А действительно, мог ли ввязаться в революцию Ленин, не думая о последствиях? Мой уважаемый оппонент Н.П.Морозова обнаруживает у меня ответ положительный и даже бланкистский: да, если я слышу среди всех известных фраз Ленина одно лишь «главное ввязаться», значит, я полагаю Ленина волюнтаристом, а суть его учения свожу только к прямому и скорейшему действию по уничтожению государства силовигархов… Хотя я писал совершенно про другое (ввязаться — да, но куда? в публицистический суд над Чубайсом, пока всё скромно), но готов и здесь ответить, переносясь на век назад.
Но вот какая загогулина тут обнаруживается: Наталья Павловна в самом начале своего ультиматума мне спрашивает, предполагал ли Ленин последствия революции, а ближе к концу ультиматума сама же приводит высказывание Ленина о том, что — таки нет, последствий в виде нэпа и Брестского мира никто тогда предполагать не мог. Да и кто мог бы? Не медиумы, чай, материалисты. Не даром ходили по Москве (и отражены в прозе: у Бунина в «Окаянных днях», у Мариенгофа в «Циниках») слухи о том, что большевики не продержатся и нескольких месяцев, уже бегут в Сибирь, прихватив самое ценное, а немцы уже берут Петроград и возвращают монархию русскому народу-мученику…
Я, конечно же, не переломлюсь в пояснице от покаянного земного поклона Ленину на всякий случай — но вот эти слова, я лишь повторяю их за Натальей Павловной: «Мы ввязались в октябре 1917 года в серьезный бой, а там уже увидали такие детали развития (с точки зрения мировой истории это, несомненно, детали), как Брестский мир или нэп и т.п.»
Тут можно давать разные эмоциональные оценки — но ясно одно, революция большевиков вершилась без кропотливо написанного на долгие годы плана, действия происходили в экстренной ситуации. И, кстати, вовсе не распад государства (уже состоявшийся благодаря государственной деятельности гражданина Романова) подгонял большевиков. Подгонял большевиков Ленин.
Я напомню лишь, что только его знеменитое письмо («Сегодня рано, послезавтра поздно») мобилизовало партию. А ведь были и другие мнения — настолько другие, что Зиновьев и Каменев, кликушами выступив и «засветив» проект революции, уже тогда предрешили свою судьбу в качестве врагов народа. Были они волюнтаристами? Нет, не были. Они были довольными своим положением партийными обывателями, рядом с которыми ярко выделялись в тот момент лишь два волюнтариста — Ленин и Троцкий. Если потребуется, Наталья Павловна, я и Троцкому принесу извинения. В годину покаяний уверовавших старших поколений я буду тоже каяться — но перед родными большевиками. Всё лучше, чем агитировать, не имея за спиной революционной организации, а впереди революционной ситуации… Или, всё же, имея?
Ленин как фактор живой политики в России и на Земле
Много напридумывали терминов постсоветские политолухи — и реалполитик, и пиар, и чего только не наболтали… А вот о живой политике никто не говорил. Живая — не обязательно реальная, если под реальной понимать действия тех, кто у рычагов. Но ведь политика там не заканчивается. Можно сказать только, что она там начинается — концентрированная экономика Трубы очень явственно проецировалась на общественное сознание, и живая политика, то есть бродящая в массах разными общественными идеями, лозунгами, тенденциями, эта живая политика редко кем-либо анализировалась. И отсюда у людей, по идее, имеющих отношение к политике (оппозиционной, в том числе) иногда вырываются из уст суждения, никак не соотносимые с живой политикой. С той, которая не по приказу чьему-нибудь, а сама по себе возьмет да и сделает что-то ощутимое. Даст ли по голове, сменит ли власть… Вот Людмила Алексеева вчера заявила: для неё нет никаких сомнений, что Мавзолей Ленина и его тело не оставят в покое грядущие «освобожденные от тоталитаризма» поколения…
Вот ведь какие герметичные сознания у тех, кто поигрывает и в реалполитИк: не убеждают краснознаменные шествия Алексееву в том, что в стране вовсе не одни лениноненавистники обитают. И где тут, кстати, демократия? Почему позиция близкого Алексеевой либерального меньшинства принимается ей за общую историческую перспективу для России и Мавзолея? А все от того, что с живой политикой не дружат объяснительные принципы уроженки СССР: нет понимания ни роли масс в живой политике, ни влияния идей и практики Ленина на эту политику, которое по сей день сильно.
Алексеева в точности повторила Путина, который в первый год правления советовал подождать «с выносом», когда более беспринципная и золотая молодежь народится на руинах СССР да повымрет поколение Победы и строителей коммунизма, а тогда она-то сама, молодежь, и разделается с телом Ленина, уже ни в грош не ставя его дело… Однако с тех пор Путин приумолк на эту тему, ощутив, как напирает на его личное и правящего класса благополучие такая малость, как живая политика, как негодование масс. Да вот — внезапно прозвучал репризой, женским вокалом… Но глупость от этого не стала умнее.
И дело тут не в количестве памятников Ленину (которые потому-то и многочисленны, что ставились по решениям местных, а не центральных властей) и даже не в его теле в Мавзолее — дело Ленина, именно практика тех немногих лет, что после теоретической подготовки в подполье и эмиграции Ленин строил вместе с большевиками новое общество, вот что является мерилом для любой политики периода истории человечества ПОСЛЕ Ленина. Линейка ленинская, мерило советского социализма, советских достижений — суровые координаты, тут не всякий микроскопический политик выдержит исследование. А потому — он заранее ругает Ленина как маргинала или же пытается представить его настолько респектабельным политиком, что образ государственника засловняет в нем революционера. Хитрят современники с Лениным — поскольку прямого диалога выдержать не могут. Феномен контрреволюции в СССР главным образом характеризуется тем, что власть, полностью сменив экономический курс и приватизировав социалистическую собственность, занимается постоянным очернением, демонизацией, десталинизацией и деленинизацией отечественного прошлого, а все как-то хило выглядит на фоне большевиков. Ибо для нее четко работает формула благоденствия, разграбления нажитого советскими поколениями потенциала: чем хуже прошлое, тем терпимее настоящее.
Идеи Ленина — именно революционные, волюнтаристические идеи — являются теми дрожжами в живой политике, которая там и тут преподносит нам сюрпризы. Не просто идеи — но воплотимость этих идей. Радикальной национализации, диктатуры бедных над богатыми… Живут идеи, бередят умы — просто тем, что воплощение мрксизма не только в бесконечных диспутах, но и в госстроительстве возможно. Будь то формирование нового независимого профсоюза или культурническая акция ДСПА в Ленинграде, будь то приход Чавеса к власти или торпедирование со стороны КНДР южнокорейского судна — всё это живая политика. Политика эпохи ПОСЛЕ рождества Ленина. Ее за неимением другой можно считать игровой, несерьезной, недостойной называться делом Ленина (само собой — момент-то нынче глубоко реакционный и регрессивынй), но факел Ленина освящает жизненный путь этим немногим сопротивляющимся контрреволюции.
Мне понравился укоряющий вопрос товарища Морозовой: мол, что у нас есть по сравнению с тем, что имел Ленин накануне Великого Октября? Прямо слышу голос Папанова из «Берегись автомобиля»: «Ничего-то у тебя нет, ты — голодранец! (…) Эих, всёж-таки надо дать тебе коленом, надо!»
Да, у нас нет ни винтовок, ни набитого беглыми с фронта солдатами Питера, ни Смольного, ни матросов… Но было ли это у Ленина за полгода до революции? Нет, у него были только апрельские тезисы, которые — что? Правильно: вся родная партия, включая уж куда как верного и ведомого во многом Сталина, приняла за чистой воды волюнтаризм. Какое перерастание в социалистическую? Ей-богу уже тогда, кажется, звучал зюгановский басок про лимиты на революцию… И тогда же звучали слова о бедственном положении страны, внешней угрозе, о войне до победного… А Ленин гнул своё, а его объявляли в розыск, а он поверх солидности партийных домоседов слал письма другим волюнтаристам. Не будь этого окаянства, будь у Ленина зиновьевская шапочка пирожком, а не спортивный организм и воля к революции — трудно сказать, родились бы мы вообще в СССР или всё расеянами, посконно бы числились…
Но — суммировав субъективные и объективные факторы, социалистическая революция свершилась. И Ленин в годы Гражданской, пока наступали беляки на Москву и Петроград, уже планировал НИИ для развития социалистического хозяйства. А раньше он, кстати, планировал отмирание государства — а оно всё никак не отмирало. Тоже ошибался? Нет — просто живая политика всегда шьется на живую нитку. Не мрёт государство — ну так и не надо это живой политике, значит.
Наоборот, после истощившего страну военного коммунизма потребовалось для нэпа-то и наплодить кучу государственных контрольных инстанций. Мог ли это всё предполагать Ленин? Нет, не мог — в чём и признался, диктуя в Горках размышления на основе цитаты из Наполеона. Однако главное было сделано — живая дрожжевая масса политики охватила всю революционную Россию. Политика уже не была уделом только госаппарата, а потому и сворачивание такой рабочей демократии и диктатуры пролетариата казалось невозможным…
Тогде невозможным — а потом, в наши дни, всё вернулось на исходные позиции, и понадобилась демократизация, добившая уже всю Систему в целом. Что тогда делалось по-ленински, а что иначе? Вопрос для целой статьи. К примеру, право наций на самоопределение вплоть до отделение многие нац-паты считают сугубо ленинской «миной» под СССР, которую Горби только привёл в действие…
Простит ли НАС Ленин?
Почему нас? Да потому что очень за многое надо извиниться, и не только мне. Товарищ Морозова совершенно верно отметила: ничто за период существования СССР не делалось в стране без ссылок на Ленина — даже рывок к рынку пытались соотнести с его высказываниями. Этих подробностей о Шмелёве я помнить не могу, однако успел заметить, как Горби, исключительно Ленина цитируя, умудрился плановую экономику раздолбать присовокуплением к ней хозрасчета (чего Сталин мудро избежал — тоже вводя в 1939-м хозрасчет даже в ГУЛАГе, выплачивая деньгами заработок зэкам, который даже домой отсылали некоторые — прочитал я это не где-нибудь, а в книге бывшей заключённой детской писательницы, в весьма злой, но правдивой книге «И время ответит»).
То есть: следование букве Ленина вовсе не означает следования духу его революционной теории и практики. Партократы-фарисеи вроде Яковлева довели искусство ссылок на Ленина до абсурда, цитатами из Ленина выстлана дорога СССР к 1991-му… Верно, Наталья Павловна: не бывает архивного факта самого по себе, вне теории, факт — уже первичное обобщение. А посему сложно укорять сегодняшних последователей Ленина в том, что «несолидно» трактуют они его. Какой момент политический, какие цели — так и трактуют.
Берем «Государство и революцию»: содержание это сплошной волюнтаризм. Пресным оппортунистам и социал-демократам Ленин заявляет, что диктатура пролетариата — суть учения Маркса, а вовсе даже не классовая борьба, придуманная до Карла. Снова волюнтаризм! И это на фоне солидной плехановской «разъяснительной работы», на фоне общего «полевения» общества. Куда торопит Ленин это общество, которое склонно его считать кайзеровским агентом, нежели вождем революции? Торопит Ленин общество в социализм, тогда как власть торопит солдат на фронт в батальоны смерти…
Ленин трактовал Маркса так же, как Ленина потом трактовали перестройщики — в интересах скорейшей революции/контрреволюции. Здесь бережное отношение к текстам было условием как раз волюнтаристических и парадоксальных выводов их них. Не случайно же, и после Ленина европейские социал-демократы, а пуще них отечественные философы продолжают выискивать у Маркса всевозможные «экономические тетради» с отговорами пролетариата от революционного вмешательства в государственный строй… А вот быстрый Ленин нашел то, что было нужно, реализовал теорию на практике, создал СССР и на век задал ход социалистического развития не только Евразии, а и мира (местами)… Прав был? Мы-то не сомневаемся, что был прав — а вот чубайсоватые «мохнатые питекантропы» сомневаются. И не спорить с ними — значит не быть ленинцами, поскольку большевики считали последним делом скрывать свои взгляды.
Прощения у Ленина должны попросить не только Горби, Чубайс, Алексеева и все те сотни если не тысячи, успевшие потоптаться грязными башмаками на его имени… И мы, даже самые верные ленинцы, должны просить прощения, так как все дружно «заморозили» дело строительства коммунизма, на пути к которому и возникла сверхдержава и возникли все социальные блага, по коим ныне ностальгия… Не начальники одни — мы тоже соучастники поражения СССР. А по сему — предстоят нам именно дискуссии, споры, не обрываемые ультиматумами. Как сказал мой давний товарищ по СКМ, ныне кандидат наук Никита Быстров: «Сейчас одна толковая марксистская статья аналитическая дороже многотысячного митинга». Предстоит, говоря цитатно-образно, заново написать «Государство и революцию», но анализируя уже не Маркса и Энгельса по-ленински, а анализируя Ленина и Сталина по-коммунистически сегодняшним языком.
И только тогда, когда мы вернем народу гордое имя Cоветский вместе с украденной у него олигархами и силовигархами социалистической собственностью — вот тогда нас Ленин простит. И не скажет с укором Сталин, как после известия о начале гитлеровской агрессии: «Ленин нам оставил первое государство пролетарской диктатуры, а мы его про…ли».
