемые «химерами» социализма, постепенно стали и становятся фрагментами жизни современных, вполне цивилизованных и экономически развитых стран классического капитализма (разные формы планирования, социальное регулирование и т.д.). Это невольно наводит нас на мысль, что социализм не такое уж противоестественное, т.е. ненормальное, состояние для человечества и поэтому требует более серьезного осмысления его места в истории общественного развития, а не вульгарного отрицания и оплевывания из-за отождествления его с одной, первичной моделью социализма, с реальными ошибками советской однопартийной общественно-политической системы, не устраненными из-за краткости исторического эксперимента.
Конечно первый, исторически неподготовленный вариант социализма нельзя признать во всем удачным. Но зададимся вопросом: как этому деформированному, с таким числом врожденных и приобретенных пороков социализму не только удалось продержаться свыше 70 лет, да к тому же во враждебном мировом окружении его неприятия и отторжения, но и поразить весь мир некоторыми своими достижениями: выиграть гражданскую войну у чрезвычайно сильной, умной и богатой отечественной элиты (помещиков и буржуазии), разгромить интервенцию самых могучих и цивилизованных государств, подавить контрреволюцию, ликвидировать разруху, создать мощную супердержаву, успешно противостоящую всему капиталистическому лагерю, обеспечить ей громадный экономический и военный потенциал, выиграть смертельную схватку с самой реакционной капиталистической коалицией, победа над которой привела к геополитическому переделу мира в пользу социализма?
В послевоенные годы социалистическое государство смогло в короткие сроки восстановить разрушенное войной народное хозяйство, создать мощный ядерный арсенал, современные виды вооружений, опередить капиталистические страны по некоторым направлениям науки и техники; восхитить мир своей музыкой, литературой, культурой, высшим образованием, спортивными достижениями и т.п.
Социализм не только сыграл большую созидательную роль внутри страны, но и оказал громадное резонирующее воздействие на всю мировую систему, подтолкнув и ускорив социальные, а затем и социалистические преобразования в странах постиндустриального капитализма. И оказалось, что страны, которые раньше других осуществили эти преобразования, критически осмыслив и разумно скорректировав опыт социалистического строительства, получили значительное ускорение в своем развитии (Япония, Южная Корея, Гонконг, Таиланд и др.). От использования отдельных фрагментов социализма практически не отказалась ни одна капиталистическая страна. Не исключено поэтому, — именно к такому заключению пришли участвовавшие в диспуте участники конференции в городе Йорке, — что третье тысячелетие человеческой цивилизации будет органически связано со становлением и развитием мировой системы социализма в его обновленном осуществлении.
Пока не видно, чтобы выпущенные на свободу из социалистического «Гулага» (как уверяют нас яростные критики социализма) народы России и других стран СНГ начали творить чудеса, многократно превышающие их успех в условиях социализма. Похоже, что бывшие «узники социализма» не столько заняты созидательным трудом, сколько с завидной энергией проедают, проживают, растаскивают и распродают национальное богатство, накопленное «очень плохим социализмом».
В чем же феномен жизнестойкости и продуктивности первого, и добавим, не самого лучшего варианта социализма? Это прежде всего преднамеренное преобладание государственных интересов и целей над личными, а также соответствующее этому усиление роли и расширение сферы использования планово-организованных структур управления, наиболее подходящих для реализации системных целей, интересов и решений главных распорядительных центров.
С одной стороны, это до известной поры обеспечивало единство и однонаправленность рабочих целей всех участников социалистического общественного производства и другой общественно-полезной деятельности, а следовательно, и ощутимый системный эффект. В силу ли энтузиазма, страха, долга, наказания или материального поощрения люди вынуждены были работать на систему, «на державу». Да и многие поступки советских людей, добрые или злые, просто нельзя было понять исходя из личных интересов, пользы или выгоды, но легко объясняются принадлежностью этих людей системе в качестве ее клеток и, если хотите, винтиков.
С другой стороны, сильная, стабильная и управляемая общественно-распорядительная система (ОРС) гарантировала людям социальную безопасность в виде скромного прожиточного минимума и защищенность от произвола и преступности, стихийных бедствий, болезни и т.д. Если несовершенная система социализма и рухнула, то отнюдь не из-за экономического истощения и коллапса в предреформенный период, как это пытаются доказать некоторые реформаторы. Если бы это было так, то из каких же тогда источников при обвальном падении производства в процессе реформ удалось отечественным реформаторам накормить, напоить, одеть и обуть народ, накопить фантастические богатства новых русских и вывезти за рубеж фантастические суммы денег, урвав от этих денег несметные богатства нынешних нуворишей? Ответ ясен: «проедался» накопленный потенциал социализма.
Таким образом, можно сделать однозначный вывод: социализм советского образца объективно доказал свою жизнеспособность. Его разрушение является непростительной исторической ошибкой! Необходимо эту ошибку попытаться исправить, очищая модель действовавшего социализма от врожденных и благоприобретенных в течение 70 с лишним лет пороков, дополняя ее наиболее ценными и жизнеспособными фрагментами рыночной экономики, а именно: современным (маркетинговым) рыночным механизмом саморегулирования и самонастраивания (своеобразной вегетативной подсистемой). Она-то и обеспечивает работоспособность системы путем сопряжения личных целей и интересов с системными и повышает адаптивность системы к непрерывно меняющимся условиям.
Такой путь предполагает также формирование двухсекторной модели смешанной экономики, с помощью которой эмпирически устанавливаются наиболее приемлемые для каждой национальной модели пропорции между планово-организованными и рыночными структурами и одновременно гарантируется социальная безопасность в случае затяжного экспериментирования. (Под смешанной экономикой мы понимаем такие эффективные и перспективные системы управления, в которых блок централизованного, преимущественно государственного стратегического управления экономикой и ее текущего регулирования на макроуровне оптимально сочетается с блоком периферийного рыночного саморегулирования, своего рода «черным ящиком» клеточных и межклеточных связей и взаимоотношений на микроуровне. Воздействие на такой «черный ящик» центральными распорядительными центрами осуществляется только по входным и выходным параметрам, подобно тому как пчеловод, не вмешиваясь непосредственно в деятельность пчел по производству меда, тем не менее, управляет этим процессом по входным параметрам (подкармливает пчел зимой, вывозит их в сад или медоносные поля и луга, лечит их от болезней и т.д.) и по выходным параметрам (качает мед, создает новые пчелиные семьи и пр.).) Именно в этом может состоять сегодня наш ответ президенту Н. Саркози, который в своем докладе на Давосском форуме сетовал: «Прежнее видение мира провалилось… Альтернативы рыночной экономике нет. Но спасти капитализм и рыночную экономику можно лишь, если мы их перенастроим».
Вот и начнем перенастраивать наш уродливый, значительно более хищнический капитализм по сравнению с европейским, соединяя возможности рыночного механизма и ОРС.
Реальность, перспективность, а главное — относительную безболезненность данного пути успешно продемонстрировала КНР, сопроводив такой переход к смешанной экономике (синтез плана и рынка) значительным ростом и повышением эффективности своего общественного производства, всего народного хозяйства и уровня жизни. Этим же путем пошел и социалистический Вьетнам, и тоже добился ощутимых успехов.
Конечно, очень удобно нашим возможным оппонентам спрятаться за множество второстепенных различий между СССР (Россией) и Китаем или Вьетнамом, особенно по стартовым условиям реформирования.
Однако и Китаю, и Вьетнаму, «след в след» повторившим нашу схему и алгоритм социалистического строительства, подобно многим другим странам социалистического лагеря, хватило мудрости и решительности выбрать наиболее правильный и результативный путь реформирования своих далеко не совершенных систем для перехода к модели общественного обустройства и экономики нового типа, а возможно и будущего то ли социалистического рынка, то ли рыночного социализма.
Вот путь мирного разрешения назревшего в стране противостояния так называемых «новых русских» (их единицы процентов) и огромной массы обездоленных, загоняемых в тупик общественного развития людей.
Другой путь известен — это путь Французской революции конца XVIII столетия.
Ким Алексеевич Смирнов,
президент Кирилло-Мефодиевской академии славянского просвещения, доктор экономических наук, профессор
