С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Сегодня у нас в гостях народная артистка России Лия Ахеджакова. Добрый вечер. С новым годом, спасибо, что пришли.
Л. АХЕДЖАКОВА — Здравствуйте и всех с новым годом!
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Вы не можете представить количество разных вопросов, которые приходят на сайт и люди, которые хотят узнать ваше мнение обо всем. Я, пожалуй, начну с самого простого. Это вещь, которая имеет непосредственное отношение к вам. Недавно, практически три недели назад вышел новый фильм Джеймса Кэмерона «Аватар». Который побил практически все рекорды, собрал почти 1 млрд. долларов. Даже сейчас идет речь о том, что из-за этого будут выходить новые 3D-телевизоры. В общем, революция настоящая. Вы смотрели этот фильм?
Л. АХЕДЖАКОВА — Нет.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Не собираетесь, вам не интересно?
Л. АХЕДЖАКОВА — Ой, вы прямо меня в тупик поставили. Да, наверное, интересно. Но это не первое, что мне нужно. Я сейчас купила здесь такие чудные фильмы, которые я не видела и «Палату №6» я прикупила, и много хорошего про рок, целую пачку фильмов. Вчера Альмодовара посмотрела. У меня есть свои какие-то, «Царь» посмотрела Лунгина, у меня свой план и в него эти супер-пупер блокбастеры пока не входят. Я слышала, что это чрезвычайное явление.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Так я, почему спрашиваю, — потому что на самом деле это новое явление, там ощущение на уровне аттракциона, который происходит в животе. А вы всю жизнь в принципе снимались в фильмах, которые абсолютно противостоят этому. Это ощущение, которое идет из головы, когда зритель общается непосредственно, и он тоже участвует в этом фильме.
Л. АХЕДЖАКОВА — Не видя, я не хочу рассуждать на эту тему. И даже не хочу говорить, что меня не делает сильно заинтересованной. Потому что технические стороны этого дела и компьютерные невероятные эффекты меня меньше всего волнуют в искусстве. Но, тем не менее, конечно, поскольку это новое слово в кинематографе, обязательно потом пойду, посмотрю, но это не главное.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Знаете, тогда что я вас хочу спросить. Как будто происходят какие-то невероятные технологические прорывы, то же самое новый фильм блокбастер 3D, которого у нас до этого не было. Сегодня построили самое высокое здание в мире. Чуть ли ни 800 метров, практически целый километр. А с другой стороны, когда я спрашиваю людей: а как вы думаете, что происходит в стране и вообще в мире, почему-то я слышу очень часто, что все на паузе. Может быть это связано с кризисом экономическим, все говорят, что особенно наша страна, Россия в данный момент как будто на паузе. Как (неразборчиво), которая разогналась, и в нее воткнули палку, и она туда-сюда, над пропастью. Какое у вас ощущение? Где мы сейчас находимся, у нас что-то поменяется в этом году?
Л. АХЕДЖАКОВА — Не знаю. Вот внешне и жизнь хороша и жить хорошо. И нормальный вменяемый человек поздравил свою страну с новым годом вменяемыми какими-то вещами про семью, про дом. Есть еда в магазине. Правда, если отъехать немножко от Москвы, а я очень много езжу, там все немножко иначе. В провинции. Но так все хорошо. Но под ковром идут такие вещи, 31 декабря накануне нового года вышли наши правозащитники Л. М. Алексеева с палочкой, ей около 80, ее вели под руки, чтобы защищать эту 31-ю статью — право на митинги, право на оппозицию. И ей дали по ногам палкой, потом ее в кутузку затащили. Это человек, на которого вся Европа смотрит, это известнейший человек, который получает в Страсбурге что ли награду за мужество, за верность своим идеалам, за то, что она так людям помогала. Ей палкой по заднице и в кутузку. Никто не извинился.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Вы думаете, что Медведев об этом знал? До того как ее поймали.
Л. АХЕДЖАКОВА — Я не знаю, кто знал. Но если есть система, которая позволяет такие вещи, значит эта система нехорошая. Я могу продолжить, необязательно, но, тем не менее, мы знаем, что было с «Маршем несогласных», это оппозиция. Которая в любой стране это норма демократического государства. Без оппозиции очень сложно. Можно забрести в такие и забредаем, кстати, этот разгул сталинизма это же не просто так.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Кстати, еще спрашивают…
Л. АХЕДЖАКОВА — Сейчас я договорю, котик, подожди. Я хочу сказать, что и «Марш несогласных», почему вышла Людмила Михайловна и правозащитники 31-го, и 31-я статья оказывается, я не знала. Когда Каспаров сидел в кутузке и когда ему Карпов, другой чемпион мира этому чемпиону мира принес передачу в кутузку, то его не допустили. Не положено. И так далее, и так далее, можно много примеров привести. Если это допустимо, если можно палками или чем-то еще разгонять людей, которые не воюют, не дерутся, не стреляют, а просто выражают свое несогласие, уже значит, в датском королевстве что-то не так.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Вас спрашивают: вы пойдете 31-го защищать конституционные права наши? Января, ведь они еще раз собираются выйти и протестовать.
Л. АХЕДЖАКОВА — Не знаю, может и пойду. Я в данном случае защищаю правозащитников и тех людей, которые разгоняют, не столько эту возможность быть в оппозиции. Меня вот беспокоит, что…, о какой демократии можно говорить.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — К сожалению, мы сейчас должны прерваться на маленькую рекламу. Через минутку вернемся.
РЕКЛАМА
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Мы продолжаем «Особое мнение». Мы говорили, что можно ожидать, какие перемены в новом году, что нравится, что нет. Сейчас еще очень модно обсуждать, в том году и сейчас, тандем Путин-Медведев. Кто-то говорит, что интересно, кто правит из этих двух, кто-то говорит: о, эти люди тащат страну в разные стороны, кто-то говорит, что без них вообще невозможно. А вам кто больше нравится?
Л. АХЕДЖАКОВА — (смеется) Что значит нравится?
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Ну это простой вопрос. Есть какие-то личные симпатии больше к одному или другому.
Л. АХЕДЖАКОВА — Видите, я слушала это выступление Дмитрия Анатольевича, полтора часа было по телевизору, и была свободная, сидела и слушала. Очень интеллигентное и очень толерантное, никаких лозунгов, никаких я не услышала тех старых, того, чего навязло уже на ушах. Все как бы разумно. Но впечатление, что выступает чей-то заместитель.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Почему у вас такое впечатление?
Л. АХЕДЖАКОВА — Откуда я знаю. И.о. такое есть — исполняющий обязанности. Что-то такое у меня было. И очень много вопросов я бы ему задала.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Если бы у вас был один вопрос, самый главный.
Л. АХЕДЖАКОВА — Одним я не обойдусь. Я вам честно скажу, я бы хотела спросить: что он себе представляет, как может быть модернизация при составляющих, страшный рэкет по всей стране, я с этим столкнулась и если хотите, могу рассказать. Непосредственно, я сама. Рэкет, я дошла и до администрации и президента, и в «Новую газету», и в Счетную палату и в результате у меня скопились кое-какие знания. Я провела маркетинг, как говорится, оказывается, страшный рэкет повсеместно по всей стране. Почему хорошо идет рэкет. Потому что есть коррупция, то есть можно дать взятку в правоохранительных органах, можно купить все. Более того, если хорошо подмазать, то и административный ресурс будет с тобой. Подставные фирмы юридические. Юридическая подставная фирма берется и дальше все покупается. Поэтому рэкет из-за коррупции, из-за того, что всё можно купить. Всё.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А что вам еще не нравится?
Л. АХЕДЖАКОВА — У меня была такая история, что ко мне обратились под Екатеринбургом есть такой маленький город, как я понимаю, Верхняя Пышма. И вот ко мне обратились 711 семей. С просьбой куда-то в СМИ помочь. Так у меня получилось что-то как-то продвинуть это дело, потому что уголовное дело было закрыто. У них отобрали землю, то, чем жили 711 семей. Они выступали у вас на «Эхо Москвы», я им с этим помогла. Отобрали землю, теплицы, чуть ни посадили юриста, который составлял им все эти документы для того, чтобы обратиться в прокуратуру. И по сей день ничего нельзя сделать. Победила вот эта подставная юридическая фирма, криминоген, которую покрывает, а крыша у нее прямо сейчас скажу это слово, и не дай бог — на самом верху. Вот что такое рэкет и что такое коррупция? — это голодные люди в кризис оказались, лишенные средств к существованию, это было огромное фермерское земледельческое хозяйство. Которое преуспевало и роскошно существовало. Понимаете, а когда я стала обращаться и в Счетную палату, и туда, и сюда, мне объясняют, да везде, ничего у них не получится, потому что тысячи, десятки тысяч таких дел. Какая модернизация? Если все куплено.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Сейчас очень модно сублимировать Сталина.
Л. АХЕДЖАКОВА — Это страшно.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Когда был он, тогда был порядок. Когда был он, он сделал так, что весь мир встал на колени перед огромной страной. Мне, например, позорно как представительнице грузинской нации, что он тоже был грузином.
Л. АХЕДЖАКОВА — Говорят, он осетин.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Говорят, сейчас посмотрим, снесут ли его памятник в Осетии. Но это еще посмотрим.
Л. АХЕДЖАКОВА — Ну у нас поставят.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А может быть на самом деле нужен такой, как Сталин. Потому что Борис Николаевич был слишком мягким. Эта власть, вы говорите, все равно есть коррупция.
Л. АХЕДЖАКОВА — Вы знаете, не дай Бог. И то, что сейчас это приобретает какие-то страшные, это эпидемия какая-то, людям хочется такого же еще товарища Сталина, который будет сажать в концлагеря, голодная семья, которая собирает колоски, она за это жизнью заплатит. Когда будет, знаете, все равны, но некоторые равнее. Как в «Скотском хуторе».
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Ну а какого бы вам правителя хотелось бы? Я помню, вы очень поддерживали Бориса Николаевича Ельцина.
Л. АХЕДЖАКОВА — Меня пугает власть. И меня пугают властолюбцы. Обязательно надо посмотреть этот фильм «Царь» Лунгина. Это исходное. Что такое опричнина в России, она всегда была, не всегда, она зародилась и видимо, это какая-то игра на чувствах властолюбцев, которым нравится, когда в его руках человек и человеки. Нравится подавлять, унижать, мучить, пытать. Добывать какие-то показания самыми страшными средствами. То, что было НКВД, КГБ, ГПУ, я не знаю, как они еще там называются. То, что мы видим у Шаламова, что у Солженицына. То, что чудный же фильм был «Завещание Ленина» по Шаламову Досталя. Потрясающий фильм. Вот эта опричнина и всегда найдутся опричники, смотрите, что с Алексаняном произошло. Ну откуда у людей такая жестокость. Чтобы больного, смертельного больного человека только потому, что он не предает своего коллегу, товарища, тягать на эти суды. Потом когда собрали подписи, что больного человека нельзя так мучить, это уже пытки, с него миллион потребовали, чтобы он мог лечь в больницу и тогда его за ногу приковали к кровати. Вот есть какая-то в человеках в некоторых вот эта страсть и сладость мучить другого человека. Вот эта бесконтрольная власть над чужой жизнью, над чужим здоровьем, над чужим телом, над его судьбой, над судьбой его родственников. Вот самое страшное, что может быть…
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Вам кажется, что это россиян именно характеризует?
Л. АХЕДЖАКОВА — Нет.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Или это везде.
Л. АХЕДЖАКОВА — Ну почему, сжигали же на кострах ведьм. Это право сжечь человека.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Здесь, кстати, куча вопросов по делу Ходорковского, конечно.
Л. АХЕДЖАКОВА — Слава богу, что пришел Иисус Христос, который сказал: не убий. Но нет же, мало, что убью, замучили этого, простите, я просто не договорила, адвоката, Маркелов, что ли его фамилия.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Да, Маркелов.
Л. АХЕДЖАКОВА — Замучили. Очень простым способом. И сколько он ни жаловался, так легко, так просто. Пытали и замучили.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Как вы все-таки относитесь к делу Ходорковского? Здесь предпоследний вопрос у нас: как вы думаете, выйдет ли Ходорковский при нынешней власти?
Л. АХЕДЖАКОВА — Это от нас зависит.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А что мы можем сделать?
Л. АХЕДЖАКОВА — От народонаселения. Потому что очень много обманутых людей, не читают, не слушают, а так вот — вор, должен сидеть. Я пошла на суд. Я просто пошла на суд, чтобы зря языком не болтать, и чтобы посмотреть, что это такое. Я была потрясена. В этом же Хамовническом суде мы снимали сцену суда в «Старых клячах». И я сидела за этой решеткой с Люсей Гурченко, с Ирочкой Купченко и Светой Крючковой. А в зале была массовка и мы все пели. Это была комедия. А судья был Э. А. Рязанов. Мы сидели в клетке как подсудимые, из арматуры сетка была. Сейчас сидят в бронированной страшной клетке. С такой щелью. Во-первых, меня поразило, что они совершенно оба не разрушены. Они достойны, они выглядят замечательными, умными, интересными людьми, очень образованными. В тот день, когда я была, к сожалению, эти прокуроры, кто должен допрашивать, они не обладают вот этим знанием очень сложной системы, в которой существует, одним словом — нефтянка. Они не знают этого. Поэтому свидетелей допрашивал Платон Леонидович Лебедев. Меня потрясла его образованность, он, по-моему, блестящий юрист. И конечно, меня потряс этот спектакль, я бы назвала этот жанр — фарс-гиньоль. Вот так бы я назвала. Меня поразили два прокурора, у одного фамилия Лахтин, а другая дама — фамилия Ибрагимова. Вот я хочу зачитать, я наизусть не могу выучить такие вещи.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Зачитайте, пожалуйста, чем они вас поразили еще.
Л. АХЕДЖАКОВА — Тут например, прокурор Ибрагимова: «Ходорковский, ваше мнение здесь никого не интересует. Лебедев, все бесполезно, что запланировали, то и сделаем». А тут был еще Шохин, прокурор…
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А как они отвечали на это всё?
Л. АХЕДЖАКОВА — Не знаю. Мы на йоту не отступим от обвинительного заключения. Это не на моем суде, когда я была. Тут столько таких, есть люди, которые это записывают и которые фиксируют, и когда-нибудь за это придется ответить. За свои слова. Придется ответить.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Вот вы говорите, что все зависит от нас, выйдут ли они на свободу, а вот сейчас пошла молодежь, которая абсолютно аполитична и многие этим гордятся, говорят: ну как, это же синдром социально обеспеченной развитой страны.
Л. АХЕДЖАКОВА — Аполитично это нормально, пусть они приобретают свою профессию и хорошо учатся. Каждому свое. Просто если ты хочешь засуживать людей, если ты хочешь подписывать письма — вор должен сидеть в тюрьме — немножко разберись, и посмотри, что происходит. Я очень много поняла на этом суде. Вообще этим заинтересовалась. И я увидела, меня потряс совершенно, это был театр, там были блистательные актеры. Я бы сказала комедия, если бы это не было так страшно. Если бы это не жизнь двух людей, которые могли бы быть потрясающими кризисными менеджерами. Со знанием дела, с умением, желанием, нет, надо их держать в бронированной клетке. Меня потряс прокурор Лахтин. Он всех потряс. Это что-то было невероятное. Я даже в какой-то момент не выдержала, захохотала и обратилась к Каспарову. И мы хотели с ним как-то пересечься, но у меня не получилось, потому что за мой смех выгнали какую-то женщину, которая ходит на все эти суды. Там были журналисты, я читаю в «Новой газете» каждый раз отчет пишет журналистка, может, эту газету не читают, но на моих глазах было доказано, что свидетель, который пришел, он подписывал финансовые документы где-то 3-4 года назад, он ничего не помнит и отказывается, что не подписывал. То есть оказалось, что он лжесвидетель. Но его пытался поддержать изумительно, вот если это артист, играющий роль прокурора Лахтина, я бы сказала: ну это великий артист.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Поправляют нас наши слушатели, говорят: замучили Магнитского.
Л. АХЕДЖАКОВА — Да, правильно.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А убили Маркелова.
Л. АХЕДЖАКОВА — И Бабурову.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Мы еще раз прервемся на краткие новости, а потом продолжим нашу передачу.
НОВОСТИ
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Мы продолжаем «Особое мнение» с Лией Ахеджаковой. Итак, мы говорили, что случилось в том году, каких перемен можно ждать. Вы знаете, когда умер Борис Николаевич Ельцин, говорили, что все, умер последний либерал. А теперь совсем недавно скончался еще Егор Гайдар и сказали, что вот теперь уже точно ушел последний либерал ельцинской эпохи. И что у нас сейчас осталось. Вот есть ли у нас вообще идеология национальная, как вы думаете? Если она есть, то она какая?
Л. АХЕДЖАКОВА — Да есть что-то.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А что это такое?
Л. АХЕДЖАКОВА — Побольше денег заработать. Не знаю. Вот я не знаю, в чем наша идеология. Я только знаю, что умер Гайдар, и в думе не захотели почтить его память вставанием. Я даже удивлена, что не нашелся такой один хоть какой-то человек, который бы встал, не побоялся, чтобы у него хватило мужества. Я думаю, если был бы Сахаров, он бы встал. Мы потеряли вот тех людей, хотите либералами, хотите демократами, каким-то образом убрали с дороги оппозицию. Мы потеряли тех людей, у которых бы хватило мужества одному в зале почтить память этого великого человека. Великого человека. Так рано умер. Почтить память вставанием. Они все отказались. Это очень серьезный знак.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А как так получилось, что у нас совершенно нет яркого представителя оппозиции? Можно говорить о разных людях, что Каспаров…
Л. АХЕДЖАКОВА — Почему, есть. Афанасьев, Илларионов, Рыжков. Они есть.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Они очень умные, но достаточно ли яркие.
Л. АХЕДЖАКОВА — Но когда убрали с дороги с помощью политических методов, с помощью выборов, кстати, убрали с дороги всю оппозицию, сказав, что она плоха, потом выбросили нам «Наших», ваших, «Молодую гвардию», каких-то еще ребятишек, которые пугают своей национальной идеей, просто пугают, это такой монстр. Я не знаю, что это такое. А всю оппозицию убрали. Так что мы говорим, яркие, не яркие.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Мне всегда казалось, что если есть яркий представитель оппозиции, он всегда выигрывает. Например, возьмем Грузию, к Саакашвили по-разному можно относиться, кому-то он нравится, кто-то его ненавидит, но если он не был бы ярким, он никогда не стал бы президентом. Просто мне кажется, что в России отсутствуют достаточно яркие фигуры, которые могли бы переломить все это.
Л. АХЕДЖАКОВА — Я думаю, что народ долго будет терпеть, терпеть, но как-то должно видимо, набраться, когда зашкаливает. Вот это вещество недовольства, непонимания и прозрения, кстати, оно накапливается. Вот Гайдар не дал крови пролиться, я думаю, что сейчас не дадут пролиться крови, не дай Бог, ни приведи Бог революции. Не приведи Бог. Еще одни такие выборы, люди могут и озвереть.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А когда это может зашкалить? На самом деле люди очень инертные, идем и идем по течению. Что должно произойти…
Л. АХЕДЖАКОВА — Уже все произошло. Очень много произошло, но я боюсь, что если этот кризис продлится, чего я буду каркать, не дай Бог такое.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Давайте так, вы не думаете, что Путин вернется в 2012 году президентом?
Л. АХЕДЖАКОВА — Вполне может быть.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Тогда о какой революции мы говорим?
Л. АХЕДЖАКОВА — Эти революции это особая вещь. И она может быть и спонтанная, а может быть и сдирижирована. Я не знаю. Я не хочу каркать, не хочу пугать себя и людей. Не знаю. Но мне кажется вот это вещество неприятия, оно накапливается и накапливается, накапливается и оно должно рано или поздно выстрелить. Если не будут гасить.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Знаете, что мне еще интересно. Я Грузию на самом деле привела в пример неслучайно. Мне интересно, как вы относитесь к тому, что сейчас происходит с Украиной, с Грузией. Вы сами родились в Днепропетровске. А теперь это заграница. А Грузия практически враждебное государство. А вас там же любят ровно так как и здесь. Вот в чем парадокс.
Л. АХЕДЖАКОВА — Я в Украине очень часто бываю, и просто очень…, понимаете, артисты, у нас нет границ. Вот в чем дело. Даже там, где нас когда-то очень не любили, в Прибалтике, когда мы приезжали играть спектакли, то нас, актеров и театр любили так же, как любят в России. И на спектаклях реагировали точно так же, как в России. И сейчас я была в Америке, реакция абсолютно такая же, как в России, потому что это наш зритель, у него нет границ. В Грузии очень давно не была, хотя там у меня очень близкие друзья, я например, знаю, что Саакашвили победил коррупцию. Ну, это подвиг.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — А как вы относитесь к сносу памятника ветеранам Великой Отечественной войны?
Л. АХЕДЖАКОВА — Ну плохо, как я еще могу относиться. Да плохо. Знаете, это не главное.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Но коррупцию он победил, во всяком случае, в нескольких слоях, с этим я согласна.
Л. АХЕДЖАКОВА — А вы можете себе представить, что мы победим коррупцию? Да никогда в жизни. Потому что борются с коррупцией коррупционеры. По-моему. Я обыватель, я сейчас не претендую на такое мнение политолога, я обыватель, я читаю газету, журнал, который мне нравится, я слушаю радио, которое мне нравится. Я делаю выводы. Я очень много езжу по стране и я тоже делаю выводы. Я только, опираясь на эти… И потом я же все-таки слышу, сколько народу перестреляли. Я же вижу, как убили… Я знаю, что сидит Сутягин, замечательный совершенно ученый. Ни за что и доказано, что он ни в чем не виноват. Но он сидит под Архангельском и мотает свой срок. Я прочла его книгу. Вообще замечательная, если попадется, прочтите. Там в тюрьме, глядя в эту щель в окошко и, прогуливаясь во дворе, он написал очень хорошую книжку. И как-то с каким-то юмором, вообще замечательно. Убили Эстемирову, другого правозащитника в Дагестане. Убили Аню Политковскую, потом изувечили Бекетова, который в Химках. Изувечили за то, что он боролся за лес. Хотел людям помочь, чтобы им дышать было чем. И никого не нашли, убийц не находят. Я думаю, что и не найдут того, кто замучил этого адвоката. Я думаю, не найдут, кто в Маркелова и Бабурову стрелял.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Просят вас спросить про Евсюкова.
Л. АХЕДЖАКОВА — О-о-о, это тоже опричнина. Вот надо почитать Сорокина «Опричнина». Это все опричники, которым дана власть над людьми. А если власть над людьми дана человеку, который ненавидит людей, который в Бога не верит, который не знает эти заповеди, которые нельзя преступать, веришь ты в Бога или не веришь, но заповеди эти преступать нельзя. Для него «не убий» это пустой звук. Напился и свое недовольство женой или кем, дворником или своим подчиненным выразил тем, что перестрелял кучу людей, а кучу сделал инвалидами. Я даже не хочу это обсуждать. Но это явление евсюковщина. Это не просто так.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Что вы имеете в виду явление. Таких случаев много. Какой-то мент избил беременную женщину.
Л. АХЕДЖАКОВА — А пытают. Чтобы добиться признания. А пытки, это что шутки что ли? Я слышала про эти пытки.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Вам кажется, что со времен Ивана Грозного у нас ничего не поменялось?
Л. АХЕДЖАКОВА — Нет, конечно, очень многое изменилось. Это цивилизация, остановить невозможно. Но то, что в 21 веке продолжаются пытки, в 21 веке идет вот этот спектакль в Хамовниках и никто в мире ничего не может сделать, никакой Страсбург. Вот он выносит свой приговор, что зря посадили Лебедева, нельзя было сажать, а это нам до лампочки. Дальше, издает президент закон, что за экономические преступления нельзя сажать в СИЗО или куда. Сажают. Понимаете, а это нам тоже до лампочки. Никакого суда присяжных я не увидела там, о котором мне все время везде говорят, все радио России, все говорят о суде присяжных. Не было там никаких присяжных. Ничего такого не было.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Наша программа подходит к концу, я хотела еще вас спросить, что касается цивилизации. Все говорят, что в 2012 году будет конец света. Потому что кончается Календарь Майя. Вы в это верите?
Л. АХЕДЖАКОВА — Ой, да ну их. Подождите. Стойте. Вообще этот Календарь Майя, знаете, все-таки жить хорошо, несмотря на то, что жуть берет от того, что происходит в 21 веке. Но все-таки появились замечательные книги, я все-таки на этом хочу закончить. Я прочла такие гениальные книги сейчас. Несколько. Ну, потрясающие, последняя — Аксенов «Таинственная страсть».
С. ШЕВАРДНАДЗЕ — Наша программа уже закончилась. Это было «Особое мнение» с Лией Ахеджаковой. Спасибо вам большое и до свидания.
