Глава «Мемориала» Олег Орлов полагает, что новые поправки позволят ФСБ усилить давление на оппозицию.
Мне сложно поверить, что поправки в закон об экстремизме, призванные дать ФСБ больше полномочий, нацелены, действительно, на экстремистов на Северном Кавказе. Неужели вы думаете, что они будут там проводить профилактические беседы с подозреваемыми в терроризме, а затем налагать административный штраф за непослушание? Настоящих террористов штрафом не запугаешь. Да и кроме того, на Кавказе система «профилактики» уже работает давно, и выглядит она намного проще. Вот недавно, 7 апреля, по чеченскому телеканалу «Вайнах» был показан сюжет о встрече мэра Грозного Муслима Хучиева с людьми, чьи дети, по предположению «силовиков», ушли к боевикам. И мэр там прямо под телекамеры сказал, что власти будут поступать с родителями предполагаемых боевиков так же, как их дети поступают с мирными жителями. То есть, налицо прямая угроза. И таких примеров – море.
Что же касается поправок о новых полномочиях ФСБ, то это, я думаю, делается для оппозиционеров и гражданских активистов. Теперь любого из них можно будет задержать под весьма благовидным предлогом. Конечно, и раньше ФСБ занималось такими «профилактическими» беседами, но теперь у них будут законные на то основания, и это станет еще более распространенным явлением.
Но на мой взгляд, в самой по себе этой поправке по отдельности не было бы ничего такого страшного, если бы мы не наблюдали, как в целом развивается наше законодательство по «экстремистской деятельности». Уже давно стало ясно, что власти склонны расширительно трактовать нормы закона, чтобы под эти статьи подпадали и «несогласные». Скажем, под разжигание розни к «социальной группе», предусмотренной в 282 статье, у нас теперь подпадают все, кто критикует власть, как, например, журналист Ирек Муртазин из Татарстана. Все понятия в законах об «экстремизме» резиновые, почти любую статью можно использовать в политических целях.
Поскольку текст новых поправок мы еще целиком не видели, рано говорить, какие действия мы будем предпринимать по этому поводу. Но по существующим «слабым местам» в законодательстве об экстремизме мы уже работаем. Например, вместе с «Независимым экспертно-правовым советом» мы будем добиваться того, чтобы внести ясность в 282 статью и избежать расширительного толкования розни к «социальной группе». Соответствующее разъяснение может дать Верховный суд. Если же на этой инстанции продвижения не будет – будем обращаться в Конституционный суд и в Европейский суд по правам человека.
