Стрелок

Мальчишкам и мужчинам нравится оружие по определению. Вряд ли кого-то оставит равнодушным гармония красоты ружья, карабина или винтовки. Как-то сами собой распрямляются плечи, и руки становятся крепче, и глаз острее, если берешь в руки настоящее оружие.

Познать, понять технику и овладеть искусством стрельбы, именно искусством — подчеркивает мой собеседник Юрий Дмитриевич Конюшенко, нужны два момента: талант и труд, труд, труд…
Со стрелком, человеком, известным многим охотникам в Томской области, судьба меня свела давно. И вот спустя полтора десятилетия захотелось подробнее узнать житье-бытье человека-легенды КОНЮШЕНКО Юрия Дмитриевича.

— Я приехал в Томск, — начал свой рассказ Юрий Дмитриевич, — в 1966 году из поселка Сеймчан Среднеканского района Магаданской области.
Во время Великой Отечественной войны через Сеймчан проходила воздушная трасса Алсиб, Аляска (г. Фэрбенкс) — Сеймчан — Якутск — Красноярск — Новосибирск, по которой из Америки доставлялись самолеты, американская тушенка и другое, необходимое для фронта.
С охотой и оружием я был знаком с детства, правда, охота на Колыме несколько отличается от охоты в Томской области. Во-первых, обилие дичи не требует серьезных охотничьих навыков. Во-вторых, покажется странным, но приманкой в капканах на баргузинского соболя нередко служила красная икра. В-третьих, у коренных охотников и у всех остальных промысловиков была возможность сдать пушнину в Торгсин (Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами) в обмен на боны, а боны — это та же валюта. Колыма — это еще и лагеря, столкновения с бандгруппами, побеги.

В Томске я поступил в Электромеханический техникум. В Политехнический институт пробиться не удалось, подготовка была слабовата.
В стрелковый спорт пришел случайно. Увидел в 1968 году ребят и девчат с винтовками, заворачивающих к стрелковому тиру, пристроился к ним и заявил тренеру, что хочу попробовать себя в пулевой стрельбе. До этого занимался тяжелой атлетикой, но повредил кисть, и пришлось распрощаться с этим видом спорта. Пострелял, стало получаться, понравилось…
На начальных этапах я стрелял из всего (пистолет, винтовка, АКМ). За команду «Динамо» начал выступать с 1972 года. Попал в сборную РСФСР, затем — СССР. Потом мне поступило предложение перейти на службу в УВД. Далее в течение 25 лет выступал по линии этого ведомства, был призером, чемпионом СССР, был чемпионом СССР по стрельбе из табельного оружия, выезжал за рубеж. Дважды побеждал в стрельбе из автомата Калашникова. Потом перешел на тренерскую работу.


— Юрий Дмитриевич, а Ваши золотые медали, это… золото?

— Нет, — без комментариев «отрубил» Юрий Дмитриевич. — Но для меня дороже всех наград моя Квалификационная книжка, в ней записано, что я выполнил норматив мастера спорта СССР 19 раз. Дважды присваивали мне это звание. Шестьдесят выстрелов (три серии по 20 патронов) из положения лежа, с колена и стоя, на норматив мастера спорта СССР нужно было набрать 575 очков. В 1975 году я набрал 583, этот результат был выше рекорда ЦС «Динамо».
Юрий Дмитриевич мне показывает таблицу сорокалетней давности под названием «Рекорды команды «Динамо». В ней — строка: Конюшенко Ю.Д. — 583 очка. Если цифру попаданий разделить на количество выстрелов, получается, что каждый выстрел приносил стрелку 9,71 очков. Вот это да!

— В охотничьей жизни много было всякого, но я никогда не считал себя охотником, — продолжает Юрий Дмитриевич. — К каждому увлечению должны быть способности. Когда ездим с компаньонами, ходим, смотрим следы, мне нравится, но когда поднимаешь ствол, что-то переворачивается внутри и стрелять приходится, преодолевая себя…

Последние годы езжу на охоту, в основном весеннюю, на селезней, без ружья. После опыта разведения подсадных уток, видя их привязанность, разумность, обожание ласк и прочие сантименты, не могу их стрелять и в дикой природе. Развелось их у меня аж 86! Попробовал охотиться с выращенными, подсадными утками, оказалось — это не охота, а предательское убийство селезня любовным весенним зовом. И заканчивается она всегда одним и тем же. Выплыл на надувнушке от скрадка, подобрал битую птицу. Выстрелил, выплыл, опять подобрал красавца-селезня — дурачка. Одного дня мне хватило. И охоты свои с подсадными утками после первой весны закончил.
Вести садово-огородное хозяйство и одновременно содержать подсадных уток проблематично. Копает жена огород, они вокруг нее толпятся, выбирают червяков, а потом, заметив, куда в грядки воткнуты семена гороха, свеклы и других овощей, точно по месту посева буравят клювами землю и достают их, принимая за корм. Но это полбеды. А когда они начинают объедать листочки с плодовых кустов и хвостики ростков моркови и редиски — это уже беда, и однажды терпение мое лопнуло. Втроем с двумя приятелями выпустили их на волю. Был конец апреля, и мои утки домой не вернулись, прижились на речке.

У меня они жили в вольном содержании. Исчезнет родоначальница всей стаи, моя первая уточка, приобретенная в селе Ярское, и нет ее. Думаю, пропала, наверное, собаки поймали, а потом, глядишь, вышагивает гордо, демонстрирует свое потомство, приводя его во двор для знакомства и жизни под моей защитой. Ей сейчас уже 16 лет. Позапрошлой весной сделала кладку, и вылупился один селезень. Нынче тоже сделала кладку и упорно сидит на яйцах, но получится ли что у старушки, не знаю.
Однако на мои просьбы перейти к достижениям в охоте на крупного зверя собеседник аккуратно уходил от провокационных вопросов лаконичными ответами:
— И это было. Да, было. Что там говорить, всякое было.

Но горящих глаз, азартного повествования, которые обычно видишь или слышишь из уст охотников, от Юрия Дмитриевича я не добился. Вероятно, в этой части он стыдился своего искусства в стрельбе. Из этого, наверное, и проистекала сдержанность мастера.
Но я вновь пытался вытянуть из Юрия Дмитриевича рассказы об эпизодах охоты, подходя с разных сторон к теме лосей, но это мне так и не удалось. Мастер вежливо и деликатно продолжал уклоняться от разговора о добыче трофеев. И только в завершение сказал, что для него стрельба по дичи и копытным всегда была стрессом, и что он всегда испытывал негативный спектр чувств и переживаний после выстрела, будь то утка, гусь или зверь.

— И совершенно не понимаю, — продолжал Юрий Дмитриевич, — когда у охотников на фото, выложенных в социальных сетях, присутствует хвастовство после добычи зверя, еще и усядется горе-охотник на поверженного лося, медведя или кабана. Вот мол, глядите какой я герой. Зверь отдал тебе свою жизнь, так отнесись к нему с уважением.


— Юрий Дмитриевич, на базе Облохотообщества создан центр подготовки молодых охотников, что Вы об этом думаете?

— Любой мужчина должен уметь владеть оружием. Хуже или лучше, но уметь должен каждый, это аксиома. А знание оружия охотником без обучения невозможно, поэтому я приветствую, что возрождаются такие центры и тиры, где можно получить теоретические и практические навыки обращения с оружием. Конечно, надо быть осторожным с этим, бесспорно красивым, изделием, так как в нем заложена страшная сила. Ну и, конечно, никакого алкоголя, если взял в руки ружье! Это должно быть непременным законом всех охотников, и в особенности молодых.
А мне вспомнился случай, как мой кум купил первое в своей жизни ружье. И уж так ему хотелось пострелять из него, что однажды, выйдя в крытый двор собственного дома, он предложил испытать его бой дробовым патроном здесь же, на деревянной внутренней стене крытого двора, обшитого 50-мм доской. На мои урезонивания, что заряд дроби с десяти метров пробьет стену, он только засмеялся, вроде брось фантазировать. Навел ружье на верхнюю плаху, горизонтально прибитую у перекрытия, и нажал на спуск. Звук выстрела в закрытом пространстве оглушил, а в плахе образовалась сквозная дыра с рваными краями, размером со среднее яблоко. Всего одну фразу тогда я сказал ему: «Хорошо, что за стеной никого не было». Кум был шокирован силой оружия. Этого разового «университета» хватило ему на всю жизнь, чтобы в будущем с чрезвычайной осторожностью обращаться с ружьем.

…Раздался звонок в дверь стрелкового тира «Динамо», которым до настоящего времени заведует Юрий Дмитриевич. Он вежливо извинился передо мной и пригласил двух молодых людей войти в помещение, попросил их присесть и подождать пару минут. В сущности, мы уже закончили нашу беседу, осталось только условиться о новой встрече и фотосессии со всеми регалиями. А гости, поняв тему нашей беседы, сидели тихо и ловили каждое слово мастера. Уважение и почтительность были написаны на их лицах…

Источник