В математике есть такое понятие как монотонная величина, монотонные функции, монотонные процессы. Монотонная величина – это величина, которая, например, постоянно растет. В применении к физике, к биологии, ко многим культурным закономерностям это понятие монотонного процесса означает одномерный поступательный рост каких-то показателей. И вот система, которая впадает в монотонный режим, – это самое страшное состояние для системы, например, для паровой машины, для биологического организма.
Когда начинается рост, когда начинается прогресс, когда начинается эволюция, когда начинается одномерное однонаправленное развитие? В паровой машине это очень просто: если все время добавлять энергии, то постепенно увеличивается мощность, и если не будет обратного сброса, обратного реле, обратной связи, то систему просто разнесет, произойдет просто перегрев, разные части войдут в резонанс и ее разнесет, все закончится. На самом деле проблема сброса монотонных процессов была одной из главных проблем при построении современных аппаратов в XVII–XIX веке, это был ключ к эффективной модернизации. Чтобы модернизировать так какой-то процесс, чтобы иметь возможно его вовремя отключить, сбросить энергию, поменять курс. Это самая главная задача.
Точно так же в биологических системах, в социальных системах. И в принципе, необходимость сброса монотонного процесса, превращение его в нечто иное – это основа культуры. Марсель Мосс, социолог, говорил о том, что в примитивных обществах, в древних обществах для того, чтобы предотвратить экономический рост запасов, эти запасы, которые считались бичом божьим, когда люди собирали слишком большой урожай, они должны были принести его в жертву. Поскольку если здесь они получат такой перегрев, то в другом месте они получат какие-то катастрофы. Современная экономика, либеральная экономика после конца советского блока, советского строя стала на этот путь однозначно. Идея экономического роста стала самоцелью. На самом деле мы все вступили в этот монотонный процесс, который имеет только одну перспективу – расти во всех отношениях, т.е. переходя через свою естественную черту, через предел роста, расширяясь с точки зрения количества людей на планете, с точки зрения стоимости различных ресурсов, различных моделей для производства новых ценностей и т.д. Это идея роста.
К сожалению, сегодня мир захвачен этим монотонным процессом и не понимает, что тот кризис, который произошел два года назад и который продолжается, это просто напоминание нашему обществу, человечеству о том, что этот монотонный процесс, рост монотонных величин закончиться может только абсолютной катастрофой. Это последнее предупреждение человечеству: заканчивайте с экономическим ростом, обращайте назад вышедшую из-под контроля безумную, не полезную никому, и прежде всего нам самим, модернизацию. Необходимо обратить время, историческое время, экономическое время, производственное время в каком-то другом направлении. В сторону этого монотонного наращивания всего потенциала двигаться больше нельзя. Мы же, как бараны, особенно мы – россияне, мы молимся на этот рост, мы ждем, когда снова начнет наполняться этот биржевой пузырь, когда снова начнется экономический рост. Надо быть очень недальновидными правителями, чтобы не понимать, что именно экономический рост, модернизация и развитие экономических процессов, является фатальным и губительным для всех процессов: для экономики, для страны, для общества, для людей, для экологии, это само собой, для международной системы. Нам надо немедленно остановить рост, надо сбросить сейчас эту скорость и перейти на совершенно иной цикл с точки зрения существования в хозяйстве, в политике, в социальных процессах. Ничего страшнее, чем рост, представить себе невозможно!
Я наблюдаю, как осознается это американцами. Была история, когда Бена Бернанки не хотели выбирать на пост главы ФРС. Как бы почти автоматическое назначение вдруг встретило сопротивление очень многих сенаторов, конгрессменов и т.д. Почему? Потому что Бен Бернанки и его политика снижения ставки рефинансирования ФРС – это политика роста, опять надувание кредитного пузыря, опять перегрев спекулятивных денег и т.д. Опять рост. Бен Бернанки – это рост без всякого учета того, что произошло. При этом для того, чтобы такой рост осуществить, надо для начала спасти банки, не обращая внимания на реальный сектор и на реальные интересы населения, а потом опять приступить к очередной схеме финансовых пирамид, из которых, по мнению таких, как Бернанки, апологетов, метафизиков монотонного процесса, можно будет раздать населению, чтобы оно на некоторое время успокоилось. Эта вера в Бена Бернанки, в дешевые кредиты, вера в понижение ставки рефинансирования – это своего рода религия монотонного процесса. В Америке уже, откуда все это исходит, Обама, сенаторы сейчас задаются вопросом: а сколько это еще может продолжаться? Не пора ли нам свернуть с этой дороги? И Обама действительно делает подчас довольно внятные замечания. Но, видимо, монотонный процесс настолько разогнан, что ничего с Бернанки не поделаешь, и никакой альтернативы в Америке нет. Недавно мы слышали, как Саркози прошелся относительно банкиров, которые участвуют в этом процессе. Мы только не слышали одного – ни от Медведева, ни от Путина, мы не слышали их отношения к понятию роста, к метафизике роста. Они за монотонный процесс? Они желают, чтобы эта химера опять вступила в действие, и опять такой фиктивный рай роста показателей стал бы морочить человечеству головы? Либо они имеют какой-то альтернативный план, либо они солидарны с критикой той системы, которая сложилась, критикой, исходящей не только от Чавеса или Ирана, но от Обамы и Саркози? Где этот разговор? О чем говорил Дмитрий Анатольевич Медведев по телефону в очередной раз с Обамой или с Саркози? Обсуждалась ли эта тема? Об этом мы не знаем ничего. Где поставлена под вопрос метафизика роста? Нужен ли рост вообще и нужен ли рост России? Нужна ли России вообще какая бы то ни было модернизация? Или если та модернизация, которая декларируется Инсором, а это чистая модернизация по Бернанки, это либеральная монотонная модернизация, – это безальтернативная модель? Если наше руководство считает, что альтернативы роста мировой экономики нет, – они должны сказать четко. Тогда они получат своих сторонников, и они получат тех, кто с ними явно не согласится. Если они считают, что это проблема, они должны задуматься об альтернативе и привлечь к этому наш интеллектуальный потенциал. Этого тоже не происходит.
Мне представляется, что прежде чем ставить вопрос – как модернизировать Россию, как поднять рост экономики, как увеличить те или иные показатели или развитие сферы высоких технологий, надо поставить очень откровенный вопрос: а нужно ли это делать? Ведь если мы отложим сейчас неизбежный крах – сегодня это будет врезаться в столб на скорости 80 км/ч, через этап, если мы разгонимся, – это будет врезаться в столб или слететь с обрыва на скорости 200 км/ч. Ясно, что здесь уже все, конец. Может быть, стоит врезаться в столб? Я понимаю, что это может быть не очень приятная вещь, но альтернативой является “а, нет, ничего – поехали”. Куда поехали, как поехали, что мы будем делать дальше? Ни один Бен Бернанки, ни один пророк этой монотонной метафизики абсолютного экономического роста не скажет. Они будут говорить, что все будет хорошо, этот рост будет вечно.
Мы знаем двух таких нобелевских лауреатов, которые уже говорили, что кризиса, который сейчас уже произошел, произойти не могло. Они получили Нобелевские премии за это, утверждая что рост экономики на этот раз будет беспроблемным. Он до какого-то момента был беспроблемным, но мы вес помним, как крах ипотеки в США надломил все. Теоретически рост должен был и дальше продолжаться, но Шел Холдрес и американские держатели акций не потянули такой степени абстракции, они были слишком конкретны, а это значит, что они попросили как-то хоть соотнести те долговые обязательства, которые у них были, с реальностью. Увидев бездну между жизнью в кредит и реальным положением дел в американской экономике, все тут же начало рушиться.
Сегодня чуть-чуть эти показатели между фикцией, абсолютной фикцией монотонного процесса с финансовыми рынками, с новой экономикой и реальным положением дел, сейчас они слегка гармонизированы. Конечно, еще огромная оценка большинства активов, конечно, финансы представляют собой всю сферу ядовитых отходов, сферу повышенной токсической опасности. Но при этом сегодня максимальная ситуация, чтобы свернуть с этого пути в бездну, поэтому надо воспользоваться кризисом и задуматься о кризисе. Не о том, как его преодолеть, а задуматься о его причинах, о его природе и о тех уникальных возможностях, которые он перед нами открывает.
