«Юля, 24 г. (есть сын). Хотела бы познакомиться с хорошим человеком до 33 лет. О себе: симпатичная, немного полненькая, но очень привлекательная и всё в меру. Евреев просьба не беспокоить. Нюрнберг». И телефон. Орфография и пунктуация, как говорится, сохранены. Это объявление было опубликовано в недавнем номере выходящей раз в месяц русскоязычной газеты «Вечерний Аугсбург».
Я, как мне кажется, «хороший человек». Правда, значительно старше 33 лет и именно поэтому не смогла пройти мимо такого объявления и позвонила в Нюрнберг. В этом городе, как известно, всего несколько десятилетий назад международный трибунал судил преступников, тоже не питавших, как и Юля, любви к евреям.
— Здравствуйте, Юля. Я журналист, хотела бы задать вам пару вопросов по поводу вашего объявления.
— Пожалуйста.
— Не кажется ли вам, что приписка «Евреев просьба не беспокоить» некоторым образом входит в противоречие с третьей статьей Основного закона ФРГ?
— Давайте мы этот разговор закончим, — сказала Юля и таки закончила разговор. Ввиду его краткости мне не удалось в тот вечер процитировать собеседнице следующее положение Конституции государства, в котором она сейчас живет: «Hикому не может быть причинен ущерб или оказано предпочтение по признакам пола, происхождения, расы, языка, места рождения и родства, вероисповедания, религиозных или политических взглядов». Не думаю, что еврейским мужчинам, лишенным возможности позвонить Юле, был тем самым причинен серьезный ущерб, но определенный моральный ущерб представителям одной из проживающих в ФРГ национальностей ее издевательская приписка всё же явно наносит.
Сдается мне, что тут, в Германии, все мы, приехавшие из бывшего Союза, если даже и не совсем русские, то всё равно в той или иной степени советские со всеми вытекающими из этого нашего общего прошлого нехорошими последствиями.
Одно из них — ксенофобия, еще недавно величаво называвшаяся не иначе как «пролетарским интернационализмом». И чем ниже культура отдельно взятого «гомо советикус», тем больше у него неприязни и высокомерия по отношению к людям другой национальности и другого цвета кожи. У бывшего жителя Перми, зарезавшего недавно в зале дрезденского суда египтянку Марву эль-Шербини, этого немотивированного превосходства было сверх меры. Женщину, которая пришла в парк со своим трехлетним сыном и попросила сидевшего на детских качелях мужчину дать ребенку покачаться, тот грубо оскорбил, назвав ее «исламисткой», «террористкой» и «мусульманской проституткой», а затем сорвал с нее хиджаб. Марва подала на обидчика в суд, указав, что именно ее хиджаб был причиной ненависти к ней со стороны русского. Александр В. был приговорен к штрафу в 780 €, с которым не согласился и подал апелляцию.
В день ее рассмотрения, когда Марва эль-Шербини давала показания, он выхватил нож и с криком «Ты не имеешь права жить!» нанес ей 18 ножевых ударов, от которых беременная женщина скончалась на месте на глазах сына и мужа.
Характерно и то, как эту историю подавала официальная российская пропаганда. В день ужасного убийства по круглосуточному каналу «Вести» неоднократно передавали подробный репортаж об этом происшествии. Но в изобилующем деталями рассказе корреспондента не было ни слова, что «враг ислама», «фанатик, уничтоживший иллюзию о мирном сосуществовании религий в странах Европы» — выходец из России, всю жизнь проживший в Перми. Как бы о случайно на всех российских каналах опускался тот факт, что бесноватый убийца — яркий представитель отечественный ксенофобии, кипящей и бурлящей уже так, что, выплескиваясь из отечественного котла, она обжигает смертоносными брызгами всех, кто находится в радиусе досягаемости.
Есть у меня одна «странность»: я ненавижу расистов, и ничего с собой поделать не могу. И ведь ничего личного. Негров в моей родне, понятное дело, не было, но мой самый любимый герой — Мартин Лютер Кинг. И оттого, что такая у меня конституция, и мой собственный путь от «Хижины дядя Тома» до «барака» Обамы был прямым и коротким. И, когда избрали нынешнего президента США, я, без преувеличения, плакала от счастья. Вовсе не от уверенности в том, что он будет лучшим президентом Америки, а потому, что американцы взобрались на ту гору, о которой Мартин Лютер Кинг только мечтал и куда человечество продиралось сквозь века пещерной ненависти к себе подобным.
Чуть ли не на следующий день после того, как у меня был мой очень личный праздник по поводу избрания Барака Обамы, я слушала в «Особом мнении» на телеканале RTVi писателя Михаила Веллера, имеющего неколебимые ответы на все без исключения вопросы. К сожалению, не могу привести его слова дословно, но мой пересказ всё равно будет мягче сказанного им. Веллер мрачно поведал о том, что президент Центрально-Африканской республики оказался людоедом. А ведь они с Обамой, многозначительно сказал писатель, где-то родственники, и он не удивится «если что»… Даже если бы это была шутка, то уж совсем тупая. Но это говорилось на полном серьезе. Благо таким странным был бы взгляд одного единственного писателя (хотя писатель всегда плоть от плоти своего народа). Но, как верно заметил накануне американских выборов Николай Сванидзе, абсолютное большинство русскоязычных избирателей Америки ни за что не проголосует за Обаму, потому что «русский» человек просто не может проголосовать за негра. Воспитание не позволяет.
В Аугсбурге, в том самом, где выходит газета «Вечерний Аугсбург», живет одна очень милая и дружная семья. Мужа зовут Йозеф, жену — Лиза. У них двое замечательных детей. Познакомились они в Ленинграде, куда Йозеф приехал учиться из Сирии, куда его родители перебрались из Восточного Иерусалима, чтобы быть подальше от евреев, к которым питали жгучую ненависть. В Ленинграде Йозеф встретил Лизу, полюбил ее, сделал ей предложение, а потом узнал, что Лиза… еврейка. Сейчас над своими былыми комплексами смеются оба. Как говорится, да здравствует любовь!
На другой день после короткой беседы мне, к моему великому удивлению, позвонила та самая Юля. Нет, такой метаморфозы, как с Йозефом, с ней не произошло. Скорее всего, она испугалась слов «журналист» и «Конституция Германии», а потому сразу пошла в наступление:
— Любая газета имеет право печатать всё, что захочет.
— Если это не противоречит закону, — сказала я и задала вопрос, который меня интересовал:
— Юля, а чем вас так не устраивают евреи, если не секрет?
— Я их вообще не перевариваю. Они жадные и нахальные. В компании сами на халяву едят, а к себе в гости никогда не приглашают.
— Так, понятно. А как вы относитесь к тому, что Гитлер уничтожил шесть миллионов евреев, тоже, как и вы, их «не переваривая»?
— Это когда было? Что вспоминать?
— Ну когда? Когда Вторая мировая война началась? — спросила я, скорее, риторически, имея ввиду, что не так уж давно это было. Ответ собеседницы прозвучал после раздумья:
— В сорок пятом. Ой, нет, в сорок первом, правильно?
Тут я вспомнила восхитительную Фаину Раневскую, которая в фильме «Мечта» великолепно прокомментировала брачное объявление пани Ванды Ланды с просьбой «евреям не беспокоиться»: «Евреи не беспокоятся». И, пожелав Юле найти свое счастье, села писать эти заметки.
В отличие от очень многих моих соотечественников я — абсолютный «дальтоник», причем по убеждению. Более того, я желаю всему человечеству того же «диагноза», потому что наивно полагаю: если бы все люди были «дальтониками», меньше было бы на свете ссор, войн и глупых комплексов. И сволочи-скинхеды не знали бы, на кого кидаться с ножами. А Юля из Нюрнберга, у которой, по ее собственной оценке, «всего в меру», в том числе и антисемитизма (бывает и хуже!), не пренебрегала бы априори возможностью построить свое семейное счастье с добропорядочным мужчиной независимо от его национальности и даже расы.
