В мае 1945 года в бункере под Рейхсканцелярией была найдена пишущая машинка с непривычно крупным шрифтом. Загадочный инструмент доставили и «СМЕРШ» и приступили к опросу пленных с целью выяснения предназначение столь специфической канцелярской принадлежности. Однако, на первом этапе поиска никто из обитателей бункера фюрера не мог прояснить историю «широкоформатного» печатного агрегата. И только после допросов непосредственного окружения А. Гитлера выяснилось, что фюрер не хотел появляться перед людьми в очках, которые, по его мнению, являлись признаками физической слабости. Поэтому материалы для А. Гитлера печатались непривычно крупным шрифтом.
Эта старая история 40-х годов напомнила о себе, когда в руки автора этих строк попала страничка некого текста, предназначенного для президента Беларуси А. Лукашенко. Поразил размер шрифта – 26… А. Лукашенко, видимо, также не желает публично носить очки и старается выглядеть неутомимым здоровячком… Поистине столетиями ничего в тесном мирке авторитарных и тоталитарных лидеров не меняется, мертвые диктаторы тянут костлявые руки к живым и здравствующим: походки, усики, выражения лица, любовь к военной форме, а главное демагогия и популизм словно пишутся друг с друга.
Но в настоящее время для А. Лукашенко пишется аргументный ряд для очередного российско – белорусского саммита, намеченного на конец последней недели августа. Аргументы сочиняются, пишутся, шлифуются, чтобы потом перекочевать в президентскую папку в виде распечатки шрифтом 26 – го размера.
Заглянем в эту папку и почитаем, благо буквы большие…
Прежде всего, необходимо учесть, что встреча двух президентов не является чем-то сверхординарным и срочным. По традиции в конце лета президент России принимает в своей южной резиденции российских и зарубежных политических деятелей, включая президентов далеких и близких государств. А. Лукашенко неоднократно бывал на подобного рода встречах. Однако, пожалуй, впервые встреча двух глав государств проходит на фоне столь сложного политического кризиса между двумя странами.
В настоящее время отношения между странами – партнерами по строительству Союзного Государства носят исключительно формальный характер. Доверительные отношения исключены. Россия, убедившись в неотвратимости западного дрейфа Минска, с мая текущего года не спеша, но настойчиво проводит политику переформатирования союзнических отношений в межгосударственные. Все дискуссии о развитии экономической и политической интеграции, разработке и принятии Конституционного Акта Союзного Государства, избрании Союзного парламента, появлении единой валюты и т.д., завершены. Решения последнего Высшего ГосСовета СГ от 3 февраля текущего года выполнены только частично.
Происходит неуклонная очистка росийско – белорусских экономических отношений от интеграционной риторики. В результате «молочной войны» Москва все-таки вынудила белорусских экспортеров не только сократить и изменить ассортимент экспорта белорусской молочной продукции на российский рынок, но и подчиниться техническим и технологическим условиям этого рынка. Примечательно, что российской стороной в ходе «молочной войны» вопрос об унификации техусловий по молочной продукции в рамках Союзного Государства даже не ставился по причине полной бесполезности. Минском по примеру формирования российско – белорусской таможенной зоны тут же был бы организован переговорный процесс, растянутый на пару столетий.
Бессмысленность переговорного процесса с белорусской стороной – вот главный лозунг сегодняшнего дня на белорусском векторе российской внешней политики. За полтора десятилетия официальный Минск не выполнил ни одного соглашения с Москвой – своеобразный рекорд в мировой дипломатии. По любому соглашению с РБ возникает масса дополнений, форс-мажоров, уклонений или откровенного игнорирования взятых на себя обязательств.
Учитывая потерю доверия к Минску, российская сторона будет и дальше вынуждена уклоняться от «мягких» соглашений с белорусским руководством и, стремясь уйти от необходимости «договариваться», будет приходить к формированию жестких форматных «условий», обойти которых гораздо сложнее, чем двусторонние договоры. В настоящее время более-менее переформатированы условия экспорта молочной продукции на российский рынок, следом на очереди другие сектора экономических отношений между двумя странами.
Прерваны кредитные отношения и вопрос об их восстановлении переведен в сферу политических решений, так как российский кредитор видит, что предоставляемые Минску кредиты в ускоряющемся темпе проедаются не внося каких-либо позитивных изменений в структуру белорусской экономики и не стимулируя белорусское руководство к реформаторству (1), потребность Минска в кредитах растет в арифметической, а эффективность белорусской экономики убывает в геометрической прогрессиях (2), необходимость возврата взятых кредитов даже не рассматривается белорусским руководством (3). После 2007 года белорусская сторона считает российские кредиты формой дотирования белорусской экономики. Стоит напомнить, что первый кредит «новой эпохи», наступившей после газовых и нефтяных договоренностей 2009 -2007 гг., в сумме 1,5 млрд. долларов США, был выбит белорусской стороной из России за 21 месяц до наступления мирового финансового кризиса в декабре 2007 г., т.е. Минск перешел на существование «в долг» задолго до мирового экономического катаклизма, что говорит о внутренней природе кризиса белорусской экономики.
Политическая интеграция в рамках Союзного Государства окончательно потеряла смысл после октябрьского 2004 года белорусского референдума о снятии ограничений на переизбрание А. Лукашенко на должность президента страны. Политические процессы в странах – партнерах по интеграции и раньше кардинально отличались, но после избрания А. Лукашенко на третий, а в перспективе и на четвертый срок, Россия и Беларусь оказались разделены целой эпохой.
После вступления Беларуси в европейскую программу «Восточное партнерство», проявившихся попыток Минска сорвать развитие и расширение возможностей ОДКБ, уклонения от союзнического долга в отношении конфликта в Закавказье, стало очевидно, что статус «единственного союзника» Минск незаслуженно присвоил. Союзническая риторика белорусского руководства прямо противоречит его действиям, носящим зачастую откровенно антироссийскую направленность.
С мая 2009 года российско – белорусские отношения вступили в глубокий кризис, выход из которого вряд ли возможен даже при обоюдном желании президентом двух стран. Они носят глубинный экономический и политический характер и связаны как с нестыковкой экономических систем двух государств, так и разновекторными геополитическими ориентациями политических классов России и Беларуси.
Автор этих строк в свое время открыто объявил форматные условия, которые обязан выполнить официальный Минск, чтобы вернуть хотя бы часть традиционной российской поддержки, к которой он давно привык. «Эти условия предельно ясны: — Беларусь должна признать Абхазию и Южную Осетию, чем подтвердить на деле, а не на словах свой союзный статус; Беларусь должна выйти из европейской программы «Восточное партнерство», если она претендует на кредитную и ресурсную поддержку. Объяснять Москве, что «Восточное партнерство» — это хорошо, не стоит, Москва смотрит на состав участников программы; А. Лукашенко должен извиниться за оскорбления в адрес руководства России; Минск обязан подписать все документы, принятые на саммите ОДКБ 16 мая, включая пакет по образованию КСОР».
Все было сказано предельно ясно, но белорусские власти постарались сделать вид, что они слепые и глухие и не реагируют на некие «пасквили» из Интернета. Зародилась даже волна возмущения по принципу «А ты кто такой, что условия выставлять»… И вот время прошло (больше месяца) и как бы не хотелось белорусскому президенту обойти четко прописанные условия, он это сделать не смог… Это к вопросу «а кто ты такой»… Между тем, форматные условия оказываются в основе переговорного процесса в Сочи.
Нельзя сказать, что А. Лукашенко не готовится к саммиту. 13 августа в интервью телепрограмме «Формула власти» белорусский президент прояснил свою переговорную позицию на саммите в Сочи. Он будет использовать давно ставшим традиционный аргумент – неинформированностьпредставителей России о реальной ситуации в республике и вокруг нее, что позволяет ему «с порога» отвергать все претензии российского руководства, связанные с прозападным дрейфом Минска. Между прочим, в свое время тезис «неинформированности» активно использовался в отношении Запада – А. Лукашенко совсем недавно неоднократно утверждал, что западный истеблишмент и западные СМИ демонизируют его и его политический режим.
Сразу скажем: это плохая позиция. Она слабая, так как исключает равноправный диалог, подразумевает оправдания и сразу снижает цену аргументации. Проще говоря, в данном случае выбор такой позиции означает, что аргументов вообще нет. Кроме того, попутно возникает ощущение, что А. Лукашенко осознает: Д. Медведев отлично проинформирован о характере отношений официального Минска с Брюсселем, Вашингтоном, Киевом и Тбилиси. Тогдаоткровенного разговора не будет. Тем более, что А. Лукашенко допустил вторую ошибку…
Дело в том, что А. Лукашенко подверг критике Запад: «Мы готовы на равноправной взаимовыгодной основе работать и с европейцами, и с американцами. Но рассчитывать на ситуацию, что поддавим, закрутим, и Лукашенко на что-то пойдет пойти — на это на Западе пусть не рассчитывают. Меня часто начинают критиковать, что вот Лукашенко держит власть. Но я наделен таким правом согласно Конституции. Если на Западе рассчитывают, что путем каких-то махинаций, мероприятий, эту власть можно отнять у нынешней власти и оппозиции передать, то тоже ничего не получится» (А. Лукашенко). Это был явный перебор. Специфика отношений Минска с Западом российскому руководству известна: А. Лукашенко полностью устраивает ЕС. Во всяком случае, для Москвы не является тайной, что Евросоюз кровно заинтересован в сохранении дотационного характера отношений Москвы и Минска. Ведь в противном случае Брюсселю самому придется брать Беларусь на содержание. Дозированная критика А. Лукашенко Запада, безусловно, с тем же Западом согласована и является компонентом игры по втягиванию России в финансирование расширения сферы влияния ЕС на постсоветском пространстве. Но тут А. Лукашенко сам себя переиграл, создавая иллюзию некой борьбы с западным вектором…
С учетом того, что перед А. Лукашенко в Сочи стоят поистине титанические задачи, а ему необходимо получить одобрение его курса на сближение с Западом, получить поддержку на президентских выборах 2010 -2011 гг., решить финансово – кредитные, ресурсные и рыночные проблемы белорусской экономики, то форматные условия («Восточное партнерство», непризнание Абхазии и Южной Осетии, ОДКБ и даже отсутствие единого командования единой зоны ПВО и т.д.) на корню уничтожают любые надежды на успех А. Лукашенко в Сочи. Ситуация тупиковая…
Естественно, по старой белорусской традиции, А. Лукашенко попытается завязать торг по любой из позиций форматных условий. Стоит отметить, что «торг с Россией» – это какое-то наваждение белорусского политического класса. Его представителям, как во власти, так и в оппозиции постоянно хочется и даже мерещится, что с Минском «торговались» или «торгуются». Между тем, Москва и Минск находятся в столь разных весовых категориях, что о каком-то равноправном торге и речи не идет. Интуитивно А. Лукашенко это понимает и обычно на переговорах с российской стороной выбирает весьма специфическую позицию: со всем соглашается, но ничего не выполняет… Иногда упирается, как в Киргизии в конце июля, рассчитывая, что ему предложат торг. Но, как правило, ему ничего не предлагают, прекрасно зная присущую А. Лукашенко страсть подвести партнера.
В данном случае, на саммите в Сочи, попытка А. Лукашенко завязать торг по форматным условиям может привести к почти мгновенному срыву переговоров с президентом России. Дело в том, что Москва знает: А. Лукашенко не в силах изменить уже принятые решения. Он не выведетБеларусь из «Восточного партнерства», не признает суверенитет и независимость Абхазии и Южной Осетии, не оформит вступление в КСОР и т.д. Он попытается пообещать, но это все равно, если пообещать достать рукой Луну. Между тем, обещания являются традиционным и, в данном случае, последним инструментарием белорусского президента.
А. Лукашенко остается надеяться, что его обещаниям поверят, но для этого их надо прописать уж очень большими буквами, чтобы было видно из всех столиц Европы и Северной Америки. 26 размер шрифта уже не выручит.
