Драматическое по напряженности заседание Мособлсуда по делу полковника Квачкова и его товарищей завершилось в ночь с минувшей пятницы на субботу.
Вердикт присяжных, которые большинством голосов признали подсудимых невиновными, председательствующая Людмила Пантелеева шесть раз отправляла им обратно для уточнения деталей. Окончательно вердикт был принят в 00:20 субботы, хотя еще в 22:00 пятницы суд имел полное право прервать заседание до следующего рабочего дня. Чем было вызвано такое упорство — судите сами (каламбур получился, забавно).
Итог был следующим — присяжные признали, что покушение на Анатолия Чубайса весной 2005 года имело место быть, но участие подсудимых в нем не доказано. А посему они — невиновны. Защита Чубайса продемонстрировала хорошие манеры, и заявила, что вердиктом довольна. По ее словам, факт покушения признан, и это главное, а подсудимые уже и так достаточно наказаны тем, что провели три с половиной года в заключении и два года под судом.
Довольны и сами подсудимые. Полковник Квачков заявил, что суд присяжных — единственный справедливый суд в России, который еще остался. Все остальные — судилища. Миронов поблагодарил присяжных еще в зале, за что тут же был прерван председательствующей. Все вроде бы удовлетворены. И Анатолий Чубайс заявил, что решение суда, которое на основании вердикта присяжных будет вынесено 15 сентября, обжаловать не станет. Это, однако, не означает, что продолжения не последует. Решение суда может обжаловать кто-нибудь другой по его просьбе.
Но вернемся к минувшей пятнице. Присяжные ответили на 39 вопросов, в том числе на вопрос, имело ли место событие преступления. Сам Квачков неоднократно настаивал, что подрыв и обстрел кортежа Чубайса — всего лишь инсценировка. Но присяжные с ним не согласились. Таким образом, их решение получилось половинчатым. Покушение было, но совершил его неизвестно кто. Однако, не Квачков и его товарищи. Тогда кто же? Ответ на этот вопрос остается открытым. Следовательно, вполне могла быть разыграна и инсценировка, возможность которой присяжные отвергли.
Присяжные также признали недоказанной вину всех подсудимых в незаконном хранении оружия и взрывчатых веществ. Таким образом, подсудимые признаны невиновными по всем пунктам обвинения.
Оправдательное решение присяжных стало повторным — в июне 2008 года другая коллегия присяжных Мособлсуда тоже полностью оправдала подсудимых за недостатком улик — тогда за невиновность Квачкова проголосвало 9 из 12 человек. Но вскоре приговор был отменен, и дело направили на новое рассмотрение.
Главное заседание повторного процесса началось в пятницу в 10.00 и завершилось уже глубоко за полночь. В 16.00 присяжные удалились на обсуждение вердикта в совещательную комнату. Если бы они приняли решение единогласно, заседание закончилось бы в течение трех часов. Но члены коллегии вышли к судье уже после 20.00. Теперь удалилась судья для изучения вердикта. Изучение привело к тому, что она шесть раз опять отправляла присяжных в комнату для совещаний, чтобы те уточнили свои ответы — в итоге слушание затянулось до полуночи.
Перед вынесением вердикта судья Пантелеева, напутствуя присяжных, попросила их не учитывать личное отношение к потерпевшему. В итоге те подавляющим большинством — девять из двенадцати — признали полковника Квачкова, а также бывших десантников Яшина и Найденова непричастными к вменяемому им преступлению. За невиновности историка и писателя Миронова было подано семь голосов против пяти.
Пострадавшая сторона отреагировала на решение присяжных несколькими противоречивыми заявлениями. Адвокат Андрей Шугаев выразил надежду, что «прокуратура непременно подаст жалобу, а следующий суд вынесет уже обвинительный приговор», сообщает «Независимая газета». Но зачем это им, если ранее Анатолий Чубайс уже просил суд отпустить Квачкова на свободу, чтобы не создавать из него мученика? Получается, как в поговорке: «Дает — и из рук не выпускает». И милосердным хочется прослыть, и прощать не хочется.
В своем блоге Чубайс отметил, что считает Квачкова виновным, но принимает процессуальное решение коллегии присяжных. Его представитель на процессе Леонид Гозман уверен: будь на месте экс-главы РАО ЕЭС кто угодно другой, Квачков и его друзья «сидели за милую душу». Социолог Леонтий Бызов сказал «Ведомостям», что если бы присяжные были помоложе, вердикт был бы менее иррациональным. Это да. Чем моложе присяжные — тем рациональнее вердикт. А еще если бы набрать присяжных из восемнадцатилетних, раздать им энергетических дринков и сделать музыку погромче, вердикт получился бы одно заглядение.
Адвокат Шугаев тоже сетует, что большинство присяжных были старше 40. Ну так ведь и самому Чубайсу тоже, мягко говоря, за сорок. Тут все логично — ровесники лучше понимают проблемы друг друга, а также могут лучше разобраться во всех нюансах дела, которое молодым покажется непонятным за давностью лет.
Леонид Гозман полагает, что провал обвинения произошел еще и потому, что правоохранители привыкли доказывать вину судье, «которому могут позвонить оттуда», а не присяжным. У обвиняемых были профессиональные защитники, которые вытаскивали на всеобщее обозрение все процессуальные небрежности, отмечает он. Словом, все против пострадавших: небрежности следствия, защитники обвиняемых, пятое-десятое.
Последнее заседание с участием коллегии присяжных заседателей началось с жесткого отбора посетителей. Перед началом в проходе образовалась давка, и многие желающие не смогли попасть внутрь. Судебные приставы перекрыли коридор, который ведет к залу, и пропускали людей строго по одному. Внутрь кроме участников процесса смогли попасть не более десятка человек. После этого приставы заявили, что все места в зале заняты. Хотя помещение, где проходит процесс по этому громкому делу, позволяет вместить в несколько раз больше. Сами приставы эту ситуацию комментировать отказались, сообщает «Российская газета».
Сам полковник Квачков после вердикта повторил свое давнее утверждение в интервью «Ведомостям»: «Уничтожение Чубайса для меня не является преступлением». Он готовится к проведению в сентябре первого съезда движения «Народное ополчение», где, по его словам, народ решит, как бороться с катастрофической ситуацией, в которой оказалась страна.
