«Америка теряет свободный мир». Этот заголовок в колонке Гидеона Рахмана (Gideon Rachman) на страницах Financial Times приковал к себе внимание читателей. Вот тезисное изложение статьи: крупнейшие демократические страны Южной Америки, Африки, Ближнего Востока и Азии в лице Бразилии, ЮАР, Турции и Индии уходят с американской орбиты. «Предположение о том, что демократические страны тянутся друг к другу, оказалось необоснованным».
Президент Бразилии Лула да Силва «заключил с Китаем выгодный контракт на поставку нефти, тепло отозвался о президенте Венесуэлы Уго Чавесе», поздравил Махмуда Ахмадинежада с «победой» на выборах, а также оказал честь иранскому президенту, нанеся ему государственный визит.
ЮАР в Совете Безопасности ООН встала на сторону России и Китая, выступив против резолюций о правах человека в защиту Зимбабве и Ирана. Турция совершает действия по налаживанию контактов с «Хезболлой», движением ХАМАС и Тегераном, одновременно с презрением отворачиваясь от Израиля. Опросы показывают, что в Турции резко усиливаются антиамериканские настроения. Индия принимает сторону Китая в самых разных вопросах — от торговли до санкций против Ирана и Бирмы.
Правящие партии во всех четырех государствах являются демократически избранными. Однако в этих странах верх над демократической солидарностью берет солидарность более старая — это солидарность цветных людей третьего мира против «богатого белого мира Запада».
Выступая на страницах журнала World Affairs, Джеффри Уиткрофт (Geoffrey Wheatcroft) приводит слова Аарона Дэвида Миллера (Aaron David Miller) (написавшего книгу «The Much Too Promised Land» — «Слишком обетованная земля»), который говорит, что Америку на всем Ближнем Востоке «не любят, не уважают и не боятся».
«Пугает то, — заявляет Уиткрофт, — что многие американские политики и комментаторы … все еще не осознали эту реальность. Такое незнание находит отражение в весьма эксцентричных и странных представлениях, которые были в ходу еще до прихода к власти Джорджа Буша. Согласно этой точке зрения, Америка не только может и должна распространять демократию — такие действия соответствуют ее национальным интересам. Откуда взялись такие представления?»
Далее Уиткрофт задает вопрос: «Если США не любят и не уважают ни в одной из арабских стран, с какой стати американцы должны их демократизировать?»
Вопрос отличный. Некоторые из нас десятилетиями задают его неоконсерваторам, для которых «демократия превыше всего». Но эти поклонники демократии не только обратили в свою веру Буша. Они требовали и получили свободные выборы в Ливане, на Западном берегу реки Иордан, в Газе и Египте. И кто оказался от этого в выигрыше? «Хезболла», ХАМАС и «Братья-мусульмане».
Уиткрофт приводит слова автора истории арабских народов Юджина Рогана (Eugene Rogan), который пишет: «На любых свободных и честных выборах в арабском мире исламисты сегодня одержали бы убедительную победу. … Неприятная правда по поводу сегодняшнего арабского мира заключается в том, что на любых свободных выборах верх, скорее всего, одержат те партии, которые настроены враждебно по отношению к США».
Если свободные выборы со всенародным участием пройдут в Саудовской Аравии, в Иордании и Египте, то велика вероятность того, что наших союзников выбросят на свалку, а у власти окажутся те избранные лидеры, которые твердо намерены выгнать нас с Ближнего Востока, а израильтян столкнуть в Средиземное море.
И в чем же тогда смысл того, что Национальный фонд за демократию (National Endowment for Democracy) продолжает пользоваться деньгами налогоплательщиков, агитируя за такие выборы?
В своей книге «World on Fire» (Мир в огне) Эми Чуа (Amy Chua) пишет о том, что в странах третьего мира почти всегда имеется «доминирующее на рынке этническое меньшинство». Это индусы в Восточной Африке, белые в ЮАР, китайцы, живущие за рубежом. Данные меньшинства в условиях свободного рынка добиваются более высоких доходов и владеют непропорционально большой частью национального богатства.
Однако с приходом демократии этническое, племенное или расовое большинство лишает эти доминирующие на рынке этнические меньшинства собственности и состояния.
Когда в Восточной Африке пришел конец колониализму, началась кровавая расправа с индусами. В 1965 году, когда пал режим диктатора Сукарно, от ужасных погромов пострадали китайцы. Еще раз они пострадали, когда пал режим Сухарто. В Родезии жило 250000 белых, когда к власти пришел Роберт Мугабе. Сейчас две трети из них покинули страну, обчищенные до нитки. Из ЮАР в период правления Джейкоба Зумы бежала половина буров и британцев. А в Боливии Эво Моралес отнимает собственность у европейцев, чтобы вознаградить «коренные народы», приведшие его к власти. В Венесуэле то же самое делает Уго Чавес.
Вопрос: Если демократия во всем мире, от Латинской Америки до Африки и Ближнего Востока приводит к власти те партии и тех политиков, которые по религиозным, расовым или историческим причинам ненавидят «богатый белый мир Запада», то почему мы должны проповедовать и продвигать ее в этих регионах?
Наши отцы-основатели не страдали от таких инфантильных расстройств. Джон Уинтроп (John Winthrop), чей «город на холме» воодушевлял Рональда Рейгана, заявлял, что в цивилизованных странах «демократия … считается самой неприглядной и плохой из всех форм государственного правления».
«Помните, демократия никогда не длится долго, — говорил Адамс, — она быстро опустошает, изнуряет и уничтожает себя. Не было еще ни одной демократии, которая не совершила бы самоубийство».
Ему вторил Джефферсон: «Демократия это ничто иное, как власть толпы, когда 51 процент людей может отобрать права у остальных 49 процентов». С Джефферсоном соглашался Мэдисон: «Демократия это самая отвратительная форма правления».
Поднятые здесь вопросы крайне важны.
Если расовые и религиозные узы, а также давняя враждебность в отношении Запада берет верх над демократической солидарностью с этим Западом, то для чего Америке нужна демократия в странах третьего мира? И если демократия, действующая в многонациональных странах по принципу «один человек, один голос», ведет к экспроприации собственности и богатства у преобладающего на рынке меньшинства, то почему мы должны продвигать ее в этих странах?
Почему мы должны продвигать эту систему в мире, где усиливается анти-американизм, если она дает власть нашим врагам и подвергает опасности наших друзей?
Что такое демократия — наше спасение или идеология самоубийства Запада?
