Честно говоря, выходя из приемной, в которой до кабинета Бастрыкина оставался один шаг, мы были обескуражены: нас пригласил для беседы Бастрыкин, а выгнал Ахеджак!
В многострадальной и ставшей в одночасье трагически знаменитой станице Кущевской и. о. председателя недавно созданного Следственного комитета России Александр Иванович Бастрыкин проводил встречу с гражданами.
Мы с отцом, Евгением Коноваловым, недавно чудесным образом освободившимся из СИЗО (о чем в прессе упоминалось неоднократно), прибыли в Кущевскую накануне встречи, около полудня. Поскольку из выпусков новостей и интернет-СМИ мы узнали, что Александр Иванович собирается принять граждан по всем эпизодам уголовных преследований, так и или иначе связанных с недавно выявленной бандой Цапков, мы решили рассказать главному следователю и о «нашем» эпизоде. В принципе об уголовном преследовании моего отца и гендиректора нашего предприятия ООО «Промавтоматика-Инвест» Сергея Колесникова сказано и написано немало. Это дело уже заслужило статус «громкого», а для общественности постепенно открываются новые факты. Скажу честно: порой аж руки чешутся описать все тонкости этого классического рейдерского бизнес-конфликта, но пока активно участвую в самих «боевых действиях». Хотя, по моему мнению, по этой истории можно создать библию антирейдера.
Так вот, и приехавшим из Москвы следователям во главе с господином Бастрыкиным нам и хотелось поведать об одном из этих «эпизодов». Речь идет о крупной региональной строительной компании ЗАО «Кубаньгазстрой», расположенной как раз в ст. Кущевской. Волей судьбы предприятию моих родителей ООО «РУСТ-Инвест» довелось опосредованно обладать акциями данной успешной компании. По нашему глубокому убеждению, вся война вокруг нашего семейного бизнеса развернулась, в первую очередь, из-за желания рейдеров заполучить эти газостроительные активы. К слову, мы за них никогда и не держались, предлагая урегулировать спор вокруг ЗАО «Кубаньгазстрой» мирным путем еще на заре конфликта, но сейчас речь не об этом. Московской бригаде следователей мы собирались поведать как раз об известных нам фактах нарушения законов в названном предприятии, а также у наших оппонентов из ООО «Кубаньгазпром» (ныне ООО «Газпром трансгаз-Кубань»).
Когда моему отцу еще в начале 2009 г. сообщили, что «теперь им будут заниматься совсем другие люди, из криминалитета», он 7 апреля 2009 г. написал заявление на имя прокурора Краснодарского края Коржинека Л. Г. Конечно, никаких серьезных проверок сообщений о преступлениях проведено не было, обратно мы получили отписки. Мы не утверждаем что «цапки» причастны к нашему делу – мы просили проверить факты: и Кущевская, и криминалитет, и невозбужденные уголовные дела присутствовали в нашем заявлении на имя Бастрыкина. То есть все те факты, о которых он сам просил сообщать следствию.
Вернемся к 22 ноября. Около 12 дня толпа повалила в зал: по команде «пропускай всех» подполковник милиции, заместитель недавно отстраненного господина Бурносова, начал в спешном порядке раздавать указания своим подчиненным о порядке пропуска. Примечательная деталь: когда мы вместе с другими участниками пресс-конференции вошли в большой зал заседаний районной администрации, практически все места были заняты. Люди, перешептываясь, косились на присутствующих, называя их «бюджетниками» и «администраторами». Нетрудно догадаться, что на местах для сидения обосновались сотрудники администрации района, а также социальной сферы (врачи, учителя, представители управления культуры). Люди, пришедшие поделиться своим горем, были крайне недовольны увиденным. «У них-то что случилось? Пусть идут работают лучше», – слышалось от толпившихся в проходах граждан. Кстати, всех «администраторов» мы видели еще при входе в здание: их, бегущих и торопящихся, двое милиционеров почему-то пропускали во внутренний двор. Сначала мы не поняли, куда они следуют, но в зале все встало на свои места.
Ровно в полдень в зале появились высокопоставленные участники встречи. Я не стану подробно останавливаться на всех вопросах, которые были обсуждены на пресс-конференции. В СМИ было много сообщений по этому поводу, большая часть которых вполне объективна. После краткого доклада руководителя следственной бригады по делу о массовом убийстве в ст. Кущевской Александр Бастрыкин предложил собравшимся задать интересующие их вопросы, высказаться. Общий лейтмотив сообщений граждан: негодование, гнев и мольба о помощи. Люди приехали из самых разных мест и городов Краснодарского края (казалось, что из каждого города или района). Были жители Ростовской области. Колоссальное число претензий было высказано по вопросу земельных отношений и незаконного уголовного преследования невиновных. Конечно, по мере углубления выступавшего в собственную проблему ему предлагалось перенести разговор на стадию личного приема руководителя Следственного комитета. Но все было корректно, никого не прерывали. К концу пресс-конференции в зале начался гул, причем те, кто говорил в микрофон, были поддержаны выкриками с мест. Говорили о деятельности губернатора… А точнее, о ее отсутствии в виде контроля за сложившейся ситуацией.
Конечно, можно по-разному относиться к работе краевой администрации и команде господина Ткачева в целом, испытывать разные чувства к его личности. Но чего не хотелось больше всего, так это оказаться в его кресле в том зале. Честно говоря, не только мы, но и многие присутствующие (видимо, и сам губернатор) не ожидали услышать столько гневных, резких выражений от жителей районов, причем к концу выступлений тон уже задавали именно кущевцы. Опешившие «администраторы» осторожно переводили взгляд с «бунтующих» и выступающих на губернатора и обратно. Практически в конце пресс-конференции микрофон оказался поблизости, и я не упустил возможность выразить свое отношение к происходящему в крае, коснувшись тех вопросов, которые как раз находятся в ведении Александра Бастрыкина. Я изначально решил не углубляться в свою тему, поскольку измотанные (страхом, горем и долгим стоянием на ногах) жители Краснодарского края шепотом уже намекали на то, что пора переходить к личному приему. Коснувшись в целом проблемы рейдерства, коррупции, фальсификации уголовных дел и системности преступлений против личности в Краснодарском крае, я сообщил московским гостям о том, что Кубани просто требуется их помощь, и дело не только в ситуации вокруг станицы Кущевской и банды «цапковских». Подтверждением этому служит прием граждан нашего края, устроенный представителями Всероссийской антикоррупционной общественной приемной «Чистые руки», которые по приглашению моей матери, Галины Коноваловой, работали в конце октября в Краснодаре и приняли 160 жалоб от граждан, чьи права нарушены.
Обращаясь к Бастрыкину, я сообщил, что наше небезызвестное противостояние и гнусное уголовное дело в отношении моего отца и Колесникова стало возможно благодаря откровенной халатности, попустительству и преступному бездействию его подчиненных, следователей Краснодарского городского следственного отдела СК РФ и следственного управления по краю, не возбуждавших ворох уголовных дел по очевидным фактам. В тот момент, когда я назвал наши фамилии и названия предприятий — объектов атаки, господин Ткачев почему-то закивал. То ли сочувствовал, понимая, что дело и впрямь гнусное, то ли давал понять, что знает о нем. Александр Иванович, спросив, взяли ли мы с собой бумаги и на какой стадии находится уголовное преследование моего отца, сказал дословно: «Да, ситуация здесь понятна, мне известно о таких фактах, вы обязательно лично зайдите ко мне на прием после пресс-конференции, здесь у нас работают следователи центрального аппарата и руководители, мы ваше дело сейчас сразу можем отдать в работу».
Я поблагодарил главного следователя и напоследок попросил его сократить до нуля практику участия следователей и применения уголовных дел в качестве механизма для разрешения обычных хозяйственных споров. Здесь Бастрыкин весьма оживился, сказал, что я сейчас сказал очень правильные вещи (пишу не для похвалы – для передачи тона и содержания беседы), что вопрос злоупотребления коррумпированными следователями нормами Уголовного кодекса – это очень болезненный вопрос. В настоящее время, по его словам, действуют устаревшие, требующие модернизации нормы уголовного права, их трактовка и санкции за совершение экономических преступлений, что позволяет следователям частенько использовать их не в интересах службы, а для решения частных вопросов. Тем не менее Александр Иванович заверил, что законодательная работа ведется активно: как руководство Следственного комитета России, так и депутаты Государственной думы регулярно вносят поправки в УК и УПК, совершенствуя их. Он пообещал, что работа будет продолжена, причем еще более серьезно и целенаправленно, на что депутат ГД Васильев одобряюще кивнул.
После меня выступили еще несколько человек, и слово взял Александр Ткачев. Он начал свое выступление с рассказа о том, что Кубань, несмотря на все последние тяготы и невзгоды, остается одним из самых успешных регионов страны, что весь этот успех, перечисленный им количественно в виде тонн взращенной пшеницы и собранного риса, а также человеко-мест в гостиницах и здравницах курортной зоны края (которых я, к стыду, не запомнил,) построен благодаря усилиям лучших людей Кубани. Кого имел в виду господин губернатор, мне не было понятно, как, по всей видимости, это осталось загадкой и для пришедших граждан, судя по их недоумевающим лицам. Но далее, как только Александр Николаевич коснулся всплывших проблем Кущевской, начался «мирный бунт». Ткачев сказал: «А вообще, во всем нужно тщательно разобраться, и не всегда те, кто здесь сидит, окажутся правы, если их проблему копнуть глубже». На это собравшиеся, прервав лидера края, начали шуметь и гудеть, намекая, что глубже копать некуда – уже ядро. Наконец, господин губернатор упомянул в своей речи, что «никаких там 220 изнасилований не было, уже всё проверено». Здесь народ не выдержал и прямо с мест грянула череда гневных откликов, нелицеприятных выражений о, мягко говоря, нежелании местной власти смотреть проблеме в лицо, и даже брани. Александру Николаевичу даже пришлось прервать свою речь, успокаивая своих сограждан и сообщая, что «он же их выслушал внимательно и теперь сам просит слова».
Лишь последние слова губернатора края вырвались из динамиков аппаратуры в зале собраний районной администрации, как зал разразился звоном аплодисментов: наконец-то вразумленные «администраторы» с первых рядов твердо решили честно исполнять свой долг! В мире шоу-бизнеса и служителям театра известна профессия «клакеры», название которой происходит от французского слова «claque», что означает «хлопок ладонью». С точностью до 100% можно именно так назвать тех горе-«администраторов», которые чуть не получили травмы, даря овации губернатору Ткачеву. И горя, безусловно, им желать не думаю, но и о горе других тоже стоит порой думать (простите за тавтологию). Гул аплодисментов был перебит громким возгласом одной женщины, жительницы ст. Кущевской. Она встала со своего места и громким голосом потребовала прекратить аплодисменты. «Кому вы хлопаете? Вы послушайте, что он говорит», – возмущалась женщина. Конфликт между сторонниками и противниками выступления губернатора края постепенно нарастал, переходя в грубую словесную перепалку. Ситуацию вовремя взял под контроль Александр Бастрыкин, потребовав соблюдать уважение друг к другу. После этого слово, по просьбе Александра Ткачева, было предоставлено главе администрации Кущевского района Владимиру Ханбекову, выступление которого пришедшие жители слушать отказывались. Тем не менее Бастрыкин попросил граждан все же послушать районного главу, ведь тот готовился к докладу. Речь господина Ханбекова лично мы слушать не стали, ведь накануне смотрели телепередачу Андрея Малахова «Пусть говорят», посвященную трагедии, в которой с программным манифестом выступил и глава района. Этого выступления нам показалось достаточно для того, чтобы определиться со своим мнением обо всей администрации района.
Поскольку всем пришедшим сообщили о том, что личный прием будет вестись на первом этаже здания в малом зале заседаний, мы с моим отцом заняли там очередь, не дожидаясь окончания пресс-конференции. Кроме нас, внизу обосновалось уже человек 10-15. Также на первом этаже было открыто временное представительство центрального аппарата СК РФ, в котором, по словам Бастрыкина, каждый пришедший с документами по своему вопросу мог оставить их, зарегистрировав у референта и побеседовав с ним. Мы так и поступили, параллельно дожидаясь начала приема Александра Ивановича. Однако минут через сорок к нам на первый этаж спустился некий гражданин, сообщивший, что Бастрыкин приема в малом зале вести не будет, а открыл его в кабинете главы администрации. Вся наша дружная толпа жалобщиков переместилась на второй этаж, где уже в несколько хаотичной, но все же живой очереди ждала своего часа толпа, втрое больше нашей. Поскольку потоки разделились, мы заняли параллельно очереди к Бастрыкину и к депутату Васильеву. К последнему попали на личный прием довольно быстро, примерно через полчаса. Владимир Абдуалиевич очень тепло принял нас, внимательно выслушал суть проблемы, ознакомился с документами. Тут же он попросил находившегося при нем референта краевого следственного управления СК РФ Андрея Момота принять весь пакет наших бумаг вместе с заявлением, сразу же по регистрации направив в работу. Перед уходом мы поинтересовались, будет ли обеспечена объективность и законность при рассмотрении нашего заявления, а также депутатский или иной процессуальный контроль по линии следствия, на что депутат Государственной думы дал безальтернативный ответ: именно для этого в регион для ведения личного приема приехали столь высокопоставленные чиновники. Мы очень рассчитываем, что именно так и случится, и пока повода не доверять своим словам Владимир Абдуалиевич нам не давал.
Выйдя от Владимира Васильева, мы продолжили ожидание в очереди на прием к Александру Бастрыкину. В дверях приемной главы районной администрации то и дело появлялся господин Ахеджак, который живо интересовался у собравшихся граждан, о чем они собираются говорить с Бастрыкиным, прося у них документы и после прочтения визируя их (непонятно для чего). После приема 10-15 человек вновь возникший в проходе Мурат Казбекович сообщил, что якобы по распоряжению Бастрыкина теперь будут приниматься только те граждане, которые располагают информацией, относящейся к расследуемому преступлению об убийстве 12 человек в ст. Кущевской. Хотя лично Александр Иванович никаких распоряжений вслух не произносил, часть людей все же отсеялась (им было предложено пройти на прием к господину Карнаухову). Мы продолжили стоять в очереди.
К половине седьмого вечера мы дошли до последнего «стоп-пойнта»: милицейская охрана пропускала в приемную не более двух человек (вернее, двух «вопросов»). При этом регулярно тут появлялся господин Ахеджак, то и дело задавая одни и те же наводящие вопросы с целью выяснить, по «этому» ли делу (о массовом убийстве) будет идти речь на приеме. У него получалось неплохо: из первоначальной толпы в 40-50 человек удалось оставить лишь 8-10 – тех, кто решил идти на все, лишь бы попасть к Бастрыкину. Тест в виде вопросов руководителя управления по взаимодействию со СМИ краевого следственного управления Ивана Сенгерова мы прошли успешно, сказав, что наш эпизод имеет прямое отношение к преступлениям в Кущевской. В кабинете приемной аналогичные вопросы вроде «а вы с чем пришли?» или «с чем связано ваше дело?» нам задали также официальный представитель СК РФ Владимир Маркин и глава следственного управления СК РФ по Краснодарскому краю Виталий Ткачев. После наших ответов они заверили, что нас, разумеется, примет Александр Иванович. Наконец мы оказались следующими по очередности и уже ждали выхода последнего предшествующего посетителя. И тут произошло неожиданное.
В кабинет вновь вошел Мурат Ахеджак. Бегло оглядев присутствующих, он остановил свой взор на нас с отцом. Поинтересовавшись, по какому вопросу мы пришли, вице-губернатор резюмировал, что наше дело «не имеет отношения» к приему Бастрыкина и что «он нас все равно не примет». После моей фразы о том, что нам уже все чиновники по очереди пообещали, что мы зайдем следующими и что мы не займем много времени, Мурат Казбекович выдал: «Не нужно тут «цокать», я сейчас скажу, и вы не зайдете». Меня накрывало удивление и негодование: неужели он запретит принимать нас Бастрыкину?! Нет, не может быть такого. Тогда кому? Виталию Ткачеву? И тут как раз открылась дверь в заветный кабинет, из него вышла женщина и вместе с ней Ткачев, глава СУ СК РФ по краю. Мурат Казбекович, не стесняясь присутствующих, сказал ему: «Так, вот этих двоих (указывая на нас с отцом) не впускать на прием. Это другое преступление». Я попытался вразумить главного краевого следователя, что и преступление у нас не другое, и мы уже стоим на пороге, да и сам он, в конце концов, десять минут назад заверил нас, что мы зайдем следующими. Но это не помогло, в ответ он лишь пожал плечами и сказал: «Ну раз говорят (!), что не заходите, значит, не заходите». Мурат Казбекович добавил: «Ни к чему пререкаться, я вам всё сказал».
Честно говоря, выходя из приемной, от которой до кабинета Бастрыкина оставался один шаг, мы были обескуражены: нас пригласил для беседы Бастрыкин, а выгнал Ахеджак! При том что Виталий Ткачев полностью исполнил его волю. Я четко вспомнил, как около месяца назад моя мать пыталась попасть на личный прием к губернатору края, и какой-то чиновник краевой администрации сообщил ей, что, мол, губернатор приема граждан не ведет, да и вопросы у мамы сплошь процессуальные: уголовное дело, расследования преступлений, суды. А губернатор ведь у нас – власть исполнительная. Не наделен он полномочиями руководить следствием и судьями. И вот выясняется, что губернатор такие вопросы решать не правомочен, а его заместитель очень даже правомочен! О чем вообще после такого можно говорить?
Власть в крае перешла предел. Занавес.
Послесловие.
Я бы хотел обратиться к господину Ахеджаку. Уважаемый Мурат Казбекович! Я и вся наша семья искренне признательны вам за то, что вы оградили нас от общения с Александром Бастрыкиным (или наоборот). Тем самым вы, прежде всего, дали пищу новым подозрениям, новостям, а быть может, и фактам. А также приоткрыли завесу тайны о высоких особах, стоящих за нашим конфликтом и бизнес-войной. К сожалению, кроме личной заинтересованности, учитывая вашу осведомленность о нашем деле, назвав его «другим преступлением», ничем другим ваше поведение объяснить нельзя. Дай Бог, чтобы благодаря вашими действиям не произошло новых ужасающих преступлений, ведь мы, по просьбе следствия и лично Бастрыкина, хотели поделиться важной информацией, о значении которой судить не вам. Не забывайте об одном: пост вице-губернатора – это не должность вице-президента или федерального канцлера. И ваши полномочия в момент нахождения на этом посту оформлены соответствующими официальными документами. Если вы этого не знаете, спросите чиновника администрации Краснодарского края, не допустившего мою маму к господину Ткачеву, он вам точно поможет.
Антон КОНОВАЛОВ, г. Краснодар.
