Закончился священный месяц Рамадан — время сурового мусульманского поста, и на смену ему пришел праздник Ураза-Байрам — один из главных в исламе.
В течение трех дней люди облачаются в свою лучшую одежду, дарят друг другу подарки и ходят в гости, подают нищим милостыню.
В этом году последний день веселого праздника выпадет на 11 сентября. Эту дату помнят так хорошо, что любые слова излишни. Злосчастная цифра: на каждый небоскреб — по единице. А теперь со времени трагедии исполнится 9 лет и аббревиатура 911 зазвучит в полный голос.
Крушение башен-близнецов стало фактическим концом 20 века, вторую половину которого между двумя супердержавами тянулась «холодная война». 11-го сентября 2001 года началась новая эпоха, в которой и Соединенные Штаты, и Россия вместе оказались лицом к лицу с терроризмом, выступающим под эгидой ислама. «Радикального ислама!», — не устают повторять политики христианских стран и подавляющая часть мусульман, которые выступают против убийств и религиозного мракобесия и потому так же являются для террористов «неверными». Однако немало тех, кто эти вещи не разделяет и сочувствует пастору Терри Джонсу, собирающемуся 11 сентября сжечь 200 экземпляров Корана.
Граунд зеро и Волжский бульвар
В Москве, по адресу Волжский бульвар, недавно дала о себе знать история, являющаяся слабым отголоском той, что разворачивается в США, где ведутся жаркие споры вокруг строительства мечети на Гранд зеро — пустыре, оставшемся от башен-близнецов. Конечно, Граунд зеро — знаковое место, а Волжский бульвар — нет, но и здесь встает вопрос о бытовом страхе перед исламом.
И там, и там хотят построить мечеть. Но в отличие от Гранд зеро, властями Москвы уже принято решение о строительстве. Почему и у кого это вызывает нарекания, выяснял корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
На сайте ультраправого Движения против нелегальной иммиграции — именно там появилось сообщение — говорится, что решение о строительстве мечети, а также медресе (мусульманской воскресной школы), приняли без ведома местных жителей. Мечеть построят на территории единственной зеленой зоны, где люди отдыхают, утверждается на сайте. Там также сказано, что жители окрестных домов 11 сентября выйдут на улицу выразить свой протест.
За дополнительной информацией корреспондент «Голоса Америки» обратился в префектуру Юго-Восточного административного округа. Пресс-секретарь Мария Ермакова сказала, что не располагает информацией о том, спросили ли согласия жителей, добавила, что информацию о строительстве разместили в официальной газете округа «Юго-Восточный курьер» и что «никаких жалоб от жителей не поступало». «Кто-то специально подогревает эту проблему, вот и все», — подытожила она.
В интервью корреспонденту «Голоса Америки» глава ДПНИ Александр Белов утверждал, что дело не в мечети, а в том, что не спросили согласия у местных жителей. Однако он то и дело высказывал мысль о неудобстве, которое москвичам доставляют мусульмане и их храмы. «На Татарской улице, где стоит мечеть, тоже большие проблемы, — сказал Александр Белов. — Жители вынуждены покупать другие квартиры. В мусульманские праздники там звучит достаточно громко муэдзин, огромное количество людей скапливается — в основном гастарбайтеров, а не московских мусульман, которые, так скажем, ментально слились с москвичами».
Вот что говорит москвич Сергей, проживший рядом с Татарской улицей 15 лет: «Ее (мечеть — В.Л.) практически не видно, она скрывается за домами, и можно догадаться о ее существовании разве что по названию улицы и тому, что иногда там видно людей в определенной одежде».
«На Волжском бульваре жители опасаются, к чему это может привести. Увеличится количество, так скажем, случайных людей, потом в Москве в мечетях за последние 5 лет были выявлены факты пропаганды ваххабизма. Это людей пугает. В этом плане мы не сильно отличаются от нью-йоркцев», — настаивает Александр Белов.
Тему продолжает Александр Брод, член Общественной палаты, участник российско-американской группы по гражданскому обществу: «Наша организация (Общественная палата — В.Л.) постоянно сталкивается с фактами исламофобии. Прежде всего, это запрет региональных властей на строительство мечетей, и я сам был свидетелем, как долго и как болезненно строилась Самарская соборная мечеть: были и акции протеста, и диффамация в СМИ. Есть несколько российских регионов, где власти до сих пор не пошли на встречу мусульманским общинам, боятся, и эти страхи подогреваются местными национал-радикалами, которые отождествляют мусульман с террористами, пишут, что мечеть будет потенциальным рассадником экстремизма».
«Исламофобия неизменно вспыхивает после инцидентов, терактов на Северном Кавказе, — сказал Брод. — После терактов в Москве в ряде регионов доходило даже до того, что из некоторых подмосковных школ изгоняли детей, чьи родители были выходцами с Кавказа». В этой связи уместно упомянуть о нынешнем взрыве во Владикавказе.
«Проблема в том, что непонятно, кто в России ислам представляет, — говорит, в свою очередь, Белов. — Огромное количество литературы, которая признается экстремистской, изымается в российских исламских учебных заведениях. Как правило, она в общем-то призывает тех, кто туда пришел, к построению исламского халифата, жить по шариату».
«Я все же надеюсь, что институты демократии и развитое общество будут содействовать тому, что эти настроения будут нивелированы толерантным, гуманистическим подходом к решению проблемы», — заключил Александр Брод.
Столкновение культур
Очевидно, что исламофобия в России практикуется главным образом в отношении людей с Северного Кавказа, а не из «благополучного Татарстана», например. Так считает Сулиета Кусова, генеральный директора Центра этноконфессиональных проблем СМИ при Союзе журналистов России, председатель Общественного фонда развития культур народов Северного Кавказа, автор не опубликованной еще книги «Исламофобия: истоки и последствия». В беседе с корреспондентом «Голоса Америки» она изложила свое видение ситуации.
«В связи с теми событиями, которые происходят на Северном Кавказе, наблюдается отток огромного количества людей и в том числе нашей молодежи, которая, не всегда ведет себя соответствующим образом, — признается Сулиета Кусова, но следом добавляет. — Когда говорят, что она (молодежь — В.Л.) не вписывается, надо различать: она нарушает закон или раздражает русскую часть населения своей шумностью?».
Впрочем, этот аспект проблемы, по мнению Кусовой, связан не столько с религией, сколько со «столкновением городской и деревенской культур»: «Скажите, а что, из Воронежа, из Саратова, откуда-то из деревни парень, привыкший выпивать, приехав в Москву, по-другому себя ведет? Он так же плюет, бросает бутылки, ругается матом».
Но есть и другой аспект: «Исламизация на Северном Кавказе, особенно в Дагестане, стремительна, и тема шариата как форма правления, которая может вывести из этого кризиса — и экономического и социального, — выступает номером один у большей части населения Дагестана. Я абсолютно четко понимаю, что здесь идет отторжение от российской государственности, от русского пространства, русской культуры, формируется новая реальность, и это данность, и с ней нужно считаться», — сказала Кусова.
«Чтобы не быть в позе обиженной мусульманки, я понимаю все проблемы Европы сегодня из-за огромного количества выходцев из исламских стран, — продолжила она. — Конечно, есть проблемы, но это проблемы глобального мира 21 века. Антиисламский дискурс — неизбежность, и с этой неизбежностью надо считаться, и чем скорее мы выработаем стратегию плавильного котла для мусульман в Европе, тем, может быть, раньше закончатся эти столкновения».
«Что касается российской исламофобии, то это совершенно другое пространство, другие причины. Америка проявляет больше благоразумия в отношении своих мусульман, чем Россия, хотя в России мусульмане — коренное население», — подчеркнула Сулиета Кусова.
Пока Граунд Зеро соответствует своему названию. Построят там мечеть или нет? Ясно одно. Крушение башен-близнецов ознаменовало конец старой эпохи, и то, что придет им на смену, определит характер эпохи новой.
