«Утечка мозгов» в Израиле существовала всегда. Тонкий ручеек талантливых ученых и специалистов утекал за границу, где способности и знания гарантировали более достойную оплату труда, чем на родине. Нынешнее же сокращение финансирования проекта КАМЕА, ставшее практически свершившимся фактом после утверждения последнего проекта бюджета, приведет не просто к «утечке мозгов», а к массовой эмиграции ученых-репатриантов за границу.
Проект абсорбции ученых-репатриантов КАМЕА был задуман, чтобы привлечь к научной работе крупных ученых, приехавших в Израиль в возрасте 45 .
«Русские» политики сражались за него с 1992 года, но принят он был только в 1997 году. Для участия в проекте ученые проходят строгий отбор и регулярную (раз в три года) аттестацию. Они работают в университетах и других научных учреждениях страны, и их зарплата частично субсидируется министерством абсорбции, а частично — работодателем, за счет грантов, выделенных на конкретное научное исследование. Сегодня среди участников КАМЕА не только русскоязычные ученые, но и репатрианты из Чехии, Франции, США, Аргентины, Швейцарии.
Изначально программа была рассчитана на пятнадцать лет. Подразумевалось, что большинство участников будет работать в КАМЕА до пенсии. Потому совершенно не обоснованы упреки в адрес университетов, которые за все эти годы не смогли обеспечить ученых-репатриантов постоянной работой. Наши университеты, как и вся наука, прозябают на таком скудном финансировании, что рады любой помощи со стороны, помощи, которая позволит открыть еще один учебный курс или лабораторию, начать еще одно исследование или разработку.
Ассигнования на научную деятельность всегда стоят первыми в списке бюджетных сокращений. И общественное мнение не слишком возмущается по этому поводу. Понятны приоритеты обороны, промышленности, сельского хозяйства, абсорбции.
Каждая семья на себе ощущает затягивание поясов в области здравоохранения, образования и социального обеспечения. Но значение чистой науки могут оценить немногие. Не случайно в обсуждении конфликта вокруг КАМЕА то и дело звучат предложения привести конкретные цифры прибыли, которую приносит государству работа участников проекта. Но высчитать прибыль от научной деятельности невозможно. Более того — она может в течение долгих лет требовать только затрат и не иметь никакого практического применения. В этом смысле не стоит сравнивать КАМЕА с проектами технологических «теплиц» и субсидированных «старт-апов» начала 90-х — они-то как раз были рассчитаны на быстрый переход к самоокупаемости.
Но наука всегда должна финансироваться государством, и расходы на нее обычно немалые. Другого выхода нет — без чистой науки у нас в конечном итоге не будет ни обороны, ни промышленности, ни здравоохранения, ни образования. Что касается привлечения и приема новых репатриантов из стран Европы и Америки, на что якобы переориентируется сейчас министерство абсорбции, то вряд ли многие захотят связать свою судьбу с заурядной страной третьего мира, каковой станет Израиль без своих научных разработок и достижений.
Среднего обывателя удивляет шум, поднятый вокруг 150-200 человек (примерно столько ученых будет уволено при сокращении программы КАМЕА). Из-за кризиса работу теряют сотни израильтян, тысячи ежегодно покидают Израиль и обустраиваются в более благополучных странах. Велика ли потеря, если число уехавших вырастет еще на несколько десятков?
На первый взгляд, потеря действительно невелика, и вряд ли мы почувствуем ее в повседневной жизни (сокращение числа практикующих врачей куда более ощутимо). Но в масштабах отечественной науки это будет означать катастрофу; уже не просто утечку, а поточное смывание мозгов; утрату, восполнить которую будет практически невозможно. 200 человек — это 5-6% от общего числа сотрудников израильских университетов, что совсем немало.
Большинство участников КАМЕА руководит научными проектами, которые придется закрыть, во многих случаях лишившись международных грантов на их разработку. Информация о положении науки в Израиле заставит отказаться от репатриации других ученых, а тех, кто уже здесь и пока устроен, — задуматься о путях отступления. Вслед за профессорами и докторами наук в другие страны потянутся наиболее одаренные студенты, которым с радостью распахнут двери европейские и американские университеты.
Может пройти несколько лет, пока мы увидим и оценим последствия этой роковой ошибки, но они неминуемо нас настигнут. В русле еврейской традиции мы часто говорим о ценности каждой отдельной жизни, но почему-то не хотим понять, насколько важен и незаменим для своей родины может быть отдельный человек, обладающий знаниями, профессионализмом и опытом. Впрочем, это общая беда Израиля, которая касается не только научной сферы, — мы привыкли гордиться еврейскими мозгами, но так и не научились ценить их по достоинству.
Воображение обывателя поражают суммы, которые выделяются на осуществление программы. Да, на эти десятки и сотни миллионов шекелей можно с помпой принять новую группу репатриантов, выплатить им «корзину» и пособия — а потом бросить их на произвол судьбы, как ученых из КАМЕА. Показательно, что большинство членов правительства рассуждают так же, как обыватели, а может быть, просто надеются, что специфические проблемы научного сообщества не вызовут широкого отклика в массах.
Сейчас надежда участников КАМЕА — на заступничество видных израильских ученых (а точнее — на их связи) и на помощь оппозиционных партий. В частности, депутаты от «Кадимы» собираются настоять на пересмотре решения по КАМЕА в начале сентября. Возможно, под давлением политических соперников Нетаниягу придется вспомнить свое обещание сохранить КАМЕА, данное в январе этого года. К счастью или к сожалению, в нашей стране всегда будут происходить политические склоки, которые порой спасают от гибели полезные начинания.
