Британцы, в большинстве своем, народ законопослушный. Какие-то положения законов их устраивают, какие-то нет, но в целом их стараются соблюдать.
Ну а если совсем припирает, начинается мощное общественное движение. Мнение народа перетекает за некий уровень терпения, и потому, насколько часто тот или иной вопрос начинает обсуждаться в прессе, становится понятно, что скоро могут настать перемены.
Ваши письма
В последнее время общество озабочено моральным аспектом эвтаназии, или даже, скорее, помощи в самоубийстве. Дело в том, что в самой Британии эвтаназия запрещена. Ну нельзя, и все тут. Тогда как в благополучной Швейцарии существует специальная клиника «Дигнитас», куда решившие уйти жители Соединенного Королевства отправляются, часто в сопровождении родных и друзей, чтобы с достоинством и без боли встретить свой конец.
Швейцарцы британской юрисдикции неподвластны, тогда как родственники — другое дело. И в принципе, исключительно за то, что они сопровождают своего смертельного больного и жестоко страдающего близкого человека в последний путь, их может ожидать судебное преследование.
Согласно христианской морали, самоубийство — это грех. Все, что тебе на роду написано, надо вытерпеть, не взирая на потерю человеческого достоинства, постоянную боль, осознание, что будет только хуже, и весь спектр того, что сопровождает смерть от тяжелой, мучительной и неизлечимой болезни.
С другой стороны, а как же право выбора? Кто, как ни сам человек имеет право решать, когда и как ему умереть? Почему ему должны законодательно отказывать в праве на достойную кончину? И справедливо ли, что в любой стране, где церковь отделена от государства, религиозная мораль должна навязываться всем без исключеиня в законодательном порядке?
Если человек решил покончить с собой, то он это все равно сделает. Сделает грубо, может быть, неудачно, грязно и тяжело, но остановить его не смогут ни церковь, ни государство, ни «вся королевская конница, вся королевская рать». Почему же, если считать, что он находится в здравом уме и твердой памяти, не давать ему такой возможности?
Знаете, я ведь говорю об этом не просто так. Отношение к эвтаназии, или помощи в самоубийстве, у меня выстраданное, имеющее отношение и к моей собственной семье. Нездолго до смерти моя бабушка призналась мне (исповедаться по понятным причинам она в разгар развитого социализма не могла), что помогла умереть своему мужу, умиравшему от астмы, которую в ту пору лечить практически не могли.
Он умолял ее помочь, просил дать ему возможность, наконец, обрести покой и перестать мучительно бороться за каждый глоток воздуха, которого все равно не хватало.
«Ты меня осуждаешь?» — спросила она. «Нет», — ответила я, не задумываясь. В семнадцать лет, не отогященная мыслями о боге и вечном, я и не могла ответить иначе своей горячо любимой бабушке.
Грех она совершила, или нет, не вам и не мне судить. Какой бы судья не ждал ее там, они уже давно разобрались.
Бить себя в грудь, возмущаться и требовать прекратить и наказать, как минимум, глупо, как максимум — не порядочно. Не дай вам, как говорится, бог, оказаться перед подобным выбором. А если сами не оказывались, то и не судите других. Это, знаете ли, тоже не по христиански. «Не судите, да не судимы будете».
В Британском обществе вопрос назрел. Может быть пока речь и не будет идти об эвтаназии как таковой, но судебное преследование родственников, как мне кажется, все-таки скоро отменят.
Показателен в этой связи случай с врачом Майклом Ирвином, который потребовал, чтобы его арестовали, так как в 2007 году он дал денег своему смертельно больному пациенту Реймонду Каткелвину, чтобы тот мог отправиться в ту самую швейцарскую клинику, вместе со своим партнером Аланом Рисом.
Доктор Ирвин не только не скрывает своего участия, но требует ареста, и готов предоставить полиции все возможные доказательства своего участия в достойной смерти Каткелвина.
Полиция пока молчит. А вот народ — практически полностью на его стороне. В конце концов, как было написано в одной из прочитанных мною подборок писем, мы к больным собакам и кошкам относимся с гораздо большим уважением, нежели к людям! Почему мы не в состоянии смотреть на страдания любимого четвероногого друга, но как на должное взираем на страдания родных и близких?
Правда для того, чтобы эвтаназию узаконить, необходимо быть полностью увереным в готовности общества. И не только в готовности принять саму идею.
Потому что в целом его состояние оценивается по отношению к наиболее незащищенным слоям населения. Дети и старики — это понятно. Но к этому, не очень длинному списку следует добавить и смертельно больных.
Необходимы гарантии, что ни одного больного никто, никогда и ни при каких обстоятельствах, не сможет подтолкнуть к принятию последнего решения. А для этого нужна жесточайшая и очень продуманная система контроля и условий, обойти которые будет просто невозможно.
Либеральные голландцы такую систему создать сумели. Стало ли их обещство от этого хуже? Думаю, что наоборот. В Британии пока что еще есть сомневающиеся в возможности наладить такой контроль и принять настолько всобъемлющее законодательство. Хотя скорее всего справятся.
В России? О сем умолчу. И все-таки у последнего предела каждый должен иметь право принять единственно верное для себя решение и осуществить его, в человеческих условиях и с достоинством, не опасаясь за судьбу родных, и решая свои проблемы исключительно с богом. В кого бы он н е верил.
ОПРОС: Нужно ли разрешить эвтаназию?
