Прочитал вчера в «Русском репортёре» мнение академика Вяч. Вс. Иванова о том, что из 6000 существующих сейчас на планете языков к середине этого века останется только 600 и потому учёным надо сейчас быстро записать и изучить все пока что имеющиеся живые языки.
Та же самая мысль прозвучала в документальном фильме Вернера Херцога об Антарктиде, который сегодня давали бесплатно в «35 миллиметрах», там один из учёных, работающий в оранжерее, её высказывает.
А я вот подумал, что исчезает, похоже, и тот язык, на котором я говорил с однокурсниками, потом с отдельными своими, интересными мне ровесниками, тот язык, на котором мы говорим с подругой (и говорили сегодня, пока резали лук, перец, имбирь и помидоры для подливки к макаронам).
Я имею в виду не просто русский, а… как бы его назвать… сложный русский? В общем, тот русский, который предполагает многозначность высказывания, наличие дополнительных смыслов и подсмыслов, не столько даже в лексических формах заключённых, сколько, может, в интонационных, междометийных, умолчательных… Блин, нет, не могу точно выразить. Дело, правда, не в лексике и не в специфических умолчаниях, к которым привыкли люди, заставшие в сознательном возрасте Советский Союз, бог, в конце концов, с этими умолчаниями…
Но я хочу сказать, что всё больше и больше окружает меня русскоязычных по рождению и воспитанию молодых людей, которые, бля*ь, ни хуя не понимают нормального русского языка, которым говоришь, пишешь, а они не вычитывают и не отслушивают самых простых смыслов, из серии «один плюс два равно три», а вычитывают и отслушивают исключительно примитивные конструкции из подлежащего и сказуемого. Сложносочинённых и сложноподчинённых не воспринимают и сами не воспроизводят. Содержащихся в них смыслов не замечают. Не видят грани между разными пластами языка — между вежливой речью и хамством, между замечанием и оскорблением. Не умеют, наконец, су*а, использовать мат, неправильно употребляют и понимают эти многозначные слова русского языка.
И вместе с этим хоть сколь либо сложным языком уходит, умирает, не воспроизводясь в новых поколениях, и система мышления, которая позволяет обдумывать сложные вещи (пусть и приходя в итоге к простым выводам; а может быть и к сложным выводам приходя, это когда как), которая позволяет вообще додумывать мысли до конца, которая умеет и учит(ся) сомневаться и оспаривать.
В общем, полный швах, особенно учитывая, что многие из них, этих новейших русских, сейчас заняты получением высшего образования, либо уже получили таковое и даже пробились на места, с которых выносят регулятивные суждения о жизненных и языковых процессах.
Честно говоря, такое ощущение, что тонет, как «Титаник», моя культура. И контркультура заодно с нею — тоже тонет.
Ощущаю, что живу внутри катастрофы почти вселенского масштаба. Почти что.
