После вчерашнего шквала звонков в опеку она не то чтобы отозвала свои претензии, но стала отрицать, что вообще приходила. То есть, когда наши активисты туда звонили, представители опеки стали отрицать тот факт, что они посещали моих соседей.
Я понимаю, почему они это делают, — закон не на их стороне. Мои соседи подтвердили тот факт, что не писали такого заявления, следовательно, опека работает по анонимке. Получается, что любой человек может написать анонимку, желая неприятностей ближнему своему по каким-то причинам, и это повод ворваться к нему в дом и проверить, бьет ли он своих детей? Начинать какие-то проверки и доставлять массу неприятностей человеку и его детям на основании анонимного заявления — закон не может приветствовать такого рода деятельность. Я думаю, что они это поняли. Это первое нарушение.
А второе нарушение заключается в том, что химкинская опека не имеет никакого отношения к детям, которые прописаны на территории Москвы. И что это вдруг по анонимному заявлению заинтересовались детьми, прописанными в другом месте?
Я очень благодарна тем людям, которые звонили в опеку, это послужило реальной защитой. Все эти органы работают не по закону, а так, как считают нужным, как бог на душу положит.
А законы совершенно ни при чем. Я не очень хорошо, может быть, знаю законодательство, но то, что я узнаю, выглядит не так уж плохо. У нас неплохое лесозащитное законодательство, у нас Конституция прекрасно написана. Также и законодательство, регулирующее взаимоотношения детей, родителей и государства, — я думаю, и оно нормальное. Все дело в том, что никто не пытается использовать эти законы.
У нас ведь органы, которые живут на наши налоги, если и работают по законам Российской Федерации, то пользуются ими выборочно и трактуют совершенно извращенно. И превращаются в карательные органы для людей, которые пытаются сопротивляться сложившейся системе коррупции. Наша деятельность — это не только защита экологических интересов, это сопротивление коррупционным интересам прежде всего.
Я связалась со своим адвокатом, и он как мой представитель, естественно, продолжит общение с органами опеки. Если у меня будет возможность и время, я к нему присоединюсь. Но, понимая, что меня хотят отвлечь, и не желая идти на поводу у людей, которые мешают моей деятельности, я сейчас с утроенной силой работаю на благо и сохранение Химкинского леса и на популяризацию нашей общественной экологической экспертизы. С этой экспертизы, я считаю, и начался весь сыр-бор с опекой, задержаниями и прочим. Я понимаю — они очень не хотят, чтобы люди услышали, что есть реальное альтернативное решение «химкинского вопроса», что можно по-другому проложить эту трассу.
Сегодня мы вместе с коалицией «За леса Подмосковья» отправляли обращение в Еврокомиссию, представитель которой Жозе Мануэл Баррозу завтра будет встречаться с Путиным. Мы написали в этом заявлении, что сейчас очень опасно инвестировать в целый ряд проектов в России, потому что они имеет огромную коррупционную составляющую.
Мы будем очень активно продолжать нашу работу по подготовке экологических акций. И я, естественно, максимально вовлечена в этот процесс. Одна из этих акций пройдет 1 марта в три часа дня у памятника Грибоедову. Все свои силы я сейчас кидаю на это, а на всякие отвлекающие маневры тратить время я не хочу
