Двадцать лет назад тяжёлые потери вынудили Горбачёва вывести войска. Параллели с сегодняшним днём устрашают.
Это была военная советская песня времён афганской войны в 1980-е. «Вспомним, товарищ, мы Афганистан, Зарева пожарищ, крики мусульман»*. Я уверена, у британских солдат есть их собственные песни, просто я их не знаю. В любом случае, да благословит их Господь.
О советской войне в Афганистане (1979 -1989 гг.) никто не любит вспоминать без причины на то. Десятилетнее вторжение стоило порядка 15 000 советских жизней, огромное число, если сравнивать с 204 погибшими британцами.
Так каким было отношение в обществе к подобным потерям? Во-первых, в глазах людей война была бессмысленной. Никто не мог понять, что советские войска делали в Афганистане. Официальная версия о помощи братскому народу Афганистана в их классовой борьбе с буржуазией для свершения пролетарской революции никого не могла обмануть. Во-вторых, так как война велась армией призывников, то основные потери были среди 18-ти летних, втянутых в боевые действия помимо их воли. Родители, у которых были деньги и связи, не жалели своих сил на подкуп, «липовые» медицинские справки или же устраивали своих детей в такие университеты (так у автора — прим. пер.), которые освобождали мужчин от призыва.
До прихода Михаила Горбачёва потери никогда не разглашались, произошло это только после вывода войск. В то время не было ни памятников, ни памятных табличек, чтобы почтить память павших. Это не значит, что люди не знали. Наоборот, недостаток информации и официальная ложь компенсировалась вибрирующей культурой слухов и домыслов. Семьи, которые получили своих сыновей как «груз 200» — труп в цинковом гробу — всё равно имели право на военные похороны. Их друзья и родственники распространяли известия о смерти.
Солдаты, которые вернулись, ожесточённые тем, через что они прошли, рассказывали остальным, что они видели. Некоторые из них пережили афганский плен, в основном советские мусульмане, так как немусульман обычно казнили, в то время как мусульман использовали в качестве рабочей силы. Немногие смогли выбраться из этой доли и они подробно описывали казни, которые им пришлось засвидетельствовать. Таким образом, советское общество было наполнено ужасными историями, которые официальная пропаганда замалчивала. Они разошлись в обществе, и их влияние росло, как снежный шар, катящийся под гору. Как результат, когда прозвучала официальная цифра о потерях, никто ей не поверил. Несомненно, потери были намного больше.
Теперь я считаю, что советские власти говорили нам правду. После первоначальной фронтальной атаки, сопровождавшейся крупными потерями, советская военная стратегия ненамного отличалась от нынешней англо-американской. Контроль над ключевыми городами и узлами, сокращение передвижения по открытой местности и тренировка афганских сил для выполнения задач на передовой своими силами. Когда при Горбачёве стало появляться всё больше сообщений о войне в Афганистане, общественные дебаты не сильно отличались от нынешних здесь: нехватка вертолётов, а те, стоящие на вооружении, имеют слабую защиту от вражеского огня. Удачный выстрел из пулемёта Калашникова может подбить старый советский «МиГ». Слишком много танков застревает в горах, и нет достаточно современного вооружения. Всё давно устарело по сравнению с тем, что поставляют американцы врагу.
Результатом этих дебатов стал гневный протест общества. Общество более не могло мириться с потерями в войне, которая не имела никого смысла. Политиканы вели кампании за вывод войск под народное рукоплескание. Одинокие голоса некоторых генералов, у которых хватало смелости пойти против течения и сказать, что необдуманный вывод после подобных жертв повредит будущей стабильности, были обличены как ретрограды, подрывающие дух нашей развивающейся демократии. Американцы рукоплескали нам.
Контраст с двумя чеченскими войнами был несоизмеримый. Первая война велась перед телекамерами. Количество погибших российских призывников было широко известно и создало огромнейшую оппозицию вторжению. Тем не менее, к началу второй войны существовало глубокое убеждение, что чеченские боевики представляют угрозу Российской Федерации. И это проложило путь к принятию потерь обществом. К тому же государство стало представляться менее коррумпированным и более компетентным, более заботящимся о своих солдатах. Это снизило уровень потерь. А когда государство приняло закон, что призывники не могут быть посланы на боевые операции в Чечне, а только контрактники, общественное мнение стихло.
Когда в 2005 я ехала в Афганистан по Мосту Дружбы, я думала о советских солдатах, выходящих с другой стороны моста в 1989. Как это было иронично. СССР оставляет страну зарождающейся афганской армии и лидерству Наджибуллы, который только-только становится правителем. Через три года его повесят, и править станет Талибан. Ещё десять, и западные силы будут воевать с Талибаном, чтобы установить ответственное правительство, но осознают, что это имеет свою цену. Повторится ли история? Не подорвёт ли в итоге вторжение общественный протест?
*Фрагмент песни «Афганская» («Бой гремел в окрестностях Кабула…») — прим. ред.
