Нейба извлекает мизерный доход, продавая пучки дикого чеснока, который она собрала в лесах беднейшего региона России — занятие, которое растущие масштабы исламистского подполья делают все более опасным.
«Я хожу в лес только с мужем, и даже тогда мы все время боимся», — говорит 43-летняя Нейба, поправляя свой светлый красный хиджаб на открытом рынке, раскинувшемся в Назрани, крупнейшем городе Ингушетии. «А что если мы увидим боевика?»
«Но нам приходится зарабатывать на жизнь», — говорит она, сверкая своими оставшимися четырьмя золотыми зубами. На преимущественно мусульманском Северном Кавказе леса, окутывающие горную южную границу России, наводнены боевиками, пытающимися установить там исламское государство. Это убежище и домашняя база для повстанческого движения, которое Кремль не смог ни сокрушить, ни сдержать.
Власти обвиняют боевиков в организации теракта при помощи террориста-смертника, когда взрыв унес жизни 35 человек, и еще 130 были ранены в самом загруженном российском международном аэропорту в прошлом месяце, заявляя, что террористом был двадцатилетний уроженец Северного Кавказа.
Ни одна из группировок не взяла на себя ответственность за теракт, но атака имела все признаки теракта, подготовленного боевиками Северного Кавказа, которые пообещали направить свою подрывную деятельность в сердце России за год до президентских выборов, поражая транспортные и экономические объекты.
Активная и ярая повстанческая активность в Ингушетии — полоске земли рядом с Чечней, местом двух постсоветских войн за независимость, которые и породили движение боевиков — подчеркивает угрозу.
Глава центрального района Назрани был недавно застрелен в своей машине рядом с рынком, где имеет свой ларек Нейба, и это было лишь одно из десятков нападений в Ингушетии в этом году, являющимся симптомом более широкой проблемы.
Нападения исламистов в России выросли на 14% в 2010 году по сравнению с прошлым годом, почти все они произошли на Северном Кавказе, по данным экспертов в области терроризма американского Института международных исследований Монтерея (Monterey Institute of International Studies).
Президент Дмитрий Медведев также упомянул о росте, заявив руководителям служб безопасности, что терроризм — крупнейшая угроза в России.
В беднейшей Ингушетии и в других северокавказских республиках, как говорят эксперты, ощущения отсутствия корней и недостаточное приятие этническими русскими вносят свою лепту в удручающую смесь, которая толкает молодых людей на то, чтобы примкнуть к повстанцам.
При том, что официальный уровень безработицы в Ингушетии составляет 57%, и при средней зарплате в 234,8 доллара в месяц, скучающие и отчаявшиеся молодые люди обращают свои взоры на исламский экстремизм.
«Лишь несколько парней из моей школы стали боевиками. Я не согласен с этим, но отчасти это имеет смысл. У них нет лучшего варианта», — говорит 27-летний Магомед Аушев, который недавно потерял работу помощника продавца в магазине мобильных телефонов.
«Здесь нет денег, только смерть и убийства», — говорит он.
«Соблазненные терроризмом»
Правительство ведет двустороннюю кампанию, одновременно стараясь отвратить молодых людей от боевиков и при этом ведя практически ежедневные бои с мятежниками.
«Они спускаются с гор за продуктами и быстро снова исчезают. Иногда нам везет и кого-то удается арестовать. В большинстве случаев нет», — говорит одетый в камуфляж 21-летний милиционер, который разговаривал с нами на условиях анонимности. С «калашниковым» на плече, пистолетом и электрошокером за поясом, он — один из сотен милиционеров, охраняющих города, дороги, маленькие зеленые мечети и школы Ингушетии.
Перестрелки, взрывы и атаки террористов-смертников унесли жизни 359 гражданских лиц и сотрудников органов правопорядка на Северном Кавказе в прошлом году, 49 из них в Ингушетии, сообщил в январе Институт Монтерея (Monterey Institute). По данным местной прессы, цифры еще больше.
«До спокойствия и порядка все еще далеко», — недавно заявил журналистам Юнус-Бек Евкуров, президент Ингушетии, который пережил попытку покушения на его жизнь при помощи террориста-смертника два года назад. Он не исключил, что повстанцы будут набирать силу.
Правительство Ингушетии заявляет, что на территории республики действует только 25 боевиков, при том что ее население составляет шестьсот тысяч человек. Институт Монтерея сообщил, что в прошлом году на Северном Кавказе был убит 251 боевик, 54 из них — в Ингушетии.
Вооруженные блокпосты и женщины в хиджабах, продающие картошку, стоят вдоль грязной и ямистой дороги, ведущей в Малгобек, город в 28 милях к северо-западу от столицы Ингушетии Магаса.
Пятьсот коттеджей из красного кирпича выстроились вдоль недавно вымощенных улиц на окраине города — это первый из трех новых районов, которые будут выстроены в Ингушетии к 2015 году на средства, поступившие из Москвы, с целью борьбы с экстремизмом. «Мы хотим, чтобы наша молодежь была при деле, имела водопровод и телевидение», — заявил Reuters глава района Малгобек Ераки Гантемиров, добавив, что нуждающимся семьям эти дома были предоставлены бесплатно в конце прошлого года.
«Нужно прекратить ситуацию, когда их привлекает терроризм», — заявил Гантемиров в то время как пластиковое покрытие на поставленных окнах хлопало на ветру у него за спиной.
Стремление к самоидентичности
Но люди, родившиеся в годы распада Советского Союза около двадцати лет назад, получившие больший доступ к религии и ценностям индивидуализма, которые подавлялись при коммунизме, говорят, что хотят большего, чем комфорт и рабочие места.
«Нет какого-то одного духовного лидера для молодежи, кого-то, кто будет к нам прислушиваться. Чтобы остановить распространение исламистской идеологии, нам требуется идея национальной идентичности», — говорит 18-летний Багаудин Хатыев, который возглавляет Молодежный парламент, организованный по инициативе Евкурова в прошлом году, чтобы вовлекать молодежь в общественную работу. Кипящая российская этническая напряженность является ядовитым ингредиентом.
«Молодые люди уходят к боевикам, потому что не желают быть частью государства, которое считает их гражданами второго сорта. Все это происходит на фоне растущих антикавказских настроений среди русских», — говорит Марибек Ватчагаев из вашингтонского исследовательского центра Jamestown Foundation.
В декабре Москва стала свидетелем наихудших случаев насилия расистского толка с момента распада Советского Союза, когда тысячи неонацистов собрались у Красной площади и нападали на прохожих, которые на вид казались выходцами с Северного Кавказа. Насилие повлекло за собой шквал исламистской риторики на связанных с повстанческим движением интернет-сайтах.
«Нам нужен свой язык, свои телеканалы и свои газеты. Мы должны с почтением относиться к этническим группам на Северном Кавказе. Это заполнит пробел в обществе, который приводит людей к экстремизму», — говорит Жансурат Аушева, возглавляющая Союз журналистов Ингушетии.
