Профессор Европейского центра стратегических исследований имени Джорджа Маршалла Александр Гарин анализирует последние шаги администрации Барака Обамы и заявления Владимира Путина и Дмитрия Медведева.
На этой неделе сошлись несколько важных международных и внутрироссийских процессов и событий. После заявления президента США Барака Обамы о новой конфигурации американской системы ПРО эксперты заговорили об изменении отношений между Москвой и Вашингтоном. В России Владимир Путин и Дмитрий Медведев наперебой делают важные заявления, кажется, соревнуясь в борьбе за власть и влияние. Годовщина мирового финансового кризиса оживила дискуссии о судьбах мировой экономики. Этот комплекс вопросов мы обсудим с политическим экспертом из Германии, профессором Европейского центра стратегических исследований имени Джорджа Маршалла Александром Гариным.
— Итак, довольно много шума вокруг новых планов американской системы противоракетной обороны, возбуждены журналисты, эксперты и политики. Вы разделяете такие настроения, это очень важно то, что произошло?
— Да, конечно, это знаковое событие. Это свидетельствует о действительно смене целой эпохи, на мой взгляд. То есть то, что администрация Обамы обещала, еще сторонники Обамы обещали во время предвыборной кампании в борьбе за президентский пост.
— Вам кажется, Россия должна как-то вернуть любезность Обаме?
— Обама, если можно так выразиться, предлагает разжать кулак. Эту фразу он сказал в отношении Ирана – разожмите кулак, раз уж мы вам протягиваем руку. В этом смысле, если бы Россия оценила перемену тона в курсе американской администрации, то, конечно, точно так же, как генеральный секретарь НАТО предложил России участвовать в общем дискурсе, в общем форуме, сделать проблемы безопасности проблемами общими, а не играть в нулевую сумму. Поэтому, конечно, это было бы разумно с точки зрения России — пойти навстречу и переосознать то, что склоняется к игре с нулевой суммой внутри кремлевской администрации.
Конечно, в этом обвиняли американцев, тем не менее, мне кажется, что это устарелое мышление, довольно популярное среди российских экспертов многих и в том числе среди кремлевской администрации. Поэтому в принципе желательно была бы смена мышления. Но эта эмоциональная основа новая, жест доброй воли играет огромную роль, эмоции в целом играют огромную роль в международных отношениях, хотя, казалось бы, мы как взрослые люди, эксперты должны обращать внимание на рациональные вещи, а не эмоциональные. Тем не менее, новый тон освобождает политиков от многих проблем. То есть, сделан шаг навстречу Кремлю, навстречу России. Россия могла бы при желании сделать много шагов навстречу Западу.
— Мне кажется не очень разумным, не очень действенным сочетание такого уступничества, отказ от такой противоракетной обороны и одновременно относительно нейтральное, пассивное отношение к вооружению Ирана, к тому, что он делает атомную бомбу. Мне кажется, это не сочетаемые вещи.
— Для начала общие принципы. Я думаю, что нам надо стараться по возможности удерживаться от соблазна все оценивать, как игру с нулевой суммой: если кому-то стало лучше, то другому стало хуже. Администрация Обамы предлагает видение будущего и старается идеальное видение будущего все-таки облечь в прагматические меры. Когда мы говорим о смене конкретного проекта противоракетной обороны, то нужно заметить, что вокруг Обамы большое количество экспертов, в том числе Гейтс, министр обороны, который до этого был в качестве министра Буша довольно уважаемым человеком, военным специалистом. Затем вы можете взять Брента Скоукрофта, ветерана международной политики, Збигнев Бжезинский, тоже видный эксперт, — кто при республиканской администрации, кто при демократической администрации, но они все поздравляют Обаму с этим шагом. Они все говорят, что от этого ни один из пунктов, которые Иван нам обозначил, не имеет места. Никакой здесь уступчивости с точки зрения реальной безопасности нет. И никаких поблажек в сторону Ирана или игнорирования вооружения тоже нет. Опять-таки это не игра с нулевой суммой.
— Александр Борисович, предположим, что американская администрация планирует ситуацию, при которой выигрывают обе стороны. Но вы сами поставили вопрос таким образом: желательна была бы смена мышления в Москве. Вот вопрос в том, насколько она возможна, смена мышления для Владимира Путина, может быть чуть в меньшей степени для Дмитрия Медведева. Прошлогодняя война с Грузией показала, что для этой пары очень характерно наступательное понимание политики в дипломатических терминах конца XIX века: мы выигрываем, если проигрывают те, кого мы считаем своими противниками.
— Да, это с одной стороны. С другой стороны, как сказал бы любой знаток американской ситуации в России, такой как, например, профессиональный дипломат Уильям Бернс, который был послом в России, Россия не желает вернуться в коммунизм и восстановить свою империю в таком примитивном смысле, она занимается капитализмом. Об этом только что в новостях говорил и Путин. Тут огромные проблемы — для этого нужно подключиться к западному миру. То есть это агрессивное мышление XIX века, оно, конечно, встречает полное противоречие с другой линией российской дипломатии — купить «Опель», получить технологии и так далее. То есть, существуют проблемы границ.
С другой стороны, есть то, о чем предупреждал генеральный секретарь НАТО в последней речи: в значительной степени международная политика бывает заложником внутренней политики. Поэтому когда я смотрю на развитие российских дипломатических отношений с Америкой, видно, что в каком-то смысле желание показаться «крутым» на российской публике взвинтило спираль отношений с Америкой до конфронтации, до того, что вы назвали в духе XIX века: «мало места под солнцем». Существуют мифы, которые гуляют на территории российского пространства о том, что якобы Олбрайт говорила, что «Сибирь для России – это слишком несправедливо, что она существует под российским контролем» и так далее. Это мифология какая-то, которой в реальной жизни совершенно нет места.
Я сказал, что сейчас уже перевернули страницу бушевской администрации. Я не буду ее ругать, но, тем не менее, было понятно, что вызовы терроризма были направлены прежде всего против богатой страны, большой страны, такой как Америка, а не против малых стран. И Америка реагировала с мощью всего своего ресурса, поспешив заявить о том, что если все страны станут демократическими, это будет оптимально. С одной стороны, это так, но, с другой стороны, сегодня все осознали, что страна не становится демократической за короткий период. В то же время, конечно, страх Кремля был в том, что с помощью «оранжевых революций» скинут существующую администрацию и так далее.
— Какова позиция советника Обамы Збигнева Бжезинского по этим вопросам?
— Бжезинский полностью оправдывает то, что сделал Обама, о том, что рассматривает сокращение ядерного оружия, как одну из целей. Такие взгляды, казалось бы, несовместимы со взглядами «ястреба». С другой стороны мы должны учитывать, что Бжезинский — один из интеллектуалов, который в полемическом пространстве в Соединенных Штатах, где кипит полемика разных экспертов, занимает почтенное место ветерана, но не более того. Если вы хотите посмотреть на более реальное влияние на администрацию Буша, то возьмите опять-таки Уильяма Бернс — это посол России в 2005-2007 году, и он сейчас является самым старейшим профессиональным дипломатом, он заместитель Хиллари Клинтон. Это человек, который владеет русским и арабским языком. Посмотрите, что он говорит о России. Он говорит, что Россия – это страна, которую нельзя игнорировать, которая действительно обладает правом вето на любое принципиальное развитие международных отношений, поэтому лучше иметь Россию другом, чем врагом. Что Россия не собирается вернуться в коммунизм или восстановить империю в примитивном смысле. С другой стороны перед Россией стоят огромные проблемы. И дальше он говорит то же самое, что говорят Медведев и Путин, то есть – необходимо справиться с коррупцией и так далее. Вот это действительно влияет на политику администрации.
Дело в том, что когда мы придерживаемся взгляда игры с нулевой суммой, такого социального дарвинизма, мы должны учесть, как экономически взлетели Япония, Корея, Тайвань, Гонконг, Малайзия и так далее с помощью огромного американского рынка, что было немыслимо в XIX веке. Америка предоставляет свой рынок для того, чтобы Япония победила на этом рынке с помощью автомобильного производства. Мы играем совершенно по новым правилам. Поэтому Америка мечтает не о том, чтобы иметь гражданскую войну, раздел территорией и так далее. Мы все знаем, что такое Сомали с его пиратством, что такое, когда государство не может элементарно контролировать свое собственное население. Это рассадник всевозможных раковых политических болезней. Поэтому с точки зрения Америки иметь Россию не коррумпированную, развитую технологически — это значит перевести примитивную, пещерную, полувоенную конфронтацию в нормальный спорт, то есть соревнование на экономической арене. Вот это сегодня взгляд, который определяет линию любой современной администрации.
— Сейчас распространена такая точка зрения: если США оставляют Восточную Европу без ПРО, значит, что будут ослаблены Украина и Грузия. То есть, может быть ослаблена экономическая и политическая помощь этим странам. Прокомментируйте эту мысль, пожалуйста!
— Нет, тот же Бжезинский, поскольку он польского происхождения, комментировал опасения Польши относительно того, что Америка их оставляет. Как он говорил, неудача формулировки противоракетной обороны состояла в том, что поляки подумали, что это обещает какие-то специфические отношения Польши и Америки благодаря именно этой противоракетной обороне. Следовательно, раз противоракетная оборона уходит, эти отношения исчезают, а это предательство и так далее. Бжезинский как раз говорит, что это была и есть иллюзия. Польша и Америка имеют прекрасные отношения между собой помимо всякой противоракетной обороны. Внутри Польши идет полемика по той же линии раздела. Есть партии, которые играют в игру с нулевой суммой, в частности, против России, они интерпретируют как победу России. Другие говорят, что отношения с Соединенными Штатами от этого пункта не зависят. Я думаю, так оно и есть. То же самое с Украиной и Грузией.
Опять-таки, если мы возьмем и поверим в эту прагматически идеалистическую концепцию, что НАТО предлагает программу любой стране, открывает дверь, но требует взамен демократизации, прозрачного военного бюджета, отсутствия коррупции и так далее, то есть выполнения стандартов хорошего современного государства, — чем же это может быть плохо? Противоракетная оборона ничего не изменяет, в данном случае помощь Грузии и Украине мотивировалась прежде всего этой целью, пункт «Омега» — привести эти государства в хорошее современное состояние. То есть, увести от этой пещерной концепции в сторону демократической. Опять же я говорю, чтобы не подумали, что я идеалист: современный терроризм доказывает, что для него идеальная питательная среда — это развалившиеся государства или государства на грани гражданской войны.
