В эфире радио «Эхо Москвы» прогррамма «Мы»: Иудеи в России.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Добрый вечер. Это программы «Мы» в студии прямого эфира «Эха Москвы» Ольга Бычкова, и сегодня мы будем говорить о том, как себя чувствуют, и как живут иудеи в России. Александр Борода, президент Федерации еврейских общин с нами в прямом эфире «Эха», добрый вечер.
АЛЕКСАНДР БОРОДА: Добрый вечер.
О. БЫЧКОВА: Я напомню, что у нас есть номер для Ваших смс сообщений. Сейчас я включу веб камеру видеотрансляции. Вы сможете увидеть нашего гостя в режиме реального времени на сайте «Эха Москвы» прямо сейчас, вот я ее включила. У нас есть смс портал +7 985 970-45-45. Пишите нам. Ну, так вот. Давайте, прежде, чем мы будем говорить о том, как сегодня иуде в России живут, я хотела бы Вас спросить о том, как, например, культурная религиозная самобытность этого народа сохранять сегодня легче, чем в советские времена, или сложнее? НО прежде чем об этом говорить, не отвечайте, подождите. Я хочу у Вас просить, много ли вообще осталось евреев в России. Все ли уехали, или остался кто-то, хоть кто-нибудь.
А. БОРОДА: Я в студии, значит, не все уехали.
О. БЫЧКОВА: Да, одного уже сосчитали.
А. БОРОДА: А в целом, если говорить по переписи населения, то по переписи в России что-то 270 с чем-то тысяч. Я уж забыл. Но по факту мы считаем, что в России проживает до миллиона евреев.
О. БЫЧКОВА: Во всей России.
А. БОРОДА: Во всей России до миллиона евреев.
О. БЫЧКОВА: Ну, это существенно меньше, чем было раньше.
А. БОРОДА: Да. Но это существенно меньше, прежде всего, считалось в рамках СССР. Делились республики, в которых было существенное еврейское население, как Украина, Белоруссия, Молдавия. Т.е. количество евреев в России меньше, чем в СССР существенно. Ну, и конечно, количество евреев определенное уехало или ассимилировалось. И я бы сказал, что эти процессы абсолютно параллельные. Ассимиляция вполне такая же, как и миграция. По количеству евреев.
О. БЫЧКОВА: Ну, какое-то количество вернулось потом.
А. БОРОДА: Вернулось достаточно большое количество, не в качестве реэмигрантов в полном смысле этого слова. Всех, которых мы знаем, по крайней мере, которые вернулись, они как-то обжились за рубежом, имеют гражданство зарубежное многие из них, второе гражданство. Они здесь живут, работают, но, тем не менее, они как-то, скажем, с Израилем, с Америкой, они оставили эти контакты, и они ездят туда и сюда. Процент тех людей, который полностью вернулся и порвал все связи с местом своей эмиграции, или в Израиль, или в Германию, в основном куда ехали, в Америку, такое количество небольшое. В целом люди уезжают, возвращаются, здесь живут, работают. Ну, связи с новыми своими родинами они тоже поддерживают.
О. БЫЧКОВА: Ну, тем не менее, история российского еврейства, она такая длинная, сложная, противоречивая, трагическая, конечно, во многом. Ну, как минимум, драматическая, скажем так. Вот два тома Солженицына посвящены, в том числе. Есть такое субъективное ощущение, что в культурной картине российской жизни, культурно-социальной, может быть, общественной, место евреев традиционное, место иудейской культуры, оно остается или свободным, или освободившимся, или вакантным, или может быть занятое уже кем-то или чем-то другим. Ну, т.е. прослой пример, скажем, когда я ходила в музыкальную школу в детстве, то меня окружало большое количество детей с еврейскими фамилиями. Все знают мальчиков и девочек со скрипочками. Разумеется, такой штамп. Когда я, например, в музыкальную школу водила свою дочь, этого уже не было. Там были другие дети, с другими фамилиями, и соответственно с неким другим культурным мессаджем. Может быть это субъективное ощущение. Может быть, нет.
А. БОРОДА: Оно отчасти объективное, потому что действительно уехало из России, уехало из Советского Союза много евреев. Мы считаем, что уехало в целом около 2 миллионов евреев. И уехали как раз семьи такие полноценные, те самые еврейские фамилии, которые были на слуху. С одной стороны. С другой стороны, в России и вообще в мире за пределами Израиля ассимиляция равна где-то 60-65%. Поэтому если раньше это были семьи, где оба родителя были евреями, фамилии были еврейские, то сегодня это во многом фамилии русские, мама еврейка, или папа еврей. Это очень много смешанных фамилий, смешанных семей с армянскими, русским фамилиями, с грузинскими фамилиями. Таких сегодня очень много. Таких можно сказать даже большинство.
О. БЫЧКОВА: Т.е. Вы считаете, что в целом картинка не изменилась .
А. БОРОДА: Ну, как не изменилось. Ассимиляция + отъезд, конечно, уменьшили количество тех евреев, которые раньше жили в России в количественном смысле и сами евреи те были более традиционные, чем нынешние.
О. БЫЧКОВА: Да? А разве не наоборот?
А. БОРОДА: Как Вам сказать. Те евреи, которые были в советское время, мы понимаем, что их дедушки, бабушки были религиозные люди. Тогда евреи жили в черте оседлости. Им не давали возможности…
О. БЫЧКОВА: Еще в начале 20 века.
А. БОРОДА: Это их дедушки, бабушки. Они жили достаточно закрыто. И им не давали никуда выйти из этого закрытого мира. Ортодоксальной религиозной жизнью.
О. БЫЧКОВА: И еще осталась носителями
А. БОРОДА: Культуры, языка, традиции.
О. БЫЧКОВА: Даже не в явном виде. Но, тем не менее, оставались.
А. БОРОДА: Это их внуки. Вот это те советские евреи. Даже дети, внуки, я бы так сказал. То сегодня это четвертое поколение, у которых очень мало представления о традиции, культуре, и они только сейчас начинают приближаться к своим корням. В силу того, что нет сегодня каких-то других духовных ориентиров, кроме религиозных, религиозных ориентиров всех конфессий в принципе пережили вот эти тяжелые времена. И оказались чрезвычайно востребованы в общем вакууме отсутствия духовности, ценности, культуры.
О. БЫЧКОВА: Т.е. Вы имеете в виду и христиан, и мусульман, и всех остальных.
А. БОРОДА: Да, и я уверен, что молодежь тянется к религии, к мусульманству, христианству, иудаизму в поисках и своих корней, и в поисках смысла жизни, в поисках истины. И мы видим эту тенденцию очень активно. Люди приходят и хотят больше узнавать, хотят больше учиться, хотят учить язык, учить Тору, учить Талмуд, учить какие-то религиозные ценности, искать ответы на свои вопросы, которых за пределами культовых учреждений они не находят.
О. БЫЧКОВА: Ну, вот тем не менее, возвращаясь к вопросу отрыва или, наоборот, приближения к корням. Да, действительно ушло поколение. Ну, это естественно история. Ушло поколение людей, которые имели отношение к традиционной еврейской культуре местечек России и восточной Европы. В самом традиционном виде. Просто этих людей уже, как правило, нет. Но с другой стороны, ведь идет тенденция. Это не только у иудеев происходит. Это происходит, как Вы верно заметили, у других конфессий, у других народов. Когда люди молодые или более- менее молодые становятся наоборот более рьяными такими адептами своей культуры и своей религии. И, тем более, что им в наши времена, слава Богу, не нужно прятаться, и не нужно ничего скрывать, и не нужно нарушать никаких внешних социальных запретов.
А. БОРОДА: Безусловно, такая тенденция есть, но мы в начале пути по-настоящему то. Т.е. в конечном соотношении, в процентном соотношении к общееврейскому населению, это, безусловно, малое количество людей. Может быть, они где-то они заметны, где-то они активны, и их стало больше видно, но, тем не менее, мы четко понимаем, что это количество маленькое. Если мы сравниваем, даже нельзя сравнивать с дореволюционной российской империей. Если в каком-то местечке население было 5 000 человека, было 20 синагог полных, сейчас в Москве, считаем, 6 синагог, я не могу сказать, что полных. И даже более того, мы, понимая то, что люди по-настоящему далеки от религии, от традиции, мы делаем тенденцию не строить синагоги в прямом смысле этого. Такие классические синагоги, а строить культурные, общинные центры. Где кроме синагоги есть досуговый центр, есть образовательный центр, где спортивный центр есть, куда приходит молодежь в поисках интересного для себя, как для молодых людей, досуга, спорта, молодежной компании. Каких-то образовательных курсов. И постепенно притягивать к своим корням. Не то, что открыли синагоги, разрешили, все сразу пошли. Все-таки…
О. БЫЧКОВА: Ну, это значит все-таки, что на религию не делается такой ставки. Или что это становится не главным. Что она все-таки религия, как таковая, в ее чистом виде вот как квинтэссенция, она уходит на второй план.
А. БОРОДА: Она не уходит на второй план, просто те люди, сегодняшнее молодое поколение. Они никакого представления не имеют о религии, никакого понимания о религии не имеет. Оно боится этого, оно хочет этого, но боится. Оно не знает, что это такое. И постепенно люди приходят. Всему, это как бы такой процесс поиска духовного смысла жизни. Поиска каких-то ценностей. Оно у молодого человека, не воспитанного никак в этой среде для него требуется время и этапы. И мы эти этапы понимаем, поэтому создаем благоприятную среду, в которой будет ему сегодня комфортно в его интересах, а завтра он постепенно будет узнавать. Просто не может человек, который ничего не знает о кашруте, завтра полностью его начать соблюдать. Он не понимает, зачем ему это надо. Это масса ограничений. Он не может ходить полноценно в ресторан, чтобы там есть то, что ему подают. И зачем ему это нужно. Ему нужно понять, зачем ему эти все лишения. Вот когда это перестанет быть для него лишением, а станет частью общей картины духовного смысла жизни, наполнения жизни, тогда он будет полноценным иудеем, но это этапы.
О. БЫЧКОВА: Расскажите про культурные центры и пор вот эту вот общественную жизнь. Потому что насколько я понимаю, федерации еврейских общин вот именно этим и занимаются в первую очередь.
А. БОРОДА: Мы занимаемся многими аспектами еврейской жизни. И одним из самых востребованных, популярных направлений является именно создание строительство общинных центров. Примером и первым таким центром был общинный центр в Марьиной роще, в котором, кроме синагоги, есть спортзал, тренажерный зал, ресторан, классы для занятий, интернет классы, библиотека. Это смесь синагоги с домом культуры, с дворцом пионеров, с досуговым центром. И я должен сказать, что это очень успешное начинание. В это здание ежедневно приходят не в праздник, а в будний день в рабочий день около 2 000 человек. И они все распределяются, каждый находит себе то, что ему интересно, там есть группа по интересам. Есть изучение языков, не только иврита, идиша, а других. Немецкого, английского, по уровням. Есть компьютерные занятия. Пожилые, кстати, больше всего любят компьютерные занятия, потому что молодежь уже знает, их не надо учить.
О. БЫЧКОВА: Потому что молодежь сама научится, а тем, кто старше, нужна помощь. Кстати, не так легко найти…
А. БОРОДА: Но любят, хотят. Это досуговый центр в этом смысле. Они ходят в еврейский центр. Они приобщаются. Давайте мы рассмотрим человека, которому сегодня, например, 60-65 лет. Это человек, чья молодость прошла одновременно с хрущевской оттепелью. Это человек, который живет и всю жизнь активную прожил во многом идеалами социализма, или просто жил светской советской жизнью. Когда это все пропало, произошло определенное крушение, разочарование. И дальше у него есть потребность куда-то двигаться, и мы им даем такую опцию. У него нет понимания ни об иудаизме, он всю жизнь был евреем. Он никогда этого не скрывал. У него везде было написано в паспорте, что он еврей. Ему все об этом напоминали. Но он об этом уже ничего не знал. И его родители, которые знали об этом много, они тоже не хотели ему очень много давать. Это усложняло жизнь, это было запрещено. Раньше внимательно отслеживали, кто ходил в синагоги, если человек пожилой, может идти, но детей уже не мог брать. Там уже комсомольские организации, и разные партийные организации внимательно за этим следили, могли там с работы уволить. Могли из института выгнать. Поэтому вот это поколение ничего не знает, они постепенно, постепенно приходят.
О. БЫЧКОВА: Получается, что вот это поколение 60-70летних, оно такое самое потерянное в этом смысле. Потому что те, кто старше еще имели какие-то корни, а те, кто моложе, имеют просто возможность сейчас.
А. БОРОДА: Совершенно верно. И…
О. БЫЧКОВА: А эти самые невежественные получается.
А. БОРОДА: Эти люди, к сожалению, во многом оторванные. Они ментально в очень большой степени советские граждане во всех смыслах. И да они нуждаются в помощи, в том, что им необходимо в том сервисе, в конце концов, который им нужен. И они постепенно тоже приходят. Здесь есть еще момент, что с возрастом человек становится более духовным, более религиозным, у него время появляется. Они приходят многие почти 100% с нуля, у кого дома не было традиций, а почти ни у кого их не было в крупных городах. Те, кто продолжали жить в небольших городах, там на Украине, в Белоруссии в Молдавии, у них что-то осталось. В крупных городах социалистическая мораль, она смыла все, что можно было.
О. БЫЧКОВА: Да могучим ураганом. А вот эти культурные центры, они на какие средства строятся?
А. БОРОДА: Пожертвования. 100%
О. БЫЧКОВА: Т.е. все на частные средства. Это немало вообще денег.
А. БОРОДА: Это много денег. Это тяжело. Это много денег. Но, слава Богу, есть благотворительность, понимание необходимости этого. В каждом городе из крупных городов России сегодня есть по одному, по два таких центра.
О. БЫЧКОВА: И они все построены на частные деньги.
А. БОРОДА: Все 100% на частные деньги. И я бы сказал даже больше того, из них 80% денег российских, а не западных.
О. БЫЧКОВА: А есть еще западные.
А. БОРОДА: Есть деньги западные, но это 20%.
О. БЫЧКОВА: А западные деньги это в виде чего?
А. БОРОДА: Благотворительные фонды, разные меценаты, которые понимая необходимость возрождения культурной национальной жизни, выделяют гранты из своих благотворительных средств.
О. БЫЧКОВА: И нет проблем с российским государством, чтобы эти деньги принимать и здесь адоптировать?
А. БОРОДА: Они перечисляют эти деньги напрямую на строительство на место религиозной общины для понятных целей. И проблем особых нет. Потому что это понятные благотворительные деньги для понятных целей.
О. БЫЧКОВА: И что эти вложения, они действительно себя окупают во всех смыслах, в материальном, в моральном, в каком угодно.
А. БОРОДА: Я считаю, что сверхокупают.
О. БЫЧКОВА: Ну, можно построить, потому что можно построить, не знаю, дворец, вбухать туда немереные деньжища, а потом будут ходить туда полтора человека.
А. БОРОДА: Будет полтора или 15 000 человек зависит от тех, кот находится в этом центре. Что они организуют для людей. Как они приглашают людей, как они какие программы устраивают. Как они умеют, в конце концов, прийти к этим людям и пригласить их. Здесь есть миллион разных схем, у нас есть база данных на 50 000 семей московских, которым мы посылаем информацию, приглашения, поздравления, и сообщения о разных мероприятиях. Они живу в контакте с нами. Они знают, когда что проходит в нашем центре. Они приходят. Я считаю, что это крайне востребовано и необходимо. Мне кажется даже это, если этого нет, стоит перенять другим конфессиям. Потому что сегодня это та реальность, в которой живут все конфессии. И православные, и мусульмане, молодежь, люди среднего возраста далеки от религии. Неоткуда было это взять. И приобщать нужно давая то, что интересно сегодняшней молодежи.
О. БЫЧКОВА: Ну, тут цель именно, в конце концов, вот такая втягивания в религиозную систему отношений, в конфессиональную, или в культурную. Т.е. во все, что связано с поддержанием отношений между поколениями, с сохранением корней и т.д., или это не отделимо.
А. БОРОДА: Все вместе и одно, и другое, третье. Кто-то будет близок к религии, кто-то ему сообщество очень нравится. У нас, если мы скажем, какая основная цель, вот которую мы моли бы поставить, назвать одним предложением, это борьба с ассимиляцией. И это и религия, и культура, и благотворительность, и спорт, все, что угодно.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Да. Вот нам пишет, например, Маргарита. В Челябинске синагога отличная, общинный дом. Света пишет, что в Москве тоже бурная жизнь идет в общинном центре. Ну, что ж, мы продолжим эту тему через несколько минут. У нас краткий выпуск новостей от Оксаны Пашиной и затем продолжение программы «Мы».
НОВОСТИ
О. БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу «Мы» у микрофона Ольга Бычкова. Мы говорим об сегодняшних иудеях в сегодняшней России с Александром Бородой, президентом федерации еврейских общин. Наш номер +7 985 970-45-45. Целая серия вопросов тут у нас на одну и ту же тему. Например, спрашивает человек через интернет. Боитесь ли Вы лично скинхедов? Или спрашивают, сейчас найду еще, тут много всего. Не чувствуете ли Вы усиления национализма. Вот если все вот это объединять, российский антисемитизм, это история уже прошедшая, или существует до сих пор?
А. БОРОДА: Антисемитизм имеет несколько ликов. Имеет несколько типов антисемитизма. И антисемитизм Советского Союза, и сегодняшний антисемитизм – это разный антисемитизм. В Советском Союзе был, я считаю, очень сильный государственный антисемитизм, и был бытовой антисемитизм, как наследие, мне кажется, дореволюционного церковного антисемитизма, и таких вот черносотенных настроений дореволюционных. Последствий этого. В Советском Союзе, конечно, не могло быть никаких националистических групп. Не существовало кроме государства никаких других организаций националистического или антисемитского толка. Государство эту нишу восполняло с лихвой. Сегодня, если мы говорим на уровне федеральной власти, нет антисемитизма. Никакого. Наоборот, нам помогают на уровне президента России, премьер-министра России, администрации президента, правительства на федеральном уровне мы, наоборот, находим понимание, поддержку, тут не просто грех жаловаться, а мы должны сказать большое, больше спасибо за то, что они делают. На региональном уровне достаточно антисемитизма.
О. БЫЧКОВА: Это что значит?
А. БОРОДА: Это на уровне региональных чиновников, региональных губернаторов. Там есть регионы, где есть у них такое понимание. Такое, знаете, националистическое, местечковое понимание, что здесь евреям не место. Они не могут этого сказать публично, но считают так, и в действиях своих живут этими…
О. БЫЧКОВА: Ну, это в каких регионах, и по каким поводам, вообще, это может происходить. Это звучит, честно говоря, из Москвы довольно сказочно.
А. БОРОДА: Вы имеете в виду сказочно в чем?
О. БЫЧКОВА: Ну, неправдоподобно.
А. БОРОДА: Что в регионах есть? Ну, мы считаем в Южном Федеральном округе, т.е. мы видим там такие явно такие достаточно массу негативных проявлений.
О. БЫЧКОВА: Ну, по каким поводам это происходит, например?
А. БОРОДА: По отношению к еврейской общине. И пониманию роли еврейской общины. Т.е. нам не нужны. Вот там у нас есть проблемы с раввином, нам не нужны здесь раввины. Нам вообще не нужна здесь еврейская община. У нас была масса проблем в Ростове.
О. БЫЧКОВА: Ну, зачем им раввины, когда раввины нужны евреям, а не остальным. И что?
А. БОРОДА: Вот это и есть как раз понимание, что вообще нам не нужны здесь ни раввины, ни евреи. Это есть регион, у нас в Ростове была колоссальная проблема с этой же историей. Не нужны нам здесь ни евреи, ни раввины.
О. БЫЧКОВА: Ну, это в чем проявлялось? Что они делали?
А. БОРОДА: Ну, как есть препятствия деятельности еврейской общины. Это я говорю, то, что касается регионального чиновничьего уровня.
О. БЫЧКОВА: Т.е. хотят построить, например, культурный центр, или провести мероприятие.
А. БОРОДА: Мешали. Была масса проблем. И продолжается в Южном федеральном округе мешается. Есть там силовые структуры в южном федеральном округе, ФСБ тоже, мягко говоря, не помогает, а мешает в Южном Федеральном округе развитию еврейской жизни. Т.е. у них есть позиция такая, мне кажется, националистическая, абсолютно недальновидная. Позициям, мы ее видим. Вы знаете, в Сибирском федеральном округе я не могу сказать. Сибирь. Сибирь — очень толерантный регион. В Центральной полосе России по-разному. Тут еще есть один момент, что в целом еврейская проблема отошла на второй план в силу других проблем.
О. БЫЧКОВА: Это правда.
А. БОРОДА: Т.е. евреи не являются сегодня никакой ни лакмусовой бумажкой, никаким раздражающим фактором, есть масса других раздражающих факторов. Так сложилось. И ассимиляция большая. И уехали. Уже не с кем бороться. У нас было несколько встреч с такими руководителями националистических групп, они говорят, что на евреях мы уже электорат не собираем. Не тема. Т.е. там нелегальные мигранты.
О. БЫЧКОВА: А Вы зачем встречались с националистическими группами?
А. БОРОДА: А мы хотели…
О. БЫЧКОВА: Понять, чего они хотят?
А. БОРОДА: Мы понимали, что они хотят. Мы хотели урезонить, мы хотели цивилизованным путем, чтобы они прекратили эту деятельность. Должен сказать, что нам это частично удавалось, потому что кроме выборных кампаний, когда они абсолютно невменяемые, в нормальное время между выборами, они соблюдали этику. Ну, скажем, этику нельзя сказать… к этим людям.
О. БЫЧКОВА: Можно сказать, Вы были им не интересы просто между …
А. БОРОДА: Да, мы были неинтересны. Поэтому если мы вернемся к антисемитизму…
О. БЫЧКОВА: Ой, подождите, а я хотела Вас спросить. А Вы с националистическими организациями, как Вы сказали, встречались, с какими, т.е. вы как далеко можете зайти в своей готовности встречаться с такого рода организациями. Насколько они были националистическими?
А. БОРОДА: Мы встречались с 1, 2, 3мя руководителями, которые не крайне маргинальны, а работают в каком-то публичном пространстве публично, легально.
О. БЫЧКОВА: Это с кем, например?
А. БОРОДА: У нас была встреча с Рогозиным. В то время, не сейчас.
О. БЫЧКОВА: Ну, слушайте, Рогозин цивилизованный человек.
А. БОРОДА: С Жириновским. Несколько раз. И Жириновский приходил к нам в общинный центр несколько раз, выступал, и говорил, что он не антисемит, что он хорошо относится к евреям. Пока между предвыборными компаниями.
О. БЫЧКОВА: Ну, я надеюсь, что зам. председателя Госдумы не антисемит все-таки.
А. БОРОДА: Ну, на заре его активности это была одна из его основных карт. У Рогозина это была основная карта долгое время. Сейчас просто они сказали – Вы не наш электорат. И мы просили в публичном поле урезониться, и хотели привлекать к этому и судебные органы, и правоохранительные органы. Ну, вот как-то так оно в этом смысле растворилось. Есть группы молодежные, скинхеды.
О. БЫЧКОВА: Да, вот Вас спросили, боитесь ли Вы их.
А. БОРОДА: Мне кажется, не боятся только дураки. Безусловно, сумасшедшего, пьяного, или который под действием наркотиков какого-то идеологизированного бритоголового, конечно, боимся. Мне кажется, не бояться неправильно. Это большая проблема у государства. Наличие вот этих групп экстремисткой молодежи, которые они в принципе настроены агрессивно против всех антирусских проявлений не русских национальностей. На самом деле я считаю, что они приносят вред русскому народу больше, чем они вредят русской культуре, русскому народу. Мне кажется, с ними должны бороться сами русские организации, которые хотят пропагандировать русскую культуру, русские традиции.
О. БЫЧКОВА: Ну, конечно. Да, безусловно.
А. БОРОДА: Безусловно, они есть, эти организации. Бытовой антисемитизм, он, я считаю, что он стал меньше. По нескольким причинам. Первое, что советский бытовой антисемитизм по большому счету был отголоском, мне кажется, дореволюционных вот этих черносотенных настроений. Второй момент, что действительно евреи очень многие уехали. Нет предмета. В третьих открытая информация о Израиле очень, мне кажется, позитивно сыграла.
О. БЫЧКОВА: Израиль перестал быть вражеским государством.
А. БОРОДА: Люди многие стали ездить, открыли границы, сейчас безвизовый въезд. Очень многие ездят лечиться в Израиль, ездят отдыхать в Израиль. И как-то налаживание этих контактов, оно, мне кажется, как-то сняло вот эту сильную волну бытового антисемитизма. Конечно, есть какие-то проявления, во всем мире есть такие проявления. Невозможно от всего избавиться, но в целом меньше.
О. БЫЧКОВА: Вот тут еще один вопрос, а Вы вот так вот ходите в Москве в такой одежде?
А. БОРОДА: Да. Всегда.
О. БЫЧКОВА: Потому что те, кто смотрят, например, нашу видеотрансляцию, они могут увидеть, что Александр Борода, у него такой традиционный черный сюртук, или почти традиционный.
А. БОРОДА: Традиционный.
О. БЫЧКОВА: Шляпа с широкими полями и борода. Т.е. в Москве это выглядит достаточно экзотично на самом деле. В Москве по-разному люди ходят, а в других регионах, наверное, бросаетесь в глаза.
А. БОРОДА: Безусловно, что это в любом смысле привлекает внимание, ну конечно, есть риски, есть опасность, безусловно.
О. БЫЧКОВА: А Вы всегда так одеваетесь?
А. БОРОДА: Я всегда так одеваюсь.
О. БЫЧКОВА: А почему?
А. БОРОДА: Ну, это моя одежда. Я тоже раввин. Это моя одежда. Это национальная одежда.
О. БЫЧКОВА: Вот тут спрашивают, кем Вы работали, спрашивает Аристарх из Ростова-на-Дону, кстати, до распада СССР. Почему до распада СССР я не знаю, ну, хорошо, пускай будет так.
А. БОРОДА: Я по образованию строитель. Моя специальность, я маркшейдер, это геодезист в шахте в тоннеле. Я работал в московском метрострое маркшейдером до… Я работал там до армии, немножко после армии. После армии начал ходить активно в синагогу, начал интересоваться культурой, традициями, и постепенно стал отходить от своей профессии, уже перешел через несколько лет работать в общину. Ну, моя специальность это инженер маркшейдер.
О. БЫЧКОВА: Павел из Москвы спрашивает про Чечню. Как там относятся к евреям, как Кадыров, например. А в Южном округе, если совсем в самой, самой южной части Южного округа, там какая ситуация?
А. БОРОДА: В советское время в Чечне жило очень много евреев. В Грозном это был достаточно большая еврейская община. С началом этих экстремистских настроений, с усилением националистических настроений евреи стали активно уезжать. Сегодня там практически нет евреев. У меня была встреча с премьером чеченской республики несколько лет назад. И руководство Чечни готово построить синагогу в Грозном, но там нет евреев. Туда надо сначала привезти евреев, чтобы было кому ходить в эту синагогу. Дело в том, что евреи являются признаком нормальной жизни, спокойной жизни. И наличие синагоги, еврейской общины – это показатель, что обстановка стабилизировалась, что люди живут спокойной жизнью, но, тем не менее, сегодня там евреев нет. Вот можно сказать, практически нет. На 99,9, может быть, есть, поштучно мы не считали, но…
О. БЫЧКОВА: Да, потому что в таких, например, очень мусульманских государствах, как Иран, и Ирак, там есть, там есть общины.
А. БОРОДА: Общины есть, но на самом деле во времена шаха в Иране была огромная еврейская община. С подъемом национализма, и исламских реакционных настроений большинство уехало. Остались кто-то. Ну в Иране, Ираке есть не сравнимо с тем, что было раньше, еврейские общины. Есть люди, которые уже привыкли жить, которые не готовы оставить свои дома, но их не так много по сравнению с тем, что было раньше.
О. БЫЧКОВА: Вот Михаил Вам пишет: в Самаре маленькая старая синагога у хабадников, у которых на празднике не хватает мест всем желающим. У литваков вообще крохотная синагога. Какие общинные центры. В Самаре даже нет магазина. В Москве все хорошо, в провинции катастрофа. Это другая точка зрения.
А. БОРОДА: Везде по-разному. В Самаре есть центральная синагога, которая находится в реставрации. Хоральная синагога в центре города. Там не построили. Не отреставрировали. Сейчас только начали процесс реставрации. Но если мы возьмем, скажем, другие города в Поволжье, в Волгограде есть и отремонтированная, и работающая, и там не только синагога, там образовательный центр есть. В Астрахани отремонтированная, построенная, есть образовательный центр. В Саратове там есть синагога, и есть новая синагога, которая возвращенная старая, которая сейчас реставрируется. В Нижнем Новгороде практически достроена, действует. В Уфе прекрасный общинный центр, в Екатеринбурге прекрасный общинный центр. В Иркутске отремонтированная большая синагога с функциями общинного центра. Достраивается в Новосибирске. Ну, могу перечислять дальше. Т.е. безусловно, не все и не сразу. Все постепенно. В этом смысле Самара, к сожалению, там есть большая красивая синагога, которая является памятником архитектуры федерального значения, которая в свое время ее очень обещал, и просил никого не заниматься этим, губернатор Титов, что он отреставрирует сам. Так и не отреставрировал. Это пришло в руки местной еврейской общины. Сейчас с нашей помощью она приходит в порядок.
О. БЫЧКОВА: Вот Ольга тут просит не смешивать понятия иудеи и евреи. И не только Ольга об этом пишет. Ну, мы сейчас не будем, наверное, пускаться в эти объяснения. Мы понимаем, что тут, конечно, есть нюансы, но не об этом речь, если можно. Очень много вопросов про Биробиджан и про еврейскую автономию. Насколько она остается на сегодняшний момент действительно еврейской, действительно автономией? Или этот эксперимент, он накрылся?
А. БОРОДА: Эксперимент изначально был гиблым экспериментом. Мы были с раввином Лазаром, главным раввином России в Биробиджане, в начале июля, 2 июля. Когда был визит президента за все времена существования этой автономной области. Сегодня в Биробиджане проживает примерно 4000 евреев во всей еврейской автономной области.
О. БЫЧКОВА: А всего там сколько народу?
А. БОРОДА: Ну, существенно больше, я не могу сейчас ответить.
О. БЫЧКОВА: Ну, небольшая часть.
А. БОРОДА: Всего когда там был расцвет, когда Сталин пытался организовать там что-то, проживало, насколько я не ошибаюсь, может быть, я ошибаюсь, где-то в районе 50-60 тысяч евреев. Т.е. на самом пике. При том что евреев в Советском Союзе в этот момент проживало 4,5 миллиона минимум. Т.е. это было мизерное число. Это было большая такая рекламная акция, но за ней никто не последовал. А сегодня там община маленькая, она становится еще меньше, потому что молодежь, которая заканчивает школу, она большинство из них едет учить в Хабаровск, и больше уже не возвращается в Биробиджан. Это, я считаю, изначально гиблый эксперимент.
О. БЫЧКОВА: Ну, и ладно.
А. БОРОДА: Ну, в сталинском стиле.
О. БЫЧКОВА: Вот вопрос, который задает Евгений из Ленобласти. Я тоже хотела Вас спросить: востребовано ли сейчас изучение языка идиш? Вообще он живой или мертвый на сегодняшний момент?
А. БОРОДА: Вообще, если говорить объективно, в России этот язык практически не используется. Никто сегодня не знает толком язык идиш.
О. БЫЧКОВА: Кроме уходящего поколения когда-то там носитель…
А. БОРОДА: И тоже не знает. Знало идиш поколение, которое, к сожалению, практически все ушло. То поколение, которое еще жило в местечках, жило на Украине компактно и говорило на идиш.
О. БЫЧКОВА: А Вы знаете?
А. БОРОДА: Я знаю тоже не очень хорошо. Я как раз хочу учить. Но вот тоже я иврит знаю свободно, а идиш, группа слов.
О. БЫЧКОВА: Потому что иврит учить, может быть, сложнее, он просто совсем другой, но, по крайней мере, есть целые государства, куда можно приехать и получить языковую практику.
А. БОРОДА: Это первое. Вся религиозная литература, она на иврите, а на идиш это язык местечка. Это язык людей, которые говорили между собой , это за пределами молитвы это был основной язык. И идиш это смесь иврита с немецким языком.
О. БЫЧКОВА: С одним из диалектов.
А. БОРОДА: Да. Они не хотели говорить на иврите, потому что это святой язык, и не правильно говорить о будничных делах на святом языке, поэтому был создан такой диалект идиш. Такой же диалект есть у выходцев из Испании, это язык ладино. Это смесь иврита с испанским. Поэтому есть сегодня в мире активный носитель идиша, это в основном хасидские общины в мире. Это в Нью-Йорке, в первую очередь в Израиле. Там Нейбраке, в Иерусалиме они разговаривают только на идиш, и литература выходит на идиш, и между собой подрастающее поколение говорит только на идиш. Вот они в прямом смысле носители. Больше таких активных носителей я не знаю.
О. БЫЧКОВА: Вам жалко? Язык такой интересный.
А. БОРОДА: Мне жалко.
О. БЫЧКОВА: Очень экспрессивный такой.
А. БОРОДА: Это часть еврейского наследия, часть еврейской традиции, часть культуры, часть истории, большая часть истории. Безусловно, что язык идиш отражает еврейский характер во многом. Активный язык, очень такой подвижный язык. Прекрасно на этом языке писал Исаак Зингер, и он получил нобелевскую премию за произведения на идише. Мне жалко, но понимаете, язык должен иметь какие-то законы своего существования. Должна быть какая-то среда, которая требует этот язык, которая живет на этом языке. Если эта среда не существует, то, конечно, язык не может существовать искусственно. Как эсперанто. У него нет никакой среды. Вот язык вроде бы есть, вроде бы его нет. Как и латынь, из нее есть вышедшие языки, которые на базе латыни были созданы, но сама латынь в медицинских кругах в виде научных терминов существует.
О. БЫЧКОВА: Вот спрашивают, поймали ли тех, кто взорвал тверскую синагогу.
А. БОРОДА: Нет.
О. БЫЧКОВА: Вообще никого не нашли?
А. БОРОДА: Не нашли.
О. БЫЧКОВА: Значит, так ничем эта история и закончилась?
А. БОРОДА: Ну, следствие идет. И, к сожалению, не так просто найти. Надо сказать, что в Москве взрывали 2 раза синагогу в Марьиной роще, тоже никого не нашли. Не так просто найти. Это в фильмах, в сериалах ловко все находится. В жизни все посложнее.
О. БЫЧКОВА: Ну, да, чего только взрывали, и кого только не нашли.
А. БОРОДА: Тяжело. К сожалению, синагоги нуждаются в средствах защиты, в видеонаблюдении, охране, это, безусловно, объекты повышенного внимания как со стороны разных террористов, антисемитов, националистов, возмутителей спокойствия в любом виде. Синагоги – это место такое, любой инцидент там привлекающий внимание. Какой-то сумасшедший хочет заявить о себе, синагога это то место, где он может громко… Весной и осенью соответственно обостряются все болезни, поэтому требуется охрана, требуется взаимодействие местных общин с органами правоохранительными, с дополнительном усилением, вот хочу сделать комплимент. У нас общинный центр в Марьиной роще, в местном отделении милиции есть еврейский календарь. Когда праздник, они сами выставляют оцепление, мы даже уже не пишем к ним какие-то просьбы. Просто они понимают, что это место, куда придут много людей, где если что-то произойдет, то они уде опоздали. Ну, это вот умно, это правильно, так нужно в принципе, чтобы везде правоохранительные органы смотрели чуть вперед.
О. БЫЧКОВА: Ну, разумеется да. Расскажите о благотворительности, потому что насколько я знаю, федерация этим занимается, и отдельные организации, отдельные структуры, очень много.
А. БОРОДА: У нас есть благотворительные центры, которые занимаются раздачей пищи. В первую очередь. Там есть столовые благотворительные, развоз, раздача пищи, обедов, которую осуществляют волонтеры и которые берут с собой обеды и развозят по домам. Есть машины, которые каждый день разъезжаются. Есть досуговый центр, что не менее важно, чем еда. Люди хотят вместе прийти, вместе общаться, отмечать праздники, дни рождения свои. Хотят и проводить время, общаться, вот это самое главное. Я хочу рассказать об одном виде благотворительности, который, я считаю, что самый популярный у нас, и который, мне кажется, что это могли бы использовать другие благотворительные организации. Вот у нас я упомянул в начале нашей беседы, есть база данных. 50 000 семей. Мы им присылаем разные письма, газеты, информационные бюллетени. И у нас есть база дней рождений. И мы на день рождения высылается открытка, поздравление главного раввина с днем рождения, есть письмо, где мы объясняем, что такое день рождения, насколько этот день важен. Что в этот день принято делать. И потом такая открыточка из нашего ресторана при общинном центре, что мы Вас приглашаем отметить ваш день рождения в нашем общинном центре. Вам исполнилось, например, 75 лет. Ваша скидка равна 75%. Т.е. количество лет это количество процентов скидки.
О. БЫЧКОВА: А благотворительность тут причем?
А. БОРОДА: Это однозначно благотворительность. Потому что нет такого ресторана, не существует.
