Модернизация и технология развала

Атака на Баксанскую ГЭС, всколыхнувшая общественность 21 июля 2010 года, еще раз продемонстрировала, что наследие ударного труда, кровавых капель пота, смертей от перенапряжения и, в конце концов, победных кличей строителей, выполнивших все нормы путем выхода за грань человеческого, не так прочно и фундаментально, как оно кажется.

Монолиты Красного времени, питавшие жилы сверхдержавы, подчинившей половину Европы, сейчас уязвимы и ранимы как никогда. Мы привыкли относиться к промышленному наследию великих и одновременно ужасных сталинских пятилеток, как к чему-то само собой разумеющемуся, как к тому, что «было всегда». А между тем, стальная шея советской индустрии, на которой мы сидим, болтая ногами и поедая гамбургеры, вот-вот надломится.

К этому прикладывают руки все кому не лень: террористы, безалаберные собственники, скупые инвесторы, зажравшиеся главы администраций.

Хорошо, в случае со взрывом на Баксанской ГЭС все еще более-менее понятно: теракт совершили нелюди, живущие на доллары, переправляемые арабскими шейхами и западными спецслужбами через территорию Грузии, для чьих промытых мозгов советское наследие – это останки «кровавой империи». Здесь ненависть, выраженная в тротиловом эквиваленте хотя бы на каком-то уровне рационально объяснима. Расстрел двух охранников, ранение двух рабочих, хладнокровное минирование гигантского механизма и сердца станции — генератора – все это действия обезумевших вандалов, спустившихся из леса и несущих лишь смерть.

Но как объяснить всю ту череду катастроф на промышленных объектах России, которая тянется еще с начала «нулевых»?

Баксанская ГЭС в этом ряду – явно девиантный случай, поскольку катастрофа на ней произошла в силу вмешательства внешних враждебных сил, впервые за минувшие 70 лет (с момента создания станции) покусившихся на этот памятник советской цивилизации. Все остальные случаи ЧП на российских промышленных объектах никак не связаны с происками внешних врагов.

Так, буквально за 2 месяца до теракта в Кабардино-Балкарии, а точнее, 12 мая 2010 года произошло задымление на другой ГЭС – Нижнекамской, расположенной поблизости у города Набережные Челны в Татарстане. Тогда в результате аварии погиб один человек, а ранения получили десять. Потом выяснится, что сильному задымлению предшествовал громкий хлопок на монтажной площадке машинного зала, сообщение о котором пожарные получили примерно к 16.30 по Москве. Чтобы ликвидировать аварию пришлось привлечь около 50-ти пожарников. Официальная версия – технический сбой, что еще раз подтверждает тезис о предельной степени амортизации российского производительного комплекса.

Хронология неумолима: отступаем во времени еще на 2 месяца назад – и снова происшествие на российской электростанции. Тогда, 29 марта 2010 года не выдержала одна из 16-ти турбин Усть-Илимской ГЭС. К счастью, в этом случае все обошлось без жертв: сначала на станции сработала сигнализация, после чего барахлившая гидротурбина была экстренно остановлена. Уже после был проведен осмотр оборудования для того, чтобы выявить причину технического сбоя, и в результате специалистами был обнаружен дефект в системе защиты узлов крепления вала турбины к рабочему колесу.

Естественно, этот случай не связан с невинными жертвами и пострадавшими на производстве, но зато такой «безобидный» сбой с лихвой окупила настоящая трагедия, которая случилась 17 августа 2009 года на Саяно-Шушенской ГЭС, унесшая жизни 75 человек и искалечившая 13 сотрудников предприятия. Этот случай является поистине знаменательным, поскольку ЧП произошло уже во время ремонта (!) одного из гидроагрегатов Саяно-Шушенской ГЭС. Последствия аварии оказались ужасными: третий и четвертый водоводы оказались полностью снесены, вода разрушила стену машинного зала, в результате чего началось быстрое затопление помещения.

Бедствие обернулось выводом из строя 9-ти из 10-ти гидротурбин станции, что, естественно, послужило причиной ее полной остановки. Стоит ли говорить, что в регионе сразу начался кризис электроснабжения, в свою очередь повлекший за собой коллапс ряда промышленных предприятий (например, в их числе были знаменитые сибирские алюминиевые заводы)?

Конечно, не все сбои приводили к таким плачевным последствиям. Так, пожар, вспыхнувший 27 февраля 2008 года в на Рыбинской ГЭС в Ярославской области был не столь разрушительным: горела исключительно крыша промышленного объекта, и очаг был ликвидирован всего лишь через пару часов после начала возгорания. Тогда все обошлось и без пострадавших и значительной порчи оборудования. Правда, в целях безопасности было решено все-таки запустить резервную линию, чтобы застраховаться от новых сбоев и риска срыва электроснабжения близлежащих населенных пунктов и производственных объектов.

Сама статистика демонстрирует, что сегодняшняя энергетическая инфраструктура России не застрахована ни от «человеческого фактора» (проще говоря, халатности), ни от ударов стихийных бедствий, ни от диверсий злоумышленников.

Более того, ЧП, случающиеся «на ровном месте» лучше и достовернее всего объясняются состоянием тех комплексов, на которых они происходят. В большинстве случаев все держится «на честном слове, на одном крыле», а сами сотрудники при этом залихватски полагаются на русское «авось».

Однако не стоит думать, что пожары и взрывы стали бичом исключительно российских ГЭС. Износами и нарушениям техники безопасности изобилуют другие титаны российского энергетического комплекса, а именно, шахты.

Не будем распространяться о том, насколько тяжел, а подчас и невыносим труд шахтера. Также опустим подробности того, как из-за жизненной необходимости накормить свои семьи, а значит, выработать в срок норму российские горняки сплошь и рядом идут на грубейшие нарушения техники безопасности. Не секрет, что обязательное выполнение ряда профилактических процедур на производстве серьезно замедляет темпы работы шахтера. Вместо этого снова обратимся к сухой статистике.

Хроника происшествий на шахтах за последние пять лет выглядит устрашающе.

В 2004 году смерть настигла около 70-ти человек. Люди погибали в результате взрыва метана (чаще всего взрывы происходят из-за нарушения техники безопасности) на шахтах «Сибирская» в Кузбассе и «Тайжина» в городе Осинники, а также из-за аварий, в частности, на шахте «Листвяжная» в Кемеровской области.

2005 год, к счастью, выдался менее «урожайным»: шахты забрали жизни 40 горняков. Причины все те же: взрывы метана («Есаульская» и «Анжерская» в Кемеровской области). Следующий год, как всем показалось, поставил точку в вопросе о несоответствующем уровне безопасности и технической оснащенности шахт. Именно в 2006 году был достигнут показатель предельно низкой смертности на горном производстве: 6 человек. Естественно, такой статистический «оптимизм» выглядит цинично, особенно в контексте того, как семьи погибших переносили эти утраты. Однако в обществе установилось мнение о том, что «выводы сделаны», а ответственные лица «получили по шапке». Как оказалось, рано расслаблялись.

Настоящим ударом стала трагедия, произошедшая 19 марта 2007 года, когда на шахте «Ульяновская» в Кемеровской области прогремел мощный взрыв, унесший жизни сразу 110-ти человек. Авария моментально приобрела статус крупнейшей в российской угледобыче за последние 75 лет, а СМИ, не переставая, транслировали жуткие кадры с места катастрофы. Именно тогда стало ясно, что 2006 год был всего на всего затишьем перед бурей. Не прошло и двух месяцев, как снова прогремел подземный взрыв, на этот раз на шахте «Юбилейная» в Новокузнецком районе Кемеровской области. Майская авария унесла с собой еще 39 шахтеров. А буквально через месяц жизни 11 шахтеров забрала «Комсомольская» в Воркуте.

Наступил 2008 год и, кажется, несчастные случаи снова пошли на спад – 22 погибших. 2009-й также принес плохие новости, но все-таки в меньшем объеме. Только в феврале – сразу 3 аварии (шахты им. Ворошилова, им. Дзержинского и «Зиминка» в городе Прокопьевске), унося жизни 6-ти человек. А затем крупное ЧП на шахте «Естюнинская», где взрыв оставляет без кормильцев 9 семей.

2010 год вновь напомнил о том, что руководство предприятий легкомысленно относится к проблемам горняков, не заботясь о модернизации старых шахтных систем, и не следя за выполнением рабочими условий безопасности. ЧП на шахте «Распадская» стало притчей во языцех за последние полгода. Снова нарушения, халатность, сбои оборудования и, как следствие, взрыв, гибель 67-ми человек.

Вероятность того, что из очередной шумихи будут сделаны выводы, ничтожно мала. Руководство страны обеспокоено, прежде всего, развитием инновационных технологий и поиском «прорывных» отраслей. Тем не менее, это не значит, что вопрос о реиндустриализации и подъеме тяжелой промышленности забыт. Например, Владислав Сурков подтвердил, что понимает, что реиндустриализация и инновационные технологии – это две отдельные проблемы и, что он лично будет заниматься только модернизационно-инновационным сектором, потому что тот кажется ему более перспективным.

…Кажется, что нам действительно придется наблюдать постепенное разрушение промышленного потенциала СССР, сопровождающееся взрывами и гибелью сотрудников предприятий.

Экономика – жестокая вещь и на два фронта государство работать не может. Однако не будем забывать, что впереди выборы-2012, и ведущий кандидат в президенты вполне может «вспомнить» о промышленном секторе, чтобы не рисковать поддержкой огромной части своего электората.