Новый президент провел свои первые месяцы в офисе, «плавая» по любви и популярности. В среду, 9 сентября, в своей речи по здравоохранению, озвученной в Конгрессе, он окреп после трудного лета и начал новый раунд резких заявлений. Однако при том, что момент истины подписания внутренней политики президента Конгрессом США быстро приближается, Обаме, похоже, не достает одного пункта, который большинство президентов считали полезным иметь в своих инструментариях Белого Дома: страх.
Слева и справа заинтересованные группы и члены Конгресса с жадностью наслаждались своими полномочиями – гласностью и политическим шантажом – бросая вызов президенту или не соглашаясь с его политикой. Это именно та практика, которую президенты пытались предотвратить – особенно среди членов своих собственных партий – объясняя, что конечное наказание будет больше, чем любая краткосрочная прибыль.
Однако эту практику поощрил личный интеллектуальный и политический стиль этого президента – предпочтение переговорам в сочетании с несклонностью навстречу изображения «светлых линий» о своем собственном практическом результате.
В своей речи, озвученной на этой неделе, Обама сплотил демократов, сказав, что он не потерпел бы искажения своих идей по здравоохранению Республиканской Партией, но также дал понять, что либералам, в конце концов, вероятно, придется присоединиться к нему, чтобы воплотить свои надежды по плану медицинского страхования. Даже легендарный Рахм Эмануэль, вначале считавшийся головорезом Белого Дома, получил государственный портфель, не назначив вместо себя явного заместителя-убийцы.
По обе стороны есть некоторые, кто задумывается о том, есть ли на самом деле стальной кулак в бархатной перчатке Обамы. Демократы из Конгресса сказали «Politico», что они были удивлены тем, что, похоже, нет очевидных последствий за острую критику Белого Дома. Чирлидеры слева начинают призывать его, как говорит Маурин Доуд, быть «скорее Рокки, чем Спокки».
«Одним из немногих фактов согласия между правыми и левыми является то, что обе стороны хотят видеть от президента больше лидерства», — отмечает Дэн Герштейн, политический консультант из демократов. «Должно быть уважение – и страх». «Его проблема была почти с самого начала, и хотя демократы в Конгрессе ценят его, временами вдохновляются им, но не на всех он производит впечатление», — сказал политический советник Буша Карл Роув. «Они ценят его скромное отношение, однако я не уверен, что эта черта пробуждает страх или уважение».
Вряд ли насмешки таких, как Роув, поколеблют демократов из Конгресса или Белого Дома. Но верно то, что по мере того, как дебаты по здравоохранению достигают своей развязки, Обама почти наверняка собирается оказать давление на либералов из своей собственной партии принять меньшее, чем они когда-то ожидали, а консервативных демократов потратить больше, чем они хотят.
Когда этот момент настанет, Обама должен понять, что власть разума намного эффективнее при поддержке продемонстрированной готовности «сокрушать головы». «Одним из способов, которые вы не будете способны сделать при отступлении от законодательного процесса, является то, что вы не сможете быстро вскочить и «показать мускулы», когда дела идут не так, как вы хотите», — сказал республиканец Энтони Уэйнер, который раскритиковал планы Белого Дома за отсутствие явной политической стоимости.
Решение о разрешении Конгрессу возглавить путь к реформе здравоохранения было стратегическим, и было мотивировано неудачами администрации Клинтона. Если Обаме в результате удастся подписать главный закон, он будет блистательным. Однако застенчивость очень тесно связана с личностью Обамы и его стилем правления: в частных обсуждениях, говорят советники, ему нравится слушать и заново формулировать аргументы; намного реже он раскрывает свои собственные карты.
И всё же он должен занять более жесткую позицию или выбрать трудную борьбу по многим главным политическим вопросам дня. Он продолжает искать решения «золотой середины» в Афганистане – ни слишком холодного, ни слишком горячего, и выступил не больше, чем с предостережением, когда иранцы вышли на акции протеста. Он позволил не одобренным предложениям союзников – таким, как Закон о свободе выбора сотрудника – «умереть» из-за своего собственного согласия, в то же время, заявляя о своей поддержке.
Вопрос в том, где эта личная и стратегическая нечёткость превращается в более опасное политическое чувство слабости, опасного осознания для американских президентов, о котором Джордж Буш-старший (Джордж Герберт Уокер) узнал тогда, когда журнал «Newsweek» на своей первой полосе дал ему прозвище «слабак». Его сын трудился, чтобы избежать той ошибки, его навязчивые идеи о демонстрировании силы иногда выглядели, как чванство.
Когда республиканца Джо Уилсона «опустили» до презренных, раболепных извинений за выкрик «Вы лжете!» в адрес Обамы во время его выступления на совместной сессии Конгресса, для демократов это была не просто возможность выставить республиканцев менее конструктивными; это также было напоминанием президентского положения и власти. Но Уилсон в течение 24 часов вернулся к своей защите, и он редкий республиканец, который поплатился за свой выпад в адрес президента. После предварительных внутренних дебатов о том, что было бы более эффективнее – примирение или конфронтация, республиканцы Конгресса ясно решили для себя, что им почти нечего терять в этой борьбе. Один консультант из республиканцев Нельсон Ворфилд следил, как реализация законодательства по энергетике проходит через почти объединенную оппозицию республиканцев из Белого Дома.
«После того, как конгрессмен выступил против «кепки и налогов» (так высмеивают законопроект республиканцы), не стало цены, которую надо заплатить», — сказал он. «Не было никаких затрат за то, что он выступил против него – на самом деле, была премия», — добавил он. «Он не соответствует основным стандартам мужественности», — насмехался Рик Уилсон — консультант республиканцев, среди чьих клиентов находится фонд «Национальное республиканское доверие», который выпустил одну из самых ранних и самых язвительных антиреклам Обамы.
Несомненно, пристрастные насмешки – факт не новый. Но способность Обамы вселить страх на своей собственной стороне прохода также остается под сомнением. Палата прогрессивного кокуса (совещание членов законодательного собрания, принадлежащих одной партии) и члены её меньшинства «Blue Dog» подобрали спокойные колкие замечания в адрес его взглядов по здравоохранению и его решением этой проблемы без демонстрации очевидных оскорблений, и большинство восприняло его неприступную позицию как нечто вроде лицензии.
Обаму обвиняли в слабости и прежде. Летом и осенью 2007 года он переубеждал даже своих собственных сторонников в том, что он может «смотреть в лицо» Хиллари Клинтон без страха. Летом и осенью 2008 года он отражал попытку сенатора Джона МакКейна изобразить его слабым.
Консультант-демократ Пол Бегала, который имеет тесные связи с Белым Домом, отметил, что президент дает два вида выступлений: «Олимпийские и справедливые», подобно речи о расе, об исламе и Западе; и более жесткие демагогические выступления, подобные его прямым нападкам на Хиллари Клинтон во время ужина Джефферсон-Джексон в Айове в 2007 году и его речи на национальном партийном съезде демократов в прошлом году.
«Учитывая то, насколько запутался Вашингтон и насколько глубоко протекает тенденциозный яд, в больше степени это хорошо, что он является хладнокровным аналитиком и строителем консенсуса», — сказал Герштейн. «Но что мы видим в его первые девять месяцев в офисе – это то, что бывают времена, когда это не просто неверный подход – это неэффективно, потому что это позволяет людям спасаться от ошибки или использовать тебя в своих интересах, в отличие от стиля «разбора полетов», назовем это способом владения властью».
