Сегодня на суд российской интернет-аудитории представлен проект Закона «Об образовании», о необходимости широкого обсуждения которого говорил накануне глава государства в своем послании Федеральному Собранию. При этом Дмитрий Медведев провел аналогию с первым «виртуально дебатировавшемся» законом о полиции.
В ходе состоявшейся в среду встречи с министром образования и науки Андреем Фурсенко президент подчеркнул, что «опыт обсуждения проекта Закона «О полиции» доказал, что это – достаточно интересная тема, а образование – не менее важная тема для большинства граждан, поэтому, уверен, интерес к законопроекту будет большой». Несмотря на то, что глава государства ожидает «много хороших предложений» по этому поводу, он честно предупредил наиболее рьяных поборников идеи «сетевой демократии», что «не все войдут в закон, т. к. есть финансовая составляющая и юридические каноны».
Надо сказать, что заинтересованной общественности действительно будет что обсудить в ходе этого импровизированного интернет-плебисцита на специально созданной для этого площадке www.zakonoproekt2010.ru, поскольку с первого момента появления текста законопроекта этим летом его разработчики уже успели получить настоящую бурю критических замечаний по поводу своего опуса. В то время как юристы отметили в документе большое количество шероховатостей, терминологической путаницы, а то и вовсе юридически безграмотных конструкций, основная масса претензий все же носила концептуальный и предметно-содержательный характер.
Одним из наиболее последовательных оппонентов планов властей по реформированию системы образования является заместитель председателя Комитета по образованию Государственной Думы Олег Смолин. Он считает, что в своем нынешнем виде предложенный законопроект приведет к окончательной деградации образовательной сферы с последующей девальвацией «человеческого капитала», о необходимости инвестиций в который так любят говорить наши власти. Выражая чаяния многомиллионной преподавательской и родительской общественности, Олег Смолин представил альтернативный законопроект «Об образовании», который, как он надеется, заставит правительство прислушаться к голосу здравого смысла и учесть в процессе принятия нового закона «интересы детей, их родителей и педагогов».
По просьбе KM.RU Олег Смолин рассказал, в чем состоит основное различие между его собственным и правительственным вариантами законопроекта «Об образовании»:
– Как известно, правительственный законопроект будет еще только обсуждаться, и пока он не внесен в Думу. К этому времени мы постараемся внести в парламент и нашу редакцию Закона «Об образовании».
Я критикую предложенный властями вариант по нескольким основным позициям. Во-первых, это – огромный документ, который при этом почти «пуст». В зависимости от того, каким кеглем печатается текст, в нем можно насчитать от 300 до 400 страниц, однако содержательных норм в нем – минимальное количество. Законопроект просто не отвечает на основные вопросы, которые задают представители образовательного сообщества.
В частности, из этого законопроекта мы не узнаем, каким будет финансирование образования, будут ли предоставлены ему налоговые льготы, каким будет соотношение бюджетного и внебюджетного образования, чему будут учить наших детей, каков будет статус педагога и т. д., и т. п. В общем, на абсолютное большинство вопросов, которые интересуют десятки миллионов людей, этот законопроект не дает ответов, не говоря уже о том, что он содержит огромное количество т. н. отсылочных норм.
Я не раз говорил о том, что большую часть данного законопроекта можно было бы выразить в двух статьях. Статья № 1: «Министерство образования и науки может все (или почти все), если захочет». И статья № 2: «Кто не понял – см. статью № 1». Между тем задача законодателя заключается в том, чтобы задать основные направления образовательной политики и «расставить флажки», за которые исполнительная власть выходить не должна. Однако именно этого в законопроекте нет.
Наконец, данный законопроект может принести вред многим участникам образовательного процесса. Приведу только несколько примеров. Так, законопроект сокращает коммунальные льготы для сельского учителя. Второе: он уменьшает уровень социальной поддержки студента. Третье: он лишает права на внеконкурсное поступление в вузы российских инвалидов, которых среди студентов сегодня 1%. Значит, будет еще в 3–4 раза меньше… Законопроект также ликвидирует начальное профессиональное образование как особый уровень.
Документ предполагает массовую реструктуризацию вузов с угрозой потери значительной части образовательного и научного потенциала. Речь идет о том, что вместо классификации «институт – академия – университет» вводится разделение на «колледж – институт – университет». А ведь у нас в стране одних академий с филиалами – около 700, и что с ними будет, неизвестно. Ясно только одно: они будут понижены в статусе, а также лишены возможности развивать многие области науки и преподавания.
Наконец, правительственный законопроект явно усилит неравенство в сфере образования. Например, он предполагает, что финансирование вузов будет поставлено в зависимость от результатов ЕГЭ. Понятно, что абитуриенты с наиболее высокими результатами ЕГЭ идут в престижные вузы, в основном на экономические и юридические факультеты. Это значит, что технические вузы, которые, вообще-то, по идее, должны были бы отвечать за подготовку кадров для модернизации экономики, явно пострадают.
Таким образом, представленный правительством законопроект в своем нынешнем виде нас никак не может устроить. Вот почему мы пытаемся ответить на все те вопросы, по поводу которых молчит правительственный документ. При этом мы не пишем, что называется, с чистого листа, а в основном используем тексты законопроектов 1992 и 1996 гг., автором которых мне довелось быть и которые были испорчены в процессе т. н. «монетизации». Сегодня мы пытаемся вернуть в законодательство те положения, которые были из него вычищены.
Опять же приведу ряд примеров. Как известно, ни одна страна, которая намерена заниматься модернизацией, не может сделать это при уровне финансирования образования ниже 7% от ВВП. Ровно столько тратилось на образование в СССР в 1970 году, по данным Мирового банка. Сейчас в России, по данным правительства, на это расходуется 4,2% ВВП, а по данным Общественной палаты – 3,5%. Мы же предлагаем поднять этот уровень до 7% от ВВП.
Второе. Также известно, что во всем мире образование не платит налоги, или почти не платит. У нас же, благодаря т. н. «равенству субъектов налогообложения», образование пытаются обложить налогами наравне с «Газпромом». Мы же полагаем, что в нашей стране нужно использовать общемировую практику и вернуть в законодательство об образовании положение о том, что если доходы образовательного учреждения реинвестируются в образовательный процесс, то налогами они не облагаются. Если же кто-то пытается лично обогащаться за счет доходов образовательных учреждений – тогда изволь платить налоги по полной программе.
Третье. В России сейчас, если говорить о соотношении бюджетного и внебюджетного высшего образования, почти две трети студентов учатся за деньги, в то время как в Германии более 90% делают это за счет средств бюджета. А в США или Великобритании, где доля бюджетных студентов – примерно такая же, как и у нас, существует развитая система образовательного кредитования. Т. е. у нас условия хуже не только по сравнению со странами с социальной моделью экономики, но даже хуже, чем в странах с либеральной моделью. Вот почему мы предлагаем увеличить долю бюджетных студентов до 220 на 10 000 населения, как это было в СССР. Кроме этого, мы предлагаем ввести развитую систему образовательного кредитования, установив ставку рефинансирования образовательного кредита на уровне половины от ставки рефинансирования Центробанка.
Что касается статуса педагогического работника, то нынешний правительственный законопроект об этом вообще ничего не говорит. Мы же предлагаем положения 1992 и 1996 гг. о том, что средние ставки в образовании должны быть не ниже средней заработной платы в производительных отраслях. Сейчас ставки учителей составляют примерно 64%, в то время как в США, например, 129%. При этом мы выполняем требование десятков законодательных собраний регионов, которые в начале XXI века обратились к нам с просьбой приравнять по пенсионному обеспечению и социальным гарантиям педагогов к госслужащим.
И, наконец, последнее, о чем я хочу сказать. Правительственный законопроект предусматривает, что в рамках государственного образовательного стандарта отсутствует содержание образования. Вы будете смеяться, но у нас стандарты – без содержания. Теперь в Академии наук начинают критиковать разработчиков новых стандартов именно за то, что они слабо прописали содержательную часть… но именно таково наше законодательство. Вот почему мы предлагаем вернуть требование к содержанию образования в российские государственные образовательные стандарты – с тем, чтобы из законодательства было понятно, чему предполагается учить наших детей.
В нашем альтернативном законопроекте есть целый ряд и других важных позиций. Министерство собирается внести свой вариант законопроекта об образовании в правительство в районе 1 февраля. Я надеюсь, что мы внесем свою редакцию законопроекта не позже этого срока.
