«По всей Европе выключают фонари» — знаменитая фраза британского министра иностранных дел Эдуарда Грея, сделанная им накануне Первой мировой войны. Я вспоминаю эти слова всякий раз, когда читаю о том, как европейцев тащат в суд из-за преступлений, связанных с так называемыми ненавистническими речами.
Недавно датский журналист Ларс Хедегаард, возглавляющий Международную организацию свободной прессы, должен был предстать перед судом в Копенгагене, потому что он критиковал ислам. Хедегаард был оправдан, но только формально, так как он не знал, что слова, высказанные им в приватной беседе, были записаны. На прошлой неделе в Вене Элизабет Сабадич-Вольф, австрийская активистка за права человека, была оштрафована на 480 евро за то, что назвала исламского пророка Мухаммеда педофилом, потому что он заключил брак с девятилетней девочкой. Между тем мой собственный процесс в Амстердаме затягивается, отнимая большую часть ценного времени, которое я бы предпочел провести в парламенте, представляя полтора миллиона своих избирателей.
Как такое вообще возможно в якобы либеральной Европе? В голландском Уголовном кодексе говорится, что любой, кто «публично, устно, в письменной форме или посредством изображения сознательно выражается каким-либо способом, который провоцирует ненависть в отношении группы лиц или людей» или «каким-либо образом оскорбляет группу людей из-за их расовой принадлежности, их религии и убеждений, их гетеро- или гомосексуальных наклонностей или внешнего вида, психологического или умственного расстройства — будет наказан».
В начале 2008 года ряд левых активистов и исламских организаций притащили меня в суд, утверждая, что, выражая собственное мнение относительно ислама, я сознательно «оскорблял» мусульман и «разжигал ненависть». Я утверждал и буду снова это делать в своей будущей книге, что ислам — это тоталитарная идеология, которая стремится к мировому господству.
В октябре прошлого года Аян Хирси Али, моя бывшая коллега в голландском парламенте, писала о том, как исламские организации злоупотребляют нашей свободой, с тем чтобы ее ограничить. «Страны — участницы Организации Исламская конференция (ОИК) стремятся заглушить европейские дебаты об исламе», ссылаясь на свою стратегию по «оказанию давления на международные организации и Европейский союз, с тем чтобы те приняли резолюции, чтобы было возможным наказывать тех, кто выступает с ненавистническими речами против религии. Законопроект, использованный для судебного преследования Вилдерса, — это своего рода внутригосударственная версия того, что дипломаты ОИК стремятся выторговать в ООН и ЕС.
Действительно, в 2008 году ЕС утвердил так называемое «Рамочное решение Совета по борьбе с расизмом и ксенофобией», и потом 27 стран Евросоюза должны были включить его в свое национальное законодательство. В решении говорится, что «расистское или ксенофобское поведение должно являться преступлением во всех странах-членах, и оно должно наказываться при помощи эффективных , пропорциональных и сдерживающих мер. В нем дается настолько обширное определение «расизму и ксенофобии», что любое высказывание в адрес человека, принадлежащего к какой-либо группе людей, можно воспринять как оскорбление, за которым следует наказание.
Ошибочным итогом всего этого стало то, что в настоящее время в Европе практически невозможно вести дебаты о природе ислама или о последствиях миграции приверженцев ислама. В качестве примера можно взять мой случай. Я хочу сказать, что ислам — это не столько религия, сколько тоталитарная политическая идеология под видом религии. Во избежание недоразумений я всегда подчеркиваю, что я говорю об исламе, а не о мусульманах. Я делаю четкое различие между народом и идеологией, между мусульманами и исламом, признавая, что есть много умеренных мусульман. Но политическая идеология ислама отнюдь не умеренная, ее цели имеют глобальный характер. Коран приказывает мусульманам установить царство Аллаха во всем мире, при необходимости — с помощью силы.
Высказывание собственного мнения об исламе привело меня в суд, где мне было предъявлено обвинение в оскорблении группы лиц и в разжигании расовой ненависти. Меня судят за то, что я высказываю точку зрения, которую я (и мои избиратели) считаю верной. Меня судят за то, что я оспариваю воззрения, которые правящая верхушка навязывает нам как верные.
Когда я стою перед моими судьями, я делаю это в защиту свободы слова и свободы человека. Свобода является залогом творческого мышления и развития человека. Люди и народы увядают без возможности задаться вопросом истинности того, что им преподносят как правду. В условиях исчезновения свободы слова причиной для беспокойства является цена, которую мы вынуждены платить для примирения с исламом. Эта причина останется, если те, кто не считает ислам проблемой, не дадут нам право на обсуждение вопроса. Я хочу быть в состоянии завершить свое судебное дело без страха уголовного преследования. Достаточно плохо уже то, что более 6 лет я живу под постоянной защитой полиции, потому что джихадисты хотят меня убить.
Мой процесс — это политический процесс. Это трагично, что после падения Советского Союза в 1989 году политические процессы в Европе не были выброшены на свалку истории. Бывший советский диссидент Владимир Буковский ранее говорил о Европейском союзе как о «ЕССР». Одним из его аргументов является то, что в ЕС, как и в бывшем СССР, нет свободы слова.
Я должен быть оправдан. Мой суд в Амстердаме не обо мне, а о свободе слова в Европе. Как говорил Дуайт Д. Эйзенхауэр, за свободу «надо бороться каждый день, обновлять ее, иначе она, как и лишенный корней цветок, зачахнет и умрет». Сегодня свобода в Европе не отстаивается и не обновляется.
