Предложив Хоркиной стать губернатором, Медведев почти буквально повторил исторический жест императора Калигулы, показавшего сенаторам их реальное место в политической системе. Следующая серия — Нерон, поджигающий Третий Рим
— Я отвечу так — перспективы роста в политике у меня огромные. Из интервью Хоркиной «КП»
Предложенное Медведевым на «молодежном» Госсовете назначение Хоркиной губернатором — безусловно, событие месяца. Даже в случае, если оно так и не состоится. Как говорил шахматист Алехин, «угроза сильнее ее исполнения». А назначение гимнастки губернатором – это скорее угроза, чем шутка.
Одни считают, что налицо очередной неадекватный зондаж пределов устойчивости политической системы, включая такую хрупкую вещь, как имидж президента. «Хрупкую» — поскольку при регулярном испытании на прочность любовь обывателя, как и всякая любовь, может разрушится внезапно и необратимо – как в феврале 17го, когда даже в царской семье не нашлось ни одного монархиста. Переоценил нерушимость и ударостойкость народной любви и Луи 16…
Впрочем, до предела устойчивости еще далеко, на что прямо указывают немыслимые ранее примеры с Моникой Левински, (так и не утопившей ни демпартию, ни чету Клинтонов) и губернаторство известного юмориста Евдокимова.
Кстати, почему Медведевым незаслуженно забыт известный юморист в возрасте Хоркиной – Галкин?
Некоторые усматривают в будущем назначении откровенный фаворитизм – особенно с учетом «непорочного зачатия» от «Неизвестных Отцов» и совсекретных родов политического аналога Хоркиной – Алины Кабаевой. Тем более, что в последние годы гимнастика – деликатный вид спорта, весьма зависимый от привлечения богатых, но по известным причинам анонимных спонсоров.
Однако фаворитизм фаворитизмом, но всему есть разумный предел: фаворитка самого царя-мученика, а позже — его братьев Матильда Кшесинская так и не стала ни генерал-губернатором, ни даже членом Думы. Не уступая в пластике и артистизме ни Хоркиной, ни даже Кабаевой.
Провластные политологи высказываются в том духе, что предложение губернаторского кресла чемпионке в весьма эрогенном виде спорта, последняя коммерческая фотосессия которой состоялась в 2007 году, (за 3 месяца до фактического назначения депутатом или, как говорят думские остряки – « депутаной») – демонстрация тотального доминирования, дополнительно парализуя волю к сопротивлению оставшихся внизу пирамиды. Своего рода психологический террор – хоть и в подчеркнуто мягкой форме.
Ведь, как известно из зоопсихологии, демонстрация самцом доминантного поведения порождает у подчиненных самцов стаи приматов рефлексы подчинения и я покорности, вплоть до подставления зада. И сапиенсы тут не исключение.
А ведь форма доминирования могла быть и более жесткой: так, две войны подряд немцы широко и успешно практиковали расстрелы заложников из мирного населения. Любви новых подданных это не принесло, зато послушание и дисциплина были отменными… Хватало и добровольных коллаборантов и прочих осведомителей.
А ведь есть еще такая политико-физиологическая форма демонстрации самости власти, как право первой ночи.У кого-то оно вызывало протест, вплоть до бунта ( вспомним гениальный фильм Гибсона «Храброе сердце»), а кому-то — напротив: не зря рубль зовут «целковым».
Как видите, реальное депутатство и потенциальное губернаторство Хоркиной – отнюдь не слабость власти, а наоборот — смачный барский плевок прямо в морду «этого быдла», потерявшего чувство достоинства и посему не способного на ответ. Ибо именно в этой безответности – главный кайф барства. И внешняя политкорректность плевка ничуть не снимает вопроса о поголовной распространении «синдроме заложника», как формы самоощущения российского общества – не только низов, но и верхов.
«Сверху донизу – все рабы…» — и это проблема не Медведева и не Хоркиной, а нас с вами, господа.
Собственно, у назначения Хоркиной губернатором есть серьезный аналог – назначение римским сенатором Инцитатуса – жеребца императора Калигулы.
Вопреки набившим оскомину рассказам о сумасшествии Калигулы или его особой любви к лошадям это назначение — совершенно адекватный и строго рациональный политический жест, имеющий целью показать римскому сенату отличие реальной политической системы ( принципат, переросший в абсолютизм) от формальной ( классическая римская демократия), запоздалыми воспоминаниями о которой мыслили сенаторы.
Жеребец был, пожалуй, последним ненасильственным средством показать Сенату, кто в Риме хозяин: более прозрачных намеков гордые хранители римской славы не понимали в упор.
К чести Калигулы отметим также, что он избрал максимально щадящий самолюбие квиритов вариант, введя в Сенат не гуся, не барана и даже не лабрадора смердящего, а самое благородное, по меркам того времени, животное – элитного жеребца. Однако при этом показал, что от мнения не только сенатора, но и сената в целом не зависит абсолютно ничего, так что в политическом плане Инцитатус был действительно равным среди равных (точно так же, как в Думе голос Хоркиной равноценен голосу Грызлова или Зюганова).
Собственно, то же, что и Калигула, проделал и Медведев, предметно показав городу и миру отличие номинальной политической системы РФ (демократия) от реальной (диктатура, или «суверенная демократия»), для чего и предложил в губернаторы человека заведомо некомпетентного и вдобавок — с двусмысленным статусом, для чего идеально подходит гимнастка или порнозвезда, вроде знаменитой Чиччолины. А именно Хоркину, поскольку Кабаева пестует загадочное дитя неизвестного олигарха и временно отошла на второй план.
Так что, если вспомнить, что еще недавно Совет Федерации состоял из губернаторов и почти официально назывался сенатом, Медведев в точности повторил жест Калигулы, введя в сенат элитную (чемпионка!) кобылу.
Не так ли, господин Зорькин?
