В Красноярске разрушают проект сетевой нейрореабилитации, родившийся на стыке медицины и интернет-технологий. Новая методика в лечении мозговых катастроф — острых нарушений мозгового кровообращения, черепно-мозговых и позвоночно-спинальных травм — внедрялась с 2008 года, достигнуты первые результаты. Это единственный в РФ «продукт», гарантирующий непрерывное восстановление двигательных, речевых, чувствительных функций. Но, как водится, если в Кремле говорят об инновациях, значит, все происходит с точностью до наоборот: система, осознав свою незаинтересованность в модернизации, отторгает теперь эти новомодные штучки с утроенной энергией.
Много говорить об актуальности проекта незачем — это понятно всем: церебральный инсульт ежегодно настигает более полумиллиона россиян. Каждые полторы минуты эта катастрофа случается с кем-то из нас впервые. В крупных городах в сутки регистрируют по 100—120 случаев острых инсультов. Более половины выживших остаются инвалидами. Заниматься восстановительным лечением в стационаре они могут лишь 1 месяц в год. Но непрерывные занятия необходимы, врачи-реабилитологи предлагают пациентам комплекс домашних упражнений. Меж тем контролировать правильность их выполнения и оценивать динамику врачи не могут, что сказывается на результатах. Для решения этой проблемы и придумана новая технология — дистанционная нейрореабилитация. Это биоуправление с использованием интернета и на его основе — сетевая коррекция двигательных нарушений. В Красноярске больные, выписанные домой, бесплатно получали аппаратуру (интерфейс биоуправления) и программное обеспечение, с помощью которых они могли учиться заново ходить. Крепишь на больную мышцу датчики, запускаешь программу, связываешься по скайпу с врачом и проводишь тренинг. На мониторе — активность и интенсивность работы мышц, подсказки, что нужно делать в данный момент, врач, находящийся на сколь угодно удаленном доступе, видит, что происходит с твоим организмом на своем мониторе, дает рекомендации. Больной может проследить результаты своих усилий в динамике, за несколько сеансов.
Аппаратов было 13, новую методику успели попробовать 25 пациентов. Теперь аппараты изымаются, работы сворачиваются. Мне сообщил об этом Марк Борисович Штарк, академик РАМН, заслуженный деятель науки РФ, дважды лауреат премии Совмина СССР и Правительства РФ, лауреат премии АМН СССР им. Пирогова (профессор говорит о своих регалиях: «Понимаю, что это ничего у нас не стоит, но все-таки»). Штарк — замдиректора по науке Института молекулярной биологии и биофизики СО РАМН (Новосибирск) и руководитель данного проекта. А осуществлялся он в Красноярске (потому что здесь, когда метод признал Минздрав, нашлись спонсоры — некоммерческий благотворительный фонд), на базе федерального государственного учреждения здравоохранения — Сибирский клинический центр (СКЦ) Федерального медико-биологического агентства.
— Пилотный проект находится в зоне не мотивированного ничем разрушения, — говорит Штарк. — Я сейчас в командировке в США и к тому времени, когда смогу прибыть в Красноярск, боюсь, уже ничего не останется. Возникла явно недоброжелательная ситуация по оси: главный врач СКЦ — генеральный директор ФГУЗ СКЦ ФМБА — руководитель проекта — ответственный исполнитель (это врач-невролог отделения восстановительного лечения к.м.н. Руслана Гук). У пациентов, находящихся в Сети, отбирают оборудование. Обсуждать во вменяемом режиме ситуацию не желают. Активно не желают выслушать в профессиональной среде результаты полуторагодичной удачной работы в СКЦ. О причинах могу лишь догадываться: интеллектуальная ли это незрелость, конвертирование ли служебных обязанностей в силовые методы руководства, смещение личностных взаимоотношений в производственную среду? Пока наши попытки наладить профессиональное обсуждение безуспешны. Трудность — в полном несовпадении профессиональной лексики и этических норм.
Руслана Гук рассказала «Новой», что проект остановлен без каких-либо претензий к ней и ее работе:
— В Калуге в конце сентября проходил XXI съезд физиологического общества имени Павлова, на симпозиуме «Биоуправление: теория и практика» докладывала о результатах своей работы. Вернулась. И вскоре начались репрессии, проект свернули. Работу эту я начинала с нуля, показала ее эффективность. Опубликовала пять работ в ведущих отечественных журналах и материалах международных конгрессов в Италии и США по результатам работы в СКЦ. Не вижу никаких серьезных профессиональных ошибок со своей стороны. И никто из руководства СКЦ мне их не сформулировал. Сейчас в Сети еще находятся трое пациентов, и прекращать занятия с ними нецелесообразно. Но меня уже предупредили, что завтра мне дают машину, чтобы я ехала и забирала у них аппаратуру.
Насколько Руслана Гук понимает позицию СКЦ, там не желают заниматься благотворительностью — слишком затратно раздавать ноутбуки пациентам, пусть и во временное пользование.
Опубликованы некоторые результаты работы Русланы Гук: в частности, у 14 больных в возрасте от 21 до 63 лет, которых она вела в этом году (семеро с последствиями позвоночно-спинальной травмы, столько же — с острым нарушением мозгового кровообращения; каждому пациенту был составлен индивидуальный курс биоуправления, ежедневные занятия проводились больными самостоятельно, отчеты передавались через интернет, тренинг был направлен на укрепление мышечного корсета и мышц конечностей), в результате проведенного лечения наблюдалась положительная динамика, некоторые перестали нуждаться в постоянной посторонней помощи.
Штарк написал письмо гендиректору СКЦ Борису Баранкину и заведующему кафедрой нервных болезней Красноярского медуниверситета Семену Прокопенко с просьбой заслушать доклад Русланы Гук о полученных нетривиальных научно-практических результатах: «Профессиональное обсуждение должно помочь нам всем правильно решить проблему продолжения проекта».
Попытки «Новой» получить комментарий СКЦ были безуспешны. Гендиректор в отпуске, телефоны директора центра нейрореабилитации СКЦ Софьи Тесленко не отвечают. Направлен письменный запрос, пресс-секретарь СКЦ пообещала получить для нас ответ. Пока его нет. Руслана Гук тоже не могла добиться никаких пояснений — ей дали понять, что она не то лицо, с кем стоит объясняться, не юридическое.
Тем временем, похоже, наступает развязка. 1 ноября академик Штарк написал мне из Америки уже со всей определенностью: «СКЦ остановил проект и сообщил мне об этом письменно. Убит работающий механизм. Наш случай — типичная модель любого инновационного действа в РФ: огромные научные усилия на старте, признание своего и международного профессионального сообщества, работающий «макет» и в конце — тупик вследствие интеллектуальной незрелости, неподготовленности мозгов, «жлобства» (цит. Д.А. Медведева), административно-командного уровня. Форма поступка соответствует его содержанию, беспрецедентна в общении с Академией наук». Тем не менее и сейчас Штарк не оставляет мысли о сохранении проекта в Красноярске: «Можно передать его в региональный минздрав, убрав из ведомственного СКЦ, из замкнутой на себе системы. Я готов попробовать заинтересовать в проекте НИИ СО РАМН в Красноярске (НИИ проблем Севера)».
Однако вряд ли аппаратуру передать возможно, поскольку она подарена именно для того проекта, который сейчас хоронят. Таким образом, она, по-видимому, ляжет где-то мертвым грузом. При этом СКЦ, по сведениям Гук, собирается приобрести подобную же аппаратуру — правда, устаревшую и чуть не на порядок дороже.
Такова реальная цена всех умильных слов о преодолении избыточной зависимости от экспорта сырья, о выходе в экономику знаний и высоких технологий, об «инновационной культуре, основанной на гуманистических идеалах, на творческой свободе, на стремлении к улучшению качества жизни» (тоже позволю себе процитировать Д.Медведева), о предстоящем переселении иностранных ученых и наших, давно работающих за рубежом.
…Анатолий Квашнин, теперь уже бывший полпред президента в Сибири, в начале года представлял нового красноярского губернатора Льва Кузнецова региональному Заксобранию. Как за ним водится, Квашнин говорил страстно и образно. Журналистам, которых пускают на сессию ЗС, почудилось: полпред заявил, что без модернизации Россия останется «в заднице мирового сообщества». Впоследствии пресс-служба ЗС разъяснила: полпред говорил о «задворках». Однако словообразовательная деривация уже случилась, по Красноярску пошел гулять емкий неологизм — «модернизадница».
Справка «Новой»
Из материалов, предоставленных «Новой газете» М. Штарком и Р. Гук:
«Восстановление двигательных функций — процесс длительный и трудоемкий, не укладывающийся в рамки стационарного лечения. Реабилитационный период должен носить перманентный характер, но пациент, попадая в домашние условия, как правило, остается наедине с собой. Больной перестает быть объектом врачебного контроля, и в этом случае прогнозировать реабилитационный успех проблематично. Этим и обусловлена необходимость организации специализированной нейрореабилитационной сети. Лечебно-восстановительное биоуправление (biofeedback technology) — единственная медицинская технология, в рамках которой пациент из обычно пассивного объекта врачебного вмешательства естественным ненасильственным образом превращается в активного субъекта всего лечебно-восстановительного процесса. Преимуществом сетевой нейрореабилитации является сохранение врачебного контроля за выполнением пациентом упражнений, направленных на восстановление двигательных функций, в домашних условиях. Больной имеет возможность объективно оценивать качество своего движения и корректировать его».
