Леонид Поляков, политолог, профессор Высшей Школы Экономики:
Как начать модернизацию, и в чем она должна состоять? Те, кто есть, вот мы с вами все уже являемся передовым отрядом или просто народом, который решил модернизироваться. Или мы сначала должны создать некую новую генерацию таких сверхлюдей модернизаторов, которые за нас и для нас это будут делать. На самой постановке этого вопроса содержится намек на ответ. Значит, первое вернее, чем второе. Потому что если мы будем делать новых людей, которые для нас должны будут сделать модернизацию, то по определению это невозможно.
Если мы понимаем под модернизацией нечто новое, то тогда создавать тех, кто ее будет создавать, тем более невозможно. Потому что мы не понимаем собственно, а что они должны делать. Президент Медведев может сказать: «Друзья мои, если вы меня спрашиваете, кто будет делать модернизацию – никто, кроме нас». Потому что, вообще говоря, в истории прецеденты бывали, что некие такие прорывные социальные действия, масштабные изменения институционального характера, т.е. когда менялись устои, образ жизни целого народа, совершались, за счет вторжения, условно говоря, инопланетян, иностранцев. Петровские реформы строились по этому пути.
Так вот, пример того, что модернизация, как внесение довольно существенное, иногда радикальное социальной новизны в определенное общество, совершается под воздействием некой наемной бригады, таких условных варягов-модернизаторов, оно имеет под собой почву. И это одна из возможных стратегий. Можем ли мы сегодня позволить себе такого типа модернизацию? Ответ очень простой. Собственно говоря, в каком-то смысле опыт 90-х годов – это и есть опыт заемной модернизации.
Буквально, Петровская ситуация не повторилась, конечно. Но количество советников различного рода Западных, и вообще вся ориентация общества на иноземные образцы в то время была так велика, что, по сути дела, мы имели вот, то самое повторение Петровской, так сказать, парадигмы модернизации. Стырим все у чужих (американскую политическую систему, британскую еще чего-нибудь, во Франции что-нибудь), в общем, где-то понатащим с миру по нитке – голому рубашка. Вот мы модернизировались.
Чем это кончилось? Кончилось, известно, чем. И не случайно. Потому что особенно в современном мире, в глобальном мире, где никому уже не усидеть на своем островке, даже там японцам и англичанам, все взаимопроникнуты мгновенно. И это взаимопроникновение нарастает. Интернет, как бы это вот та ноосфера, о которой мечтал когда-то профессор Вернадский, всемирный разум, он реален уже. Мы все там. Вот сейчас нажал кнопку-и все там. Это значит, что в этом глобальном мире, если вы хотите остаться собой, позволить кому-либо выступать в качестве образца для вашей страны, невозможно.
Вот есть такое понятие — суверенная демократия, есть такое понятие — суверенитет духа. Я бы предложил еще третье понятие – суверенитет идентичности. Модернизация об этом. Поэтому стратегия модернизации через подражание, т.е. заимствование через импорт образцов, обреченная стратегия. Импорт возможен только в очень узких аспектах. В очень узких сегментах модернизации, связанной, как правило, с технологическим прогрессом в определенных отраслях, импорт нужен и неизбежен. Но если модернизацию сводить только к технологиям, к закупке новых видов оборудования, а работать будут те же самые люди, мы с вами, такие как мы есть, то эффект будет нулевой. Это ж известная штука.
Что будет, если разбомбить Англию сегодня и в тот же момент построить в Нигерии всю английскую промышленность? Сравните эти 2 страны через 10 лет. Что будет? В Англии это все восстановится, а в Нигерии будут руины, т.е. все растащат на металлолом. Это как бы вот такой мысленный эксперимент, который регулярно иллюстрирует разницу между народами, которые модернизировались и которые еще не модернизировались. Материальная среда обновленная — есть следствие измененного отношения к жизни людей.
И у Медведевской, кстати, стратегии, как он ее изложил в Послании, это ключевой пункт. Там не случайно он говорит о новом человеке и про проект «Новая школа», воспитание, образование людей, способных действовать по-новому. Суть модернизации – это смена традиционных способов восприятия мира, традиционных способов отношения между собой, отношения с властью, отношение власти ко всем остальным. Вопрос именно в том, чтобы сама идея модернизации или комплекс идей, образующих вот это понятие модернизации, чтобы это сейчас прошло через определенную стадию дебатов, дискуссий.
Не может быть модернизации по принципу: «Так, значит, я сказал, вот вам пошаговое это самое, побежали». Страна должна превратиться в такую гигантскую мыслительно-строительную площадку. Давайте построим себе этот образ модернизации. Давайте его обсудим. Я вижу в консервативной партии «Единая Россия» вот эту универсальную, общенародную площадку дискуссий. Самая удобная платформа. И причем, и другие партии должны подсоединяться. Задачи-то общенациональные сформулированы.
Что, коммунисты против модернизации? Нет. Жириновцы? Нет. И остальные партии, нет. Каждый по-своему видит. Так это-то и надо дискутировать. Если «Единая Россия» станет сознательно на ближайшее будущее такой постоянной, ежедневной, дискуссионной, открытой партией, партией, в которой смыслы модернизации сталкиваются, обобщаются, генерируются, рождаются новые идеи. И, в конце концов, вырабатывается, я бы сказал так, общенациональный алгоритм действия.
Для меня вопрос решается именно так, как «ретранслятор», как площадка медиативная, не медиа, а медиативная посредническая площадка, где мы должны получить общенациональный смысл. Потому что зерно брошено, необходимость осознана. «Так жить нельзя»-, еще Говорухин сказал. Давайте делать, но прежде, чем мы начнем делать, давайте поймем, что. Общий абрис, как бы задачи такие. Я бы сказал так, первый чертеж Президент нам представил. Ну, дайте дискутировать, давайте обсуждать. Без этого, я боюсь, что ничего у нас не выйдет. А время-то очень ценно, потому что глобальный мир такой жесткий, и долго он не потерпит такую вялую, неопределенную массу, которая все хочет модернизироваться, но никак не может. Съедят.
