1 октября с.г. нижняя палата парламента Таджикистана, а спустя два дня – и верхняя палата одобрили проект нового закона «О государственном языке», который уже успел стать в таджикском обществе предметом ожесточенных споров. Основное отличие нового закона от прежнего, принятого двадцать лет назад, – отсутствие положения о русском языке, имевшем ранее статус языка межнационального общения. Такой шаг руководства республики, которая долгое время считалась чуть ли не образцом толерантного отношения к русскому языку, вызвал критику не только в России, но и самом Таджикистане, во многом существующего за счет денежных переводов тех трудовых мигрантов, кто работает на территории Российской Федерации.
Инициатива принятия нового закона о государственном языке принадлежит лично президенту Таджикистана Эмомали Рахмону. Еще 22 июля, выступая с телевизионным обращением по случаю Дня языка, он призвал парламент к скорейшему одобрению нового закона. Аргументируя необходимость его принятия, президент апеллировал к высокому значению языка для настоящего и будущего таджикской нации. По его словам, «именно государственный язык отражает достижения и материально-духовную жизнь народа нашей страны внутри неё и за её пределами,.. является обликом и монументом нашей нации». Более того, «судьба нации зависит от судьбы языка, то есть сохранение языка – это сохранение нации». После такого выступления главы государства сомнений в том, что предлагаемый им законопроект вскоре будет принят парламентом, ни у кого не осталось.
Главное нововведение законопроекта, одобренного обеими палатами парламента, касается общения населения с органами власти и другими организациями и учреждениями. В соответствии с новым законом устное и письменное обращение в государственные и негосударственные учреждения будет разрешено только на одном языке – таджикском. На нем же гражданам страны можно будет получить все документы и другую необходимую информацию. Полностью на таджикский язык должны будут перейти вооруженные силы. На таджикском языке в соответствии с законом должно осуществляться обучение в учебных заведениях, а действующие в республике филиалы иностранных вузов обязаны ввести его преподавание. Реклама оформляется также на государственном языке.
Особый правовой статус придается таджикскому языку при проведении культурных мероприятий, на нем должны создаваться научные работы, включая диссертации. При этом государство обязуется создать условия для развития бадахшанских, ягнобского и арабского языков, однако о языках других этнических меньшинств – русском, узбекском, киргизском – в законопроекте не говорится ни слова, хотя численность их носителей многократно выше.
В отличие от других государств Центральной Азии, население которых пока остается полиэтничным, этническая структура Таджикистана является бинарной. После того как в ходе гражданской войны 1992-1997 гг. из страны выехало более 90% некоренного населения, наиболее многочисленными этносами республики являются таджики и узбеки. По переписи 2000 г. в стране насчитывалось 4,9 млн. таджиков, 937 тыс. узбеков, 65,5 тыс. киргизов и всего 68,2 тыс. русских. На долю коренного населения уже тогда в общей сложности приходилось 97% населения, в том числе таджиков – 80%, узбеков – 15,3%, тогда как русских – всего 1,1%. По оценкам МИД России, численность русского населения в настоящее время еще более сократилась и составляет около 50 тыс. чел. Большая его часть проживает в городах – Душанбе и северной Согдийской области, не затронутой гражданской войной.
Тем не менее русский язык продолжал играть в республике важную роль. В соответствии с конституцией 1994 г. государственным языком республики является таджикский, а русский имеет статус языка межнационального общения. Правовой статус русского языка в Таджикистане вплоть до недавнего времени был ниже, чем в Казахстане и Киргизии, где он являлся официальным и наряду с государственным мог использоваться в работе органов государственной власти, но выше, чем в Узбекистане и Туркмении, в законодательстве которых статус русского языка вообще не определен. В отличие от Азербайджана, Узбекистана и Туркменистана, в Таджикистане не произошло и отказа от кириллицы, которая до сих пор продолжает оставаться графической основой таджикского алфавита. Русский язык остается языком науки, средств массовой информации и бизнеса. Во многом сохранению его престижности способствует трудовая миграция в Россию, где в настоящее время работает большая часть трудоспособного мужского населения этой страны.
Неудивительно, что новый закон вызвал неприятие прежде всего у трудовых мигрантов. По словам председателя общероссийского общественного движения «Таджикские трудовые мигранты» Каромата Шарипова, заявление которого приводит душанбинское отделение «Голоса свободы», «ограничивая русский язык в Таджикистане, данный законопроект не приобщает, а отлучает народ от развитых цивилизованных стран, как в области культуры, так и в области научно-технического прогресса». По мнению Шарипова, «Таджикистану, весь чиновничий аппарат которого существует за счет собственных мигрантов, вместо того, чтобы облегчить их участь, помочь в изучении языка работодателя, предлагается принять решение искоренить язык страны, благодаря которой Таджикистан, как суверенная республика, существует сегодня на политической арене».
По оценке председателя Совета российских соотечественников Таджикистана Татьяны Мельниковой, следствием принятия нового закона о языке станет усиление миграционного оттока не только русского, но и всего некоренного населения республики — корейцев, уйгуров, армян, грузин. По-видимому, уедет и часть таджикской интеллигенции, привыкшая к использованию в научной работе русского языка. В итоге снизится и без того невысокий уровень образования.
Отдельной темой является использование государственного (таджикского) языка в научной деятельности и, в частности подготовке диссертаций. Дело в том, что в настоящее время в Таджикистане отсутствует своя Высшая аттестационная комиссия (ВАК), а ученые степени утверждаются ВАКом России, который выдает дипломы российского образца. Комментируя эту проблему в интервью «Немецкой волне», профессор кафедры Центральной Азии Берлинского университета имени Гумбольдта Луц Жехак привел пример Армении, где существует такой же закон. Его знакомый иранист, 10 лет назад написавший диссертацию на армянском языке, столкнулся с тем, что никто за пределами Армении ее не принимает. Для защиты диссертацию необходимо перевести на русский или английский языки, что требует больших усилий.
Среди аналитиков распространено мнение, что новый закон о государственном языке используется таджикскими властями как средство давления на российское руководство, которое затягивает выдачу кредитов для строительства Рогунской ГЭС, и именно поэтому закон до сих пор не подписан президентом. В прошлом таджикские власти уже демонстрировали подобный подход. Так, накануне одного из визитов в республику тогдашнего президента России В. Путина было объявлено о том, что русский язык станет обязательным предметом для изучения во всех школах республики, что, впрочем, так и не было сделано ввиду нехватки преподавательских кадров.
Однако статус русского языка в Таджикистане – вопрос для России малочувствительный, и на решение о выделении кредитов он повлияет вряд ли. Зато повышение статуса таджикского языка позволит руководству республики использовать внутри страны ресурс этнического национализма и отвлечь внимание населения от гораздо более насущных в условиях глобального кризиса социально-экономических проблем.
