На следующий день после катастрофы самолета президента Польши под Смоленском российские СМИ сообщали: «Место крушения поделено на квадраты, специалисты тщательно проверяют каждый клочок земли. «Мы ищем документы и какие-то ценные личные вещи, что поможет идентифицировать тела погибших», — заявил РИА «Новости» сотрудник оперативного штаба. Он добавил, что территория аэродрома «Смоленск-Северный», рядом с которым разбился самолет, находится под усиленной охраной».
4 мая поступила следующая информация: «Члены семей погибших в результате крушения самолета под Смоленском смогут получить личные вещи жертв аварии, которые были найдены на месте падения лайнера. Как сообщила Главная военная прокуратура Польши, выдача вещей членам семей погибших или уполномоченным лицам пройдет в специальном центре военной жандармерии в городе Минск-Мазовецкий. В случае необходимости родственникам жертв аварии окажут психологическую и медицинскую помощь».
Помощь могла оказаться весьма кстати, поскольку уже на следующий день Польшу облетела шокирующая новость. Польский предприниматель Альберт Васькевич 2-го мая посетил место катастрофы самолета и застал там… около десятка местных жителей, которые ходили по полю, собирая в мешки остатки личных вещей погибших и даже обломки самолета. Тут же горели костры, на которых сжигали оболочку электрического кабеля, освобождая метал. На глазах ошеломленного предпринимателя кто-то подобрал польский паспорт. «Что Вы собираетесь с ним сделать?» — спросил Альберт Васькевич. «Передам семье» — ответил старатель. Будем надеяться, что так оно и будет — зачем, в самом деле, человеку чужой паспорт? — не возникло бы только проблем с условиями передачи реликвии.
«Когда приходишь на место такой катастрофы, такой трагедии польского народа и видишь, как кто-то собирает здесь, как на свалке, вещи, которые для нас являются святыней, реликвией, то встаешь перед непростым вопросом: что в такой ситуации должен сделать обычный человек, поляк, рядовой гражданин», — рассказывал Альберт Васькевич слушателям первой программы Польского радио.
Он тоже собрал что смог — манжет сорочки с запонкой, кусочек ремешка от часов, фотографию стюардессы – и привез в Варшаву как вещественные доказательства этой невероятной, с точки зрения поляков, истории.
Во вторник, 4-го мая, в 23 часа в квартире Министра юстиции Квятковского раздался телефонный звонок.
«Я счел своей обязанностью немедленно, в ту же ночь, сообщить об этом сигнале генеральному прокурору г-ну Анджкю Серемету и главному военному прокурору полковнику Парульскому, которые на следующий день, то есть вчера, отправлялись в Москву, и попросить, чтобы они поговорили об этом (…) с генеральным прокурором России г-ном Чайкой и обратились к нему с просьбой о возобновлении охраны и исследования территории, — отчитывался сегодня перед общественностью министр Квятковский. — С другой стороны, я тотчас же, еще до полночи, передал эту информацию заместителю министра иностранных дел г-ну Яцеку Майдеру, который сегодня вместе с министром Ежи Миллером также находится в Москве(…) Вчера польское посольство в Москве передало российскому Министру Иностранных Дел ноту».
Реакцию российской стороны тоже можно назвать мгновенной, особенно по нашим меркам. Сегодня корреспондент Польского радио в Москве сообщил, что с утра на месте катастрофы появились милиционеры. Мало того! В упомянутой выше ноте была также просьба позволить польским археологам провести исследования на месте катастрофы президентского самолета. И эта просьба была удовлетворена. Археологи приедут в Смоленск уже на следующей неделе.
Happy end? Пожалуй. Но кроме того, возможно, повод задуматься над национальными особенностями взаимоотношений общественности с теми, кому она, эта общественность, доверяет нечто очень для себя важное. Расследование причин катастрофы правительственного самолета, например. То, что за месяц без малого не последовало ни одного значимого сообщения о результатах следствия, для России нормально -.мы аварии своих самолетов расследуем по полтора года в полном молчании, разумеется, в интересах следствия. Но для рядового поляка такая немногословность подотчетного ему государства попросту не понятна. Польский Интернет переполнен версиями ответов на вопросы (порой весьма экзотическими), на которые все нет и нет ответа, предположениями (также не без фантазии), почему же этих ответов нет, и решимостью добиться их любой ценой.
Пожалуй, есть смысл задуматься над известной, в общем-то, истиной, которую сегодня утром напомнил министр Квятковский: «Вне сомнения – и об этом все должны помнить – отсутствие информации порождает домыслы, поэтому каждый прокурор кроме интересов следствия должен руководствоваться анализом ситуации».
