Дети молились за Россию… в наказание

Мы уже не раз писали об этом скандале… В августе из Свято-Боголюбовского женского монастыря во Владимирской области сбежали две девочки, воспитанницы местного православного приюта для несовершеннолетних. А в середине сентября одна из беглянок,16-летняя Валентина Перова, направила в прокуратуру, СМИ и Президенту РФ. В нем описаны перенесенные в монастыре обиды и унижения.

Сегодня во Владимирской области пройдет заседание комиссии, которую возглавляет член Общественной палаты Анатолий Кучерена. По его словам, «комиссия не будет подменять собой ни правоохранительные органы, ни церковные власти». «Главная наша цель — объективно разобраться в том, что произошло в приюте при Боголюбовском женском монастыре, и оградить Церковь от необоснованных нападок», — сказал в интервью Интерфаксу Анатолий Кучерена.

НАД ДЕТЬМИ НЕ ИЗДЕВАЛИСЬ?

В прошлую пятницу в Боголюбово прошла официальная пресс-конференция. Настоятель владимирского храма Кирилла и Мефодия отец Сергий Минин зачитал прессе письмо «О тучах над обителью», составленное Епархиальным советом: «У монастыря есть недостаток, но он гражданского происхождения — не брать новые паспорта, ИНН… Однако в каноническом и богослужебном отношении епархия не видит в обители никаких отклонений… » Журналистам сказали твердо: об издевательствах над детьми речь идти не может.

А как же проверки государственных структур? Ни милиция, которая проверяет, били детей или нет, ни прокуратура, которая разрабатывает тему хищения детей, ни органы опеки, занимающиеся наконец регистрацией детей — никто пока не огласил итогов своих проверок. «Дело беглянок» уже развалено на кусочки. И очень мало шансов, что реальную картину кто-то восстановит. Что же происходит за монастырскими стенами и почему оттуда бегут дети?
А ведь картину происходящего там восстановить очень легко. Достаточно опросить не тех воспитанников, кто сегодня там находится и кто, разумеется, не скажет ни слова из страха, а девочек, которые совсем недавно были воспитанницами монастырского приюта! Ведь побеги воспитанников оттуда, как выяснилось, далеко не редкость.

«НАМ ЗАПРЕЩАЛИ УЧИТЬСЯ»

— Мне родители помогли уехать из приюта, — говорит Наташа Титова. Она сбежала из Боголюбовского монастыря в 2007 году. — После побега монахини сначала уговаривали вернуться, говорили, что отцу Петру стало плохо из-за моего ухода… А потом отец Петр приехал к нам домой пообещал всяческих несчастий мне и моим близким и после этого меня близко к монастырю не подпускали — не разрешали видеться ни с кем из подруг.
Наташа долго перечисляла мне, кто и когда оттуда ушел. Только за прошлую осень четыре воспитанницы оставили обитель. С точки зрения монастырского руководства оказались «неблагодарными».

Про Наташу, например, в Интернете как по заказу появилась информация, что мол девочка и сектантка, и связалась с готами… Какая чушь!
Она действительно не совсем обычная. Непохожа на нынешних голопузых пирсингованных старшеклассниц. Негромкий голос, красивое спокойное лицо без следов косметики, неброская одежда и при этом такая сила внутри, такой стержень, что копье выковать можно…
Пока мы шли по коридору редакции, она со всеми светло здоровалась глядя в глаза — не выполняла привычный ритуал, а на самом деле желала здоровья! Наташа, после своего ухода из монастыря сначала окончила духовное училище, а теперь учится в колледже и поет в церковном хоре.

— А почему ты ушла из обители?
— Я хотела учиться, а нам не разрешали получать дальше образование.
— Но ведь в приюте вы учились?
— Да, но не изучали некоторые предметы, например информатику. По литературе не проходили ряд романов: «Евгений Онегин», «Мертвые души». Не проходили общую биологию. А после окончания 9-летки наше образование считалось достаточным. Дальше учиться было запрещено.

«МЫ ЖГЛИ ЛЯГУШЕК»

— Как дети попадали в приют?
— По-разному. Одну девочку везли на экскурсию в Москву, а сдали в приют. Я и сама видела, как отец Петр подходил к паломникам и говорил: «Пожертвуйте для церкви женщину с ребенком!»
— А чем вы занимались в приюте?
— Молились. В этом монастыре часы не переводят. Утром молились до 4-х часов. Вечером тоже столько же. Но это если работы в поле не было. Иногда были ночные молебны.
— Работали много?
— Основные работы в поле были летом. Работали до завтрака два часа. Завтрак в девять. Потом до обеда. В обед час отдыхали и потом до вечера работали… Пололи, жгли лягушек…
— Лягушек?!
— Ну да. Там очень много суеверий. Монахини говорили, что лягушки от дьявола. Мы их собирали ведрами и жгли. Я шесть лет прожила в монастыре, за это время там сменилось несколько игумений. Как правило, прежнюю игуменью обвиняли в колдовстве и назначали новую.

«МЕНЯ ТОЖЕ БИЛИ»

— Ну а кормили как?
— Нормально, но мы совсем не ели мяса. Яйца и рыбу давали. В Великий Пост строго: первый день ничего не ели, второй просфора и вода, третий — сухари и чай…
— О чем вы мечтали?
— Если и мечтали, то особо не болтали. Среди нас были те, кто постоянно доносил воспитательницам. К тому же нам постоянно вдалбливали, что иного пути как в монастырь, у нас нет. В миру все блуд и грех. Но уйти из приюта хотели многие.
— Описанное в письме Вали — правда? В приюте наказывали?
— Да. Меня тоже били ремнем. Обычно для наказания уводили в отдельную комнату и там хлестали без пощады.
-За что? Ну меня били за то что я заговорила с одноклассником. По 20-30 ударов давали. С 2007 года по совету отца Петра в качестве наказания к воспитанникам применялся затвор. Когда нас оставляли в комнате на три дня без еды и мы должны были молиться без сна.
— О чем молиться?
-За Россию!

ЭТО НЕ САМОДУРСТВО, А ИДЕЯ!

На прошлой неделе в интернете появилось заявление игумена Сергия (Рыбко). Он сравнил порядки в Боголюбовском монастыре с режимом Пол Пота. Заявление жесткое, но то, что в Боголюбовской обители происходят вещи мрачные — факт.
— Отец Петр агрессивно проводит в жизнь идею возрождения монашества, как ядра православия, сказал мне в неформальной беседе один из местных священников. — Ведь сегодня в России монахов всего около 10 тысяч. При монастырях в основном «трудники» — бывшие бомжи, алкоголики, наркоманы… А нужны «воины Христовы».
В меру образованные и фанатично преданные церкви. Вот он и кует из этих детей всеми правдами и неправдами совершенных христиан. Причем свита, как это обычно бывает, еще и переигрывает. Многим из детей здесь действительно лучше, чем если бы они остались в своих семьях или детских домах. Но дети есть дети, они к живому тянутся всеми силами. Поэтому и бегут. Если Валя в своем письме и преувеличила действительность, то ненамного.

ОТ РЕДАКЦИИ

А Богу это угодно?
Степень агрессивности, с которой проводится в жизнь идея отца Петра, хорошо видна в Интернете. Сунься в полемику вокруг письма Вали Перовой Федор Михайлович Достоевский, со своим «ни одна идея не стоит слезы ребенка», ему бы досталось по полной программе: «проводник псевдолиберальных ценностей», «пособник гнилого Запада», «растлитель малолетних», «проклятый ювенал», наконец «просто сумасшедший». Но за всем этим гомоном все чаще стоит вопрос: а почему не сказала своего слова Патриархия? Насколько угодны Богу детские молитвы во славу России из-под палки фанатичного старца?

А В ЭТО ВРЕМЯ

Валя Перова: «Я впервые была в кинотеатре!»

Приют, где скрывается беглянка — одноэтажное, чистое, светлое здание. Охранник без лишних слов пошел за Валей. Наконец появляется она сама. В ярко-розовой кофте и черной юбке.
Веселая и оживленная.

— Здесь мне хорошо, — рассказыват Валя, — Тихо, спокойно, никто не кричит, не ругается, не заставляет замолчать. До часу я учусь (Валя учится прямо в приюте. В школу девочка ходить не захотела — ей еще трудно привыкнуть к людям), а потом делаю что хочу. Нет каждодневной тяжелой работы, которая была в монастыре. Я же там плоскостопие себя заработала, таская тяжести и каждый день работая на огороде. А здесь максимум — подмету коридор и все.

Недавно впервые джинсы одела, сходила в парикмахерскую. В монастыре же нам выстригали посреди головы широкую полоску и с таким ужасом на голове заставляли ходить. Представляете?
Еще и били за то, что мы якобы засматривались на мальчиков (в монастыре живут и воспитанники). А какие мальчики на нас таких посмотрят? Здесь такого вообще нет. Со мной советуются по-любому поводу: купить мне что-то, отвести куда-то, поговорить с кем-то — на все спрашивают моего разрешения. Мне это нравится.
Недавно воспитатели сводили меня на Красную площадь и в кинотеатр! Я впервые в жизни это увидела! После застенок монастыря — это просто рай!

— Кто-то из воспитателей приюта помогал тебе писать письмо?
— Никто. Они рассказали, как это грамотно оформить. А писала я сама. Все говорят, что у них зуб против монастыря, но на самом деле это не так. До меня у них не было никого из того монастыря.

— Правда, что к тебе приезжали монахини, хотели увезти.

— Да! Они приехали ночью и пытались пролезть через ограду. Мы их впустили. Они уверяли, что я плохая и что мне надо попросить прощения и вернуться в монастырь. Мол, они простят и примут. Чуть до слез не довели. Но я уже им не верю, знаю, что они это специально. Я не хочу туда возвращаться. И сестренку хочу оттуда забрать. Очень надеюсь, что мое письмо мне поможет это сделать.