В июне 2009 года высокопоставленный американский военный сделал заявление, прошедшее почти незамеченным, которое, тем не менее, позволяет нам бросить взгляд на новую стратегическую концепцию единственной военной сверхдержавы мира — концепцию глобального удара.
По его словам, нижний предел потенциала глобального удара ‘подразумевает возможность достичь любой точки Земли в течение часа’, а верхний предел — ‘примерно за 300 миллисекунд’. ‘Это — кибернетика’, — добавил он. Такие взгляды заместитель председателя объединенного комитета начальников штабов генерал морской пехоты Джеймс Картрайт (James Cartwright) выразил в ходе обсуждения готовящегося сейчас обзора военно-стратегического потенциала, составляемого раз в четыре года, и проистекают они из высказанных им соображений по поводу того, как должно выглядеть сдерживание в 21 веке.
Говоря о распространении баллистических ракет, Картрайт отметил, что новое нападение — причем, возможно, ядерное — ‘может занять лишь несколько минут’. ‘Это означает, что нам необходимы средства сдерживания, которые позволят предотвратить подобный конфликт, — заявил он. — Ядерными силами ограничиваться нельзя’. На его взгляд, проблема частично связана с тем, что военные базы США размещаются ‘там, где мы некогда воевали с индейцами, японцами и немцами’. Он полагает, что в наше время подобное расположение баз не отвечает нуждам сдерживания и реагирования на новые угрозы.
Американское киберприсутствие в Европе: Черное море и не только
Реакция Соединенных Штатов на новые угрозы безопасности пока сводится к переброске своих, по-прежнему небольших, контингентов и перемещению военных баз из Европы на восток и на юг, ближе к проблемным точкам на Ближнем Востоке и к Африканскому рогу. В 2004 году по итогам анализа обстановки в мире США решили закрыть почти половину из своих 589 военных баз в Европе. В настоящий момент Америка больше заинтересована не в классических военных базах, а в ‘пунктах совместной безопасности’ (ПСБ).
Размещать их предполагается в первую очередь в причерноморских странах, таких как Румыния и Болгария.Черноморский регион сейчас играет в планах Соединенных Штатов (и, соответственно, для НАТО) особую роль — они намерены использовать его для противодействия — в том числе методами кибервойны и связанных с ней тайных операций и сбора разведывательной информации — существующей либо потенциальной ядерной или ракетной угрозам со стороны стран Ближнего Востока. Это может также повлиять и на то, как США будут в дальнейшем формулировать свои интересы, взаимодействуя со странами региона: Россией, Украиной, Грузией (Абхазией), Румынией, Болгарией и Турцией.
Новые альянсы в мире кибервойн?
Сейчас Китай, Россия, Соединенные Штаты и некоторые из стран Европы регулярно устраивают ‘кибератаки’ друг на друга, проверяя на прочность инфраструктуру безопасности. Однако со временем, по мере того, как будут развиваться технологии, и будет набирать обороты распространение ‘мирного атома’, такие страны как Китай и Россия перестанут быть главными соперниками США и Европы в кибервойне. Они станут важными партнерами, а могут даже превратиться в активных союзников.
Пока речь идет только о 10-летней перспективе, но в дальнейшем это должно превратиться в долговременную тенденцию. В отношениях с Россией один важный прецедент уже имел место. Как заметил высокопоставленный сотрудник оборонного ведомства, на рубеже веков Россия и Соединенные Штаты прекрасно сотрудничали в рамках Центра по стратегической стабильности и проблеме 2000 года в Колорадо-Спрингс. Позднее предпринимались попытки создать совместно с Россией глобальную систему предупреждения о запусках баллистических ракет, правда они были несколько ограничены по масштабу и продолжались недолго.
Выпущенный в мае этого года администрацией Обамы доклад по кибербезопасности призывает Соединенные Штаты ‘разработать стратегию, формирующую международный климат’ в сфере кибербезопасности. Это будет означать, что нам предстоит заключать новые союзы с более технологически развитыми странами (включая Россию и Китай) для противостояния будущим угрозам со стороны негосударственных субъектов и стран-изгоев. Следует ожидать, что эта перспектива будет до определенной степени отражена в новой доктрине безопасности НАТО, которая должна быть обнародована в этом году.
