Как общественное расслоение отравляет нашу жизнь и делает нас больными.
Среди крупных экономик по уровню неравенства Россия уступает только странам Латинской Америки. Коэффициент Джини, характеризующий неравномерность распределения доходов в обществе, в России составляет 0,42 (0 — все доходы распределены равномерно, 1 — все доходы в руках одного человека), а в Мексике — 0,46, в Бразилии — 0,59.
Но неравенство выражается не только в деньгах или статистических сводках. Оно приводит к повышенному выделению гормона кортизола и пониженному выделению окситоцина, говорится в исследовании Ричарда Уилкинсона и Кэйт Пикетт. Высокий уровень кортизола ухудшает иммунитет, а низкий уровень окситоцина ведет к недоверию. Окситоцин вообще называют «гормоном доверия» или «гормоном объятий», так как он выделяется у матери после родов и во время кормления, а повышение его уровня в крови увеличивает доверие к другим людям и — как следствие — ведет к созданию семейных пар.
Таким образом, российское общество — больное и недоверчивое не только на психологическом, но и на физиологическом уровне. Посмотрите на вены на своих руках: высокий коэффициент Джини буквально течет по ним и отравляет вашу жизнь.
Как же мы дошли до жизни такой? Страны Восточной Европы и СССР перед началом перехода от социализма к капитализму находились примерно в одинаковых экономических условиях: один общественный строй, близкий уровень неравенства и доходов. Однако сейчас в России коэффициент Джини приближается к уровню Латинской Америки. Вернее, распределение доходов и расходов у нас, как в англо-саксонских странах (например, коэффициент Джини в США — 0,41), а распределение собственности ближе к более неравномерному латиноамериканскому. После двух десятилетий реформ мы получили слабый средний класс, конфликт внутри элиты и сочетание неравенства с ресурсным проклятием. Даже наша политическая система, близкая к однопартийности, напоминает мексиканскую.
А вот в Восточной Европе коэффициент Джини сблизился с показателями Западной Европы. Сравните: Швеция и Чехия — 0,25, Украина — 0,27, Польша и Испания — 0,35.
Увы, переход России именно к латиноамериканской, а не западноевропейской модели неравенства во многом был предопределен, утверждают Леонид Григорьев и Алла Салмина в докладе «Неравенство в России в период трансформации». Российская приватизация была задумана таким образом, чтобы максимально быстро достичь точки, после которой возврат к коммунизму был бы невозможен.
