Московский градоначальник заканчивает свою карьеру заслуженным отдыхом.
Очень-очень важный вопрос: надо переселить пенсионеров с Крайнего Севера в Крым, в Севастополь. Эта идея целиком захватила бессменного московского градоначальника Лужкова Ю.М. И волновала буквально до самого начала отпуска, намеченного на 2 августа. Дым пожарищ мало волновал опытного руководителя – горело у соседа, губернатора Бориса Громова, Москва здесь при чем? Вон, губернатор Саратовской области, как утверждали злые языки, оказался аккурат после начала засухи в Средиземном море на яхте «Аксиома» совместно с миллионером Романом Пипией и препровожден карабинерами в рамках какого-то там их итальянского расследования на остров Липари. И ничего. Это ж старинная губернаторско-градоначальниковская русская забава – пир во время чумы.
Юрий Лужков решил не возвращаться из отпуска в связи с напряженной экологической ситуацией в Москве. Что у циничного чиновника на уме, то у пресс-секретаря московского мэра на языке: «А какая проблема? У нас что, в Москве чрезвычайная ситуация? Кризисная ситуация?» Потом товарищ Цой говорил, что его слова, как всегда, неправильно интерпретировали (обычно такое бывает с чиновниками не ниже уровня главы министерства иностранных дел, а тут – простой пресс-секретарь, чья прямая функциональная обязанность – максимально аккуратно подбирать слова). Хотя что уж тут интерпретировать. Да, в Москве кризисная ситуация – экологическая катастрофа. И руководитель города должен быть вместе с москвичами в ситуации, когда столица задыхается. Правда, когда следуешь от кондиционера в своем коттедже к кондиционеру в автомобиле, а затем в кабинете, есть шанс ничего и не заметить: «А какая проблема?»
Можно, конечно, «приехать и порисоваться», сказал пресс-секретарь. «Рисуется» мэр у нас на московских стройка и свалках. А здесь не до «рисования». Вероятно, это президент страны «рисовался», когда вместо мэра посещал московскую скорую помощь: рост числа смертей москвичей – медицинский факт. Бывает так, что региональный руководитель берет на себя функции федерального, но вот чтобы федеральный – регионального, это редкий случай. Дмитрию Медведеву хватило политического такта прервать свой отпуск. А московскому мэру и главе Мослесхоза Сергею Гордейченко – нет. У них, в отличие от беспокойного президента, все под контролем.
Вечером того же дня, после искрометного выступления Цоя, пришла весть о том, что мэр распорядился из своего прекрасного далека (радиостанция Коммерсант-ФМ утверждает, что австрийского), как говорится, улучшить и углубить работу. Какое счастье. Мэр с нами, он чувствует учащенное биение пульса и затрудненное дыхание многомиллионного мегаполиса. Не стоило беспокоиться: ведь и правда, горит-то у Громова, ну что мы можем сделать. Грузовики в центр не пускать?
Московское начальство живет в одной Москве, а москвичи – в другой. Иногда кажется, что московское начальство вполне устроила бы ситуация «Москва без москвичей» — до такой степени город стал враждебен простому гражданину.
Отсутствие ротации городской власти сыграло злую шутку со столицей России. Из домашнего, удобного города она превратилась в место, почти не пригодное для жизни, где есть только офисы, парковки, квартиры, но нет, например, подъездов к этим офисам и квартирам. Она превратилась в один из самых дорогих городов мира, где безработные инвалиды валяются прямо на асфальте Тверской строго напротив отеля «Ритц Карлтон». Москва – город контрастов…
После Лужкова останется генплан развития Москвы, искореженный исторический облик города, безнадежный трафик, триумфальные победы над «клеветниками» в судах, кепка. И имидж «хозяйственника». В решительно советском смысле слова. В середине 1960-х первый секретарь московского горкома Николай Егорычев, задумавшись о нуждах москвичей, решил, что к лету – сезону варений, надо запастись сахаром. И дал распоряжение такие запасы создать. Звонит ему предсовмина Алексей Косыгин: «А что это у вас москвичи не жалуются на дефицит сахара?». А мы, лукаво отвечает Егорычев, запасы создали. Надо же, приятно удивлен Косыгин, а я для москвичей тоже резерв кое-какой припас. «Вот такие добрые отношения были у москвичей с Алексеем Николаевичем», — подытожил в своих воспоминаниях Егорычев.
Вот примерно таким «хозяйственником» и был Юрий Лужков. Был – потому что во время беспрецедентной, хуже, чем в 1972 году, катастрофы в столице, он находился не на рабочем месте, а в отпуске. Это – конец карьеры. Даже если Лужков досидит в своем кресле до 2011 года.
Непонятно только одно, зачем ему в этом кресле досиживать. Федеральное начальство боится, что будет хуже?
