А. ДУРНОВО — 16 часов 35 минут в Москве, «Московская милиция рекомендует…», это завершающая часть дневного «Разворота», и я с большим удовольствием представляю нашего гостя, это Антонина Петровна Рябова, заместитель начальника службы участковых управления по организации деятельности участковых уполномоченных милиции и подразделений по делам несовершеннолетних ГУВД Москвы. Добрый день.
А. РЯБОВА — Добрый день.
И. ВОРОБЬЁВА — Антонина Петровна, у нас тема заявлена как «Вы уверены, что ваши дети в школе? Рейд «Занятость». Давайте начнём с первого предложения. Что, как-то дети не в школе у нас? Начался же учебный год уже.
А. ДУРНОВО — Где они на самом деле?
А. РЯБОВА — Где они на самом деле? Давайте поговорим, на сегодня где наши дети, где они могут быть и каковы проблемы с теми детьми и родителями, которые не приступили к учебным занятиям. Либо они уходят с занятий, чем они занимаются. У нас сегодня идёт профилактическое мероприятие, уже не сегодня, а несколько дней «Подросток. Занятость». Обычно это мероприятие профилактическое. Мы должны выявить тех детей, которые не учатся. Чем они занимаются, должны посмотреть семьи, и в принципе принять те меры, чтобы обеспечить жизнь, безопасность несовершеннолетних в соответствии с действующим законодательством и федерального значения, и нашим московским законом. В рейде принимают участие у нас образование, здравоохранение, соц.защита, различные комитеты, и что это такое. Мы заранее готовимся к этому мероприятию, получаем сведения с управления образования округа, планируем, даём задание, что нам выяснить. Это не просто мы, вот, с кондачка взяли, побежали проверять семью какую-то. Нет, это наша повседневная работа, забота. И на сегодня мы непосредственно инспектора подразделения по делам несовершеннолетних, они работают в школах, они разъясняют детям об ответственности за те или иные правонарушения, за совершение преступлений. Далее они рассказывают, что в отношении детей могут предпринять у нас взрослые, преступники, правонарушители. К сожалению, около 2000 детей ежегодно попадают в поле зрения преступника. Это незнакомые люди, это бывает и родители, которые и сексуальные насилия чинят над малолетними, и вовлекают их в пьянство, и причиняют телесные повреждения, поэтому забота наша, очевидно, в том плане, что мы должны защитить и от жестокого насилия детей в семье, и от насилия, к сожалению, мы уже сегодня можем говорить, от педагога, которые нередко унижают, избивают детей. На моей памяти летний вариант перед окончанием учёбы буквально за несколько дней педагог, в общем-то, мальчика 4-го класса дергала за волосы, била головой об стенку. Да. дети у нас очень активные, гиперактивные бывают, и это не даёт права педагогам, родителям поднимать руку, и, тем более, причинять телесные повреждения. На сегодня…
И. ВОРОБЬЁВА — Что с этим педагогом, давайте…
А. РЯБОВА — Уголовное дело направлено в суд с обвинительным заключением, доказательства представлены, вина установлена, всё далее за судом, какое примет решение.
А. ДУРНОВО — Что с родителями? Что с родителями. Вот, ребёнок сбежал из дома от дурного обращения родителей. Его нашли. Что дальше? Его возвращают домой к этим родителям или…
А. РЯБОВА — Не всегда. Вы знаете, Москва настолько богатый город на различные социальные, на всякие программы, это город, где существуют 14 реабилитационных приютов. Это несколько у нас существует центров для оказания помощи. Это практически выделено 3 больницы для безнадзорных детей. Это существует центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей. Если уже подросток совершил правонарушение, необходимо его какое-то время не только реабилитировать, но он должен ещё понести наказание на общественно-опасное деяние. И поэтому при появлении информации о том, что подростка нет, он не ходит в школу, он не живёт дома, если это государственное учреждение с круглосуточным пребыванием, что чаще всего случается, и ребёнок сбежал, непосредственно педагоги должны объявить ребёнка в розыск. Этим занимается уголовный розыск, это в том числе и подразделения по делам несовершеннолетних, это инспектора. Мы обязаны опросить всех друзей, знакомых, близких, не случилась ли беда с ребёнком, мы ищем причину, почему ребёнок ушел и где он может находиться. Если ребёнок в добром здравии обнаружен нами, мы обязательно передаём с рук в руки непосредственно заявителю, и далее мы должны определить, нужна ему реабилитационная помощь, нужна ли ему наркологическая помощь, нуждается ли он в помощи психологов грамотных. И если это семья группы риска, если это семья пьющая, либо больные существуют родители, которые не в состоянии заниматься воспитанием своих детей. К сожалению, много таких примеров есть. Мы обязательно ребёнка определяем на реабилитацию. У нас существует сейчас при реабилитационном центре «Красносельский» мобильная служба такая. И я рекомендую всем настоятельно, если появились какие-то вопросы, не обязательно с родным ребёнком, а вы соседи, видите, что ребёнку плохо, звоните на 02, звоните на горячую линию, предупреждайте, вообще, зло, насилие. К сожалению, за закрытыми дверьми самими же родителями творятся безобразия. Я хорошо запомнила, начиная много лет свою работу в органах внутренних дел, меня учили мои наставники: если подросток пьёт спиртное, если подросток подсел на психоактивы, если подросток совершает правонарушения, это вторично. Ищите причину.
И. ВОРОБЬЁВА — Секундочку. Антонина Петровна, давайте немножко назад вернёмся, просто вы…
А. РЯБОВА — Давайте.
И. ВОРОБЬЁВА — Когда про этот рейд «Занятость» говорили, вы сказали, что проводятся профилактические беседы с детьми.
А. РЯБОВА — Да.
И. ВОРОБЬЁВА — Как это происходит? Вы приходите в школе или приходите домой, или что?
А. РЯБОВА — Нет. У нас существует более 1525 образовательных учреждений, это департамента образования, не говоря о частных школах и лицеях, колледжах. Непосредственно инспектора, их более 800 человек, они совместно с представителями ФСКН, это Госнаркоконтроль, как принято сейчас называть. Это органы опеки и попечительства. Это комиссии по делам несовершеннолетних. Они приходят в школы. Естественно, по соответствующему нами уже определённому графику, и беседуют с детьми. Нам обычно педагоги говорят, какие уязвимые классы, чем они зарекомендовали себя. Если это дети правонарушителей или мы уже сами знаем, что там употребляют пиво, спиртное, либо это дети, которые практически неуправляемы или дети, которые практически живут в неблагополучных семьях. Мы ориентированы либо на индивидуальные беседы, выяснять, у нас, у инспекторов есть почти в каждом образовательном учреждении непосредственно рабочее место, где, в общем-то, очень конфиденциально можно получить информацию, дабы не травмировать в дальнейшем ребёнка, чтобы он не получил ещё очередной стресс.
И. ВОРОБЬЁВА — Какие обычно классы самые проблемные? Я имею в виду, вот, ну обычно – это старшие, средние, какие?
А. РЯБОВА — Я хочу сказать положительно. Сколько я бываю в школах, 4-5 классы дети, они, видя форму, все мечтают стать милиционерами. Вот, да. А в принципе 6-7 классы – это дети, которые на переменах часто выясняют отношения, травмируют друг друга. Это, в общем, самая распространённая беда в школах.
А. ДУРНОВО — Это ведь нормально для мальчиков 13-14 лет.
А. РЯБОВА — Вы знаете, я хочу сказать, нормально выяснять отношения, в общем, резвиться где-то. Но когда уж занимаются рукоприкладством, не рассчитывают свои силы, и подросток получает тяжёлые травмы, это уже, в общем-то, превышение, так сказать, и…
А. ДУРНОВО — Чего?
А. РЯБОВА — Превышение? Своих психических и физических данных. Человек должен рассчитывать, тем более, ребёнок, что от удара о стену человек может разбиться. Маленький человек. Поэтому наша задача – объяснить, что нельзя делать, что за это бывает и каким образом, в общем-то, своё гиперактивное поведение можно изменить, куда направить.
А. ДУРНОВО — Дети понимают или они кивнули и побежали опять драться в коридор.
А. РЯБОВА — Я не хочу сказать – драться, не всегда драться. Выяснять, кто сильнее, кто пришёл без сменки, кто со сменкой. В общем-то, буквально на ровном месте возникают не проблемы, а такие, можно сказать, на момент неприязненные отношения, но меня пугает не это. В настоящее время уже на протяжении даже года или двух, наверное, больше. Наши дети, выясняя отношения, они как бы не остаются наедине друг с другом. А если это седьмой, восьмой класс, то обязательно присутствуют дети с других классов, и насколько? Да нет, не год, не два, гораздо больше. Всё это фиксируются на телефоны. И идёт дальше развитие событий. Они играют в такие непотребные, можно сказать, игры. Выбрасывается всё в Интернет. И, в общем итоге, это порочит честь друг друга. Поэтому на сегодня при современных условиях, при технике современной у нас иногда возникают трудности, много получаем жалоб от родителей разобраться в этом. Первейшая ещё задача – ориентировать родителей не только на примирение, а для того, чтобы объясняли ещё в семье. Ведь чаще всего всё это идёт из семьи, либо от большой группы молодёжи, что, вот, он один раз всё это попробовал, и всё это прошло. Не секрет, что в жестокой детской среде, она ежегодно возрастает, у нас практически на протяжении пяти лет преступность в Москве снизилась на 60%, в этом году – на 23%, но мы отмечаем, что дети сбиваются в группы; если они воспитываются не в полных семьях, отца нет, это дети очень жестокие в плане, они идут, в общем, под чьё-то начало. Мы на протяжении нескольких лет расследовали уголовные дела и выясняли причины, почему в школе не видели, что ребёнка нет на занятиях, и этот ребёнок – он уже, в общем-то, вдохновившись свободой, себя обратил в скинхедское движение.
И. ВОРОБЬЁВА — Вот, я хотела спросить – насколько вот эти вот националистические настроения среди школьников, как это всё происходит?
А. РЯБОВА — Я хочу сказать, что всё начинается с самого простого. Во-первых, огромное количество времени. Ты никому не нужен сегодня. Никто тебе не позвонит, никто тебя не позовёт в качалку, либо куда, в школах много-много всего, но всего платное. Существует у нас в центрах даже места, где можно, в общем, заняться. Для этого педагоги, психологи, мы, инспектора, ребёнка не просто должны отвести за руку, а обратить в веру, что это тебе необходимо, ты сильный будешь, крепкий будешь, ты найдёшь себе замечательную профессию, но когда ребёнок остаётся какое-то время на улице, он быстро находит себе подобных. В это время появляются взрослые, которые вовлекают детей в преступную деятельность. Сначала это идёт выпивка, спиртные напитки выпивают. Если опять прошло всё незаметным, если никто никому не объявил, дома родители не беспокоятся. Дома плохо кормят, дома постоянно кричат, унижают. В школе плохие оценки, ну, это чаще всего случается с детьми, которые уже как бы, отучившись определённое время, идут в колледжи, в колледжи, да, ПТУ бывшие – это колледжи, вот, они, не получив от современного педагогического коллектива. К сожалению, сейчас наши педагоги – это только обучают нас, детей обучают наших, а хотелось бы, чтобы они были даже и воспитателями, сейчас учёные пишут об этом очень много.
А. ДУРНОВО — Антонина Петровна, успокойте меня, пожалуйста. Но ведь не все дети такие?
А. РЯБОВА — Нет, нет. Вы знаете, за черту преступают те дети, которые практически не получают добра, ласки, своевременной.
А. ДУРНОВО — Процент какой?
А. РЯБОВА — Ну, я вам хочу сказать, что этот процент, я сказала, у нас снижение преступности на 23%. Но это связано ещё с демографической ситуацией в Москве и стране.
А. ДУРНОВО — Снижение – это понятно. К какому проценту пришли после того, как снизилось на 23, сколько осталось?
А. РЯБОВА — Ну, от ста если мы отнимем, то получится…
А. ДУРНОВО — А, вот так вот, понятно. Значит, получится 77.
А. РЯБОВА — Основное общество здоровое, это дети, здоровые дети. Это дети, которые зачастую и не воспринимают тех детей, с которыми они посещают занятия, не понимают какой-то материал учебный и они их вычеркивают из своей жизни, благополучные, сытые, может, даже не совсем сытые, но дети становятся изгоями. Первая задача в семье – узнать, какова проблема ваших детей. Если вы соседи, вы видите, что семья пьёт постоянно, ребёнок находится постоянно на улице, либо исчезает на несколько дней, позвоните 02. Не будьте жестокими. У нас всегда есть возможность оказать помощь такому ребёнку. Если в школу пришёл ребёнок с синяком, педагоги зачастую звонят, и мы обследуем этого ребёнка. Ведь дети ещё замкнуты. Пройдёт какое-то время, и этот ребёнок не идёт уже навстречу нам, взрослым. Забота, первейшая забота, и спрофилактировать жестокое обращение с детьми, защитить интересы, законные интересы детей, школьник он, если он не работает, помочь ему определиться с профессией, не дать возможность оказаться детям на скамье подсудимых. У нас есть возможность такая.
И. ВОРОБЬЁВА — Я напомню, что у нас в эфире Антонина Рябова, заместитель начальника службы участковых подразделений работы с несовершеннолетними, говорим о детях, о школьниках и так называемом рейде «Занятость». Скажите, учителя, которые, ну, условно не звонят вам и не рапортуют о том, что ребёнок перестал учиться, их как-то можно наказывать за вот это бездействие?
А. РЯБОВА — Я вам хочу сказать, что редки случаи такие, но, тем не менее, в последнее время существует такая тенденция. Пока 20 прогулов не будет, никто и в милицию не будет обращаться. Они постепенно должны набраться. Далее педагог звонит. Есть ещё и социальный педагог, есть ещё психолог, есть директор, есть завуч, есть зам по безопасности. Наши школы, как нигде в регионах, имеют такой ресурс огромный, чтобы помочь ребёнку. Не срабатывает, по инерции где-то не срабатывает. Но у нас другой вариант есть. Я уже сказала, что у нас есть рабочее место у инспекторов. Другой вопрос, что мы не можем быть все школьными инспекторами, мы закреплены за образовательными учреждениями и в любой момент инспектор может подойти, разобраться с любой ситуацией.
И. ВОРОБЬЁВА — Как этому эксперту, вот этому человеку может обратиться ребёнок?
А. РЯБОВА — У нас в образовательных учреждениях вывешены телефоны, объявления, когда можно и придти на приём, мы участвуем в родительских собраниях обязательно. В принципе, за несколько лет последних нам огромное спасибо сказали и из правительства Москвы, и комиссия, которая работала. Нам удалось найти не просто вход в образовательное учреждение, а где-то тот негатив, который годами копился и считался постыдным мусором. Нельзя было выносить из избы. На сегодня у нас существует хороший такой, я бы не сказала тандем, взаимопонимание, что дети – прежде всего. И что хочу сказать? Что есть рабочие места хорошие. И родители, когда у детей возникают проблемы, они чаще всего между собой не могут найти контакт. С тех пор как инспектора стали чаще появляться в школе, с родителей снимается накал. Бывает, дети уже подружились, забыли о том, что была беда какая-то, проблема, а родители строчат нам в органы внутренних дел письма.
А. ДУРНОВО — Антонина Петровна…
А. РЯБОВА — Да.
А. ДУРНОВО — А дети доверяют сотрудникам милиции?
А. РЯБОВА — Всё зависит от того, какой сотрудник милиции. Мы стараемся принимать в органы внутренних дел добрых, умных, профессиональных, но не всегда становится профессионалом. Поэтому, чтобы получить информация от ребёнка, я думаю, не обязательно вызывать его к себе в милицию. Зачастую ситуация такова, что мнение товарища, что милиция – это плохо, что милиция поставит на учёт, милиция поведёт к наркологу, милиция отправит в спецшколу открытого либо закрытого типа, у нас существуют, в общем-то, такие. И дети стараются избегать инспекторов. Но другой вопрос, что мы сами выходим в семьи, мы сами выходим непосредственно в те закрытые учреждения, где дети предоставлены педагогам, где дети, в общем-то, лишены ласки, материнства, у них нет родителей, и поэтому сам по себе выход в дом, в квартиру, он располагает, и когда подросток дома находится, я, вот, хочу привести пример, наверное, он очень жестокий, мы говорили о насилии. Когда инспектора в юго-восточном округе пришли к подростку домой, он длительное время прогуливал, то обнаружили, что у него тяжело больная мать огромных размеров, и там только папа был. И в приватной беседе инспектор выяснила, что подросток подвергается сексуальному насилию, и уже в дальнейшем подробно подросток рассказал, что послужило причиной, в настоящее время отец осужден, его, в общем-то, осудили на 15 лет, но сама беда может случиться, вот, за закрытой дверью, практикуем совместно с опекой несколько человек выходит и видит, что ребёнок….
А. ДУРНОВО — Простите, перебью вас, осталась минута, а я хочу задать ещё один вопрос и получить короткий ответ. Мы в начале этой программе, в начале дневного «Разворота» говорили об истории, которая произошла 9 лет назад, когда парню, которому было 17 лет, и он заканчивал, был старшеклассником, его в отделении милиции избили. Скажите, пожалуйста, такое бывает?
А. РЯБОВА — В подразделениях по делам несовершеннолетних работают основная масса – это женщины, это женщины, которые, в общем…
И. ВОРОБЬЁВА — Это сейчас или это уже давно?
А. РЯБОВА — Нет, это всегда давно, но я хочу с вами согласиться в том плане, что ребёнок не попадает сразу в руки именно инспектора по делам несовершеннолетних, он может быть доставлен с улицы, в нетрезвом виде, больной, истощённый, это, в общем-то, достаётся патрульно-постовой службе, милиционерам, может быть такое.
А. ДУРНОВО — То есть, его могут избить?
А. РЯБОВА — Могут быть, но наша задача – не допускать этого.
А. ДУРНОВО — Спасибо большое, Антонина Петровна Рябова, заместитель начальника управления службы участковых уполномоченных милиции, подразделения по делам несовершеннолетних ГУВД по г. Москве, мы с Ириной Воробьёвой прощаемся с вами, увидимся скоро, через неделю.
А. РЯБОВА — Берегите детей.
