6 августа, в первую пятницу последнего месяца лета 2010 года, президент Российской Федерации Дмитрий А. Медведев проведет очередное совещание по поправкам в многострадальный закон «О милиции». Публикация закона, работа над которым должна завершиться до начала декабря 2010 года, уже откладывалась – проект закона МВД должно было представить для широкого обсуждения еще весной текущего года. Тем не менее, сделано это не было, и если этого не будет сделано хотя бы ко Дню милиции-2010 или к дате Послания Президента Федеральному Собранию, выглядеть все это будет как откровенный саботаж инициатив главы государства.
Тогда как-то внимание, которое Медведев лично уделяет наведению порядка в правоохранительной системе вообще и в милиции в частности, говорит о том, что для него самого это стало уже вопросом политического престижа. В свою очередь, не дожидаясь окончательного оформления в Законе своих инициатив по реформированию деятельности правоохранительных органов, 22 июля Президент подписал пять новых законов, так или иначе касающихся функционирования правоохранительных органов. Как выразился Президент, эти законы направлены на «завинчивание гаек» в МВД. Анализируя то, каков «шаг резьбы» на этих «гайках» уже можно примерно представлять, какова в наиболее общем виде стратегия реформирования российской милиции. И уже сегодня ясно, что Президент предпочитает действовать осторожно.
По меньшей мере, реформа МВД выглядит менее радикальной, чем реформа судебной сферы и системы исполнения наказаний. Пять президентских законов предполагают, в частности, считать службу в милиции отягчающим обстоятельством в случае совершения милиционером преступления, запрещают сотрудникам милиции публично или через СМИ критиковать действия своего руководства и властей, а также ужесточают требования к тестированию сотрудников милиции при приеме на работу. Однако уже сейчас очевидно, что указанных мер явно не будет достаточно для кардинальных изменений в качестве работы милиции и в отношении к этому ведомству со стороны населения. Проблематичной выглядит идея законопроекта запретить милиционерам «выносить сор из избы», что, вероятно инспирировано историей опального майора Дымовского.
Вместо открытости, подконтрольности МВД российскому обществу, ведомство, живущее по новой редакции закона, вероятно предпочтет казарменную дисциплину и замкнутость в себе. Скорее всего, именно к этому будет подталкивать и требование беспрекословного подчинения сотрудников МВД своему начальству, аналогичное армейскому. Проблемы реформирования (именно реформирования, а не функционирования) Министерства внутренних дел сводятся по большому счету к двум: непрозрачности деятельности милиции – как для публичных инстанций, гражданского общества, СМИ и народных депутатов, так и низкой вертикальной управляемости структур милиции. Именно эти две проблемы: «снизу» – контроля со стороны рядовых граждан и «сверху» – контроля со стороны руководства государства – мешают эффективному преобразованию милиции. Если первая проблема достаточно давно и активно обсуждается, природа ее известна и изучена, то вторая проблема нечасто оказывается объектом публичных дебатов. Тогда как именно она может объяснить своего рода «паралич воли» власти в решении проблемы российской милиции. Невысокий авторитет нынешнего министра в системе МВД вызван отнюдь не отсутствием уважения к главе ведомства со стороны подчиненных. Кандидат экономических наук, генерал армии Рашид Нургалиев говорит много правильных слов, порой способен на экстравагантные заявления и поступки (одно «Нургалиев разрешил!» чего стоит).
Но очевидно, что реализация этих слов упирается в весьма ограниченный административный ресурс. Проблема руководства МВД является системной и природа ее состоит в регионально-отраслевой дезинтеграции ведомства. Региональные и отраслевые органы внутренних дел давно и прочно превратились в небольшие, но хозяйственно крепкие, а потому весьма независимые от верховной воли и мнения периферии структуры. В своей деятельности эти структуры оказываются весьма устойчивы ко внешнему воздействию любого рода, вполне автономны и невероятно влиятельны в тех сферах, где реализуют свои интересы. А интересы эти весьма неразнообразны и сводятся как правило к экономическим и, реже, административно-политическим. Крышевание легального бизнеса и организация нелегального, рейдерство, правовое и силовое прикрытие и т.п. Но не только милиция крышует бизнес. Милиция собирает крохи с барского стола. Считается, что СВР крышует международную торговлю, в том числе и металлургическую отрасль, работающую с экспортом. Другие органы «курируют» серьезные и крупные экономические компании (в том числе курируют и всю банковскую деятельность).
Как рассказал недавно мой знакомый, якобы сотрудники из ДЭБ МВД раз в 3 месяца скидываются и за 50 000$ покупают диск из ЦБ со всеми банковскими проводками (конечно, неофициально). Дальше диск обрабатывают аналитики ДЭБ и показывают, где именно хранится «золотой ключик». Дальше схема проста — вызывают директора и говорят о подозрительных проводках, которые указывают на возможную причастность, ну например, к финансированию террористической деятельности. Дальше вызывают главбуха и главбух начинает являться на приемы к следователям почти ежедневно. Если и это не вразумляет владельца компании заплатить отступные, то начинают дергать клиентов компании и таскать на допросы и рассказывать, с какими нехорошими людьми они имеют деловые отношения, и бизнес постепенно начинает разваливаться. С одной компании доход от 50 000$ до 100 000$ за прекращение «закошмаривания». И таких компаний набирается не один десяток. Также и в деле обвиняемого во всех смертных грехах Игоря Изместьева. Использовали сенатора для решения своих вопросов по ТЭКу в Башкирии, а потом и прилепили статью «терроризм», чтобы уж точно не выскочил из цепких лап правосудия и получил по полной.
И будет теперь до конца времен доказывать, что убийства, в которых его обвиняют ему то как раз были и невыгодны, о чем и говорят «потерпевшие» по делу и бывшие присяжные. Но только благодаря этой статье доказывать он будет это теперь тройке судей, а не присяжным. Что это означает? В деле Изместьева, впрочем, как и во многих других делах, связанных с крупным бизнесом, трудно понять, где кончается «сфера ответственности» ОПГ и где начинается юрисдикция правоохранительных органов. Где «оборотень в погонах», а где представитель криминалитета. А это значит, что перед руководством страны стоит весьма нетривиальная задача – полная деконструкция целого ведомства, неуправляемого «сверху» и непрозрачного «снизу». Из двух способов решения проблемы реформирования МВД – публичного контроля и силового влияния, власть предпочла второе. Законодательные инициативы Медведева направлены на реконструкцию вертикальных силовых линий в силовом министерстве. Однако очевидно, что выполняется это пока за счет сокращения возможностей публичного контроля над деятельностью милиции. Не исключено, что некоторая противоречивость предложенных мер по реформированию правоохранительных органов страны связана с недостаточной разработкой государственной стратегии в данном секторе.
Ясно, что далее нынешнее положение дел с российской милицией терпеть невозможно. Но каким именно образом необходимо действовать уже сейчас – до конца никому не понятно. Недаром, президент Дмитрий Медведев попросил своего рода «помощь зала» – организовать широкое общественное обсуждение новой редакции закона «О милиции», собрать предложения граждан и общественных организаций для того, чтобы к 1 декабря текст закона был готов. Вероятно, особенно были бы ценны замечания и предложения тех граждан, кто, так или иначе, имел дело с произволом российской милиции. Или до сих пор находится в лапах правоохранительной системы.
Тех, кто застрял в своего рода «чистилище» – в тюрьме, между миром свободы и местами ее лишения, между арестом и судом. Кому как не им знать, на что родная милиция временами «способна» и что именно нужно сделать, чтобы прекратить ее произвол. И особенно тех, кто среди этих лиц имел отношение к законодательной власти, имеет опыт законотворчества и может грамотно защитить в форме правового акта права человека, оказавшегося в тяжелых условиях. Даже если человек преступил закон и осужден, он остается гражданином своей страны и имеет право высказывать свое мнение.
Что уж говорить о тех, кто, как бывший сенатор Изместьев, находится в ожидании суда? Власть и общество часто необоснованно отказывают себе в праве выслушать этих людей. Может быть и поэтому тоже число оправдательных приговоров в судах РФ не выходит за рамки статистической погрешности относительно нуля. Задачи реформирования судебной системы, системы ФСИН и милиции давно вышли за рамки отраслевых и находятся на первых строках повестки федеральной политики. Пока же настоящего решения для этих задач не предложено, остается ограничиваться «тактическим» решением – продолжать как-то жить и в этих условиях. Вячеслав Данилов, главный редактор сайта Liberty.ruспециально для Izmestev.com
