69 лет назад, 22 июня 1941 года, танкистка Люда Калинина получила приказ срочно вернуться из Крыма в Москву. Обычный всплеск интереса к ветеранам накануне 9 Мая быстро сменяется всеобщим полузабвением — до следующего Дня Победы.
Между тем кто-то живет 65 лет (средняя продолжительность жизни в России), а для кого-то это лишь расстояние от той войны до сегодняшнего дня.
«Я все свои ордена целую»
8 сентября Людмиле Ивановне Калининой исполнится 95, но она смеется: «Да нет же, мне всего 59! Я ведь родилась в Уфе, и возраст свой докладываю по-башкирски, справа налево. Хотя если по-русски, то и правда 95 лет».
Она встретила меня в дверях и сразу, не церемонясь, ударила в плечо: «Я еще драться умею…». Удар и правда оказался приличный.
Обычная небольшая «бабушкина» квартира на окраине Москвы. На двери между комнатами — зеленый китель с медалями и орденами. Висит на видном и удобном месте, чтобы сразу же одеться и поехать — ее часто приглашают на различные мероприятия. «Это половина моих наград: 9 орденов и 55 медалей. Семь килограмм. А чтобы вы почувствовали, вот, подержите. А я еще и «Цыганочку» пляшу в этом камзоле».
— Все хорошие ордена. Я их все целую. Первый орден Красной Звезды я получила в ноябре 1941-го, тогда был парад в Москве. Александра Невского I степени… Знак «Отличник РККА». А вот орден Красного Знамени, два Отечественной войны, второй Красной Звезды… — перечисляет она. — Вот это Америка мне прислала к 60-летию, а это вот Путин — орден Почета. Вы что думаете, без почета, что ли?
Она смеется, вешает китель и неожиданно обращается ко мне по-английски:
— Would you please sit down my dear? Do you speak English? You know Germany too? I hate the Germany language. I speak English better.
После войны Людмиле Ивановне с мужем пришлось поработать в США от Главного разведуправления. У нее отличная память, и потому то, что она рассказывает, кажется свежим и совсем близким.
Закончив семилетку, пошла на биржу труда, оттуда ее послали на завод к Лихачеву. Работала слесарем. «Лихачев молодежь любил, он завод такой сделал, который одним из лучших в мире стал. А сейчас посмотрите вокруг — одни ООО, АAА, УУУ. Ненавижу эти ООО всякие… Только деньги, деньги, деньги».
В 18 лет она получила 4-й разряд, руководила комсомолом, выступала за завод в плавании. Такой стремительный образ жизни остался у Калининой до сих пор — ее постоянно зовут на концерты и вечера, звонят чиновники, активисты общественных организаций, школьники. На недавний парад на Красной площади решила не идти: «В 95 лет сидеть 5 часов и смотреть, как идут мои Т-34?! Думаю, справлюсь с этим по телевизору».
В 1934 году на завод приехали из Академии механизации и моторизации им. Сталина. Тогда она только создавалась, а потом стала бронетанковой.
— Отобрали 50 мужиков и меня. Комиссию прошла — здоровье тогда у меня было мировое. Сдала экзамен, ой, как это трудно было после училища и рабфака. И вот всех в лагерь в Кунцево отправили, а мне не говорят ни да, ни нет. Оказывается, вышел приказ — женщин в военные вузы не брать.
Железная леди танковых войск
Спустя неделю после экзамена, вспоминает Людмила Ивановна, ее встретил директор Лихачев: «А почему это ты, мой комсомол, всегда улыбаешься, а сейчас чуть не плачешь?» Пожаловалась: «Иван Алексеевич, ну где ж справедливость: ребята уже 5 дней в лагере, а я все еще здесь?» — «Пойдем со мной». Лихачев зашел в кабинет и набрал по телефону «академиков»: «Что ж вы так с комсомолом обращаетесь?! Плачет комсомол, рыдает!»
Так появился приказ о назначении Калининой в Академию. А потом жизнь понеслась еще разудалее: она учила плавать 150 мужчин, «как-то так сложилось, что я ими командовала». «Был у нас такой командир, кавалерист Мажоров, — вспоминает Людмила Ивановна, — и вот на поверке стоят мужики, и я рядом. Он приказывает: «Чтобы воротнички были чистые, как у нее, заправка, как у нее, сапоги чтоб были начищены, как у нее, и чтобы выбриты были, как она».
Единственная получившая «отлично» по тактике, которую принимал генерал еще царской армии, она была назначена начальником связи полка.
Навсегда врезались в память довоенные парады в Москве: сама в них участвовала, будучи назначенной в штаб Московского военного округа. Рассказывает, что перед парадом все танки сливали горючее, «и я стояла и дрожала, как бы мой танк вдруг не остановился».
Дважды видела в Кремле Сталина, но не подходила. И сейчас не упомянула бы о нем, если бы я не спросил. Не интересна ей вся эта бурная дискуссия вокруг личности генсека: «Не нужно кости его ворошить. Зачем все это сейчас?»
А еще она ездила по Красной площади на мотоцикле — одна среди полутора тысяч мужиков. «Костюм-то мужской был, и когда из-за головного убора вылезала морда, мальчишки кричали: «Баба на мотоцикле! Баба на мотоцикле!»
Незадолго до войны маршал Федоренко приказал испытать новые Т-40, легкие плавающие танки. Их было всего восемь. На одном из них она преодолела 3 500 километров — от подмосковной Кубинки до украинской Белой Церкви. Форсировала Десну и Днепр. «Командиром машины у нас болгарка была, за этот испытательный пробег ей дали генерала и героя болгарской армии. А мне — «Отличник РККА».
А потом ее, уже военного инженера 3-го ранга, испытывающую новый танк, жалели в деревенской бане местные женщины: «Да кто же это, милая, тебе синяков столько наставил?». И не верили, что это издержки работы такие — получать синяки за рычагами танка по бездорожью.
Характер у нее так и остался железным. В шутку сослуживцы называли ее Людмилой Ивановичем, она не обижалась. Давали и более звучные титулы — леди бронетанковых войск, железная, стальная леди. «Свою жизнь я создавала собственной головой и руками-ногами. Потому и танк был, и велосипед с мотоциклом, и планер с парашютом, и плавала отлично, и гимнастикой занималась».
Замечаю на стене черно-белую фотографию красивой женщины. Хозяйка поясняет: «Гости часто приходят и спрашивают: «Это артистка Орлова?» — «Нет, это танкистка Калинина».
Восстановила 4 тысячи танков
— В июне 41-го штаб округа распустили, офицеров отправили отдыхать. Много лет не давали отпусков, а тут нате вам. Все тогда очень надеялись, что войны не будет, танки поставили на стоянки, бензин слили, все перемыли-перечистили. Мы с мужем поехали в Коктебель. 22 июня днем получаю приказ: «Немедленно явиться к месту службы». Говорю мужу: «Ты отдыхай, а я поеду». Он ни в какую: «Нет, я с тобой». А в 5 вечера сам получил такую же телеграмму». Вышли на улицу — весь Крым в машинах, все офицеры уезжают в Москву.
Она получила назначение на Южный фронт, муж — на Западный. Занималась организацией транспортировки подбитых танков в тыл. В минуты затишья к переднему краю подгоняли тягачи и краны и оттаскивали обгоревшие машины к своим. Вспоминает, что не спала по два-три дня, наблюдая за танками через окуляры в подвале у артиллеристов.
— Боялась не бомбежек, а минометного огня, потому что знала: если надо мной самолет — бомба полетит вперед, а когда палит миномет, не знаешь, куда деваться. Однажды иду полем в танковый полк проверить мои машины, которые только отремонтировали. И вдруг пальба, пули прямо над головой. Растерялась, то ли сесть, то ли лечь, то ли бежать, честное слово, не знала. Оглянулась: мой ремонтник со сварочным аппаратом идет себе как ни в чем не бывало. Я сразу, как говорят, приободрилась, выпрямилась…
На фронте она была до осени 44-го. К тому моменту ее «хозяйство» насчитывало подвижный танковый ремонтный завод, три армейских ремонтно-восстановительных батальона и эвакуационную роту — больше тысячи человек. Ею самой и под ее руководством отремонтированы четыре тысячи танков.
Что же до немцев, то «к ним так и осталось какое-то отвращение».
Не так давно поисковики нашли в болоте затопленный в годы войны танк Т-40. Отремонтировали и привезли в подмосковную Кубинку, в музей танковых войск, передав лично в руки одному из первых механиков-водителей Людмиле Ивановне. «Вот уже сколько лет прошло с войны, а все еще помню ее, в голове она у меня», — вздыхает Калинина, обрывает себя же и зовет пить коньяк с икрой.
