21 ноября в Кельне состоится вручение премии имени Льва Копелева. В 2010 году ее лауреатом стала «Новая газета», удостоенная престижной награды за соблюдение принципов независимой и мужественной журналистики.
Как почти никакой другой печатный орган в России, это издание является примером независимой, просветительской, мужественной и непоколебимой журналистики, говорится в тексте решения о присуждении немецкой премии имени Льва Копелева «Новой газете». Кельнский Форум имени Копелева отметил журналистов «Новой газеты» за их последовательное отстаивание прав человека и правовых основ, за вклад в укрепление гражданского общества в России.
С приветственным словом на церемонии награждения выступит председатель бундестага Норберт Ламмерт (Norbert Lammert). А принимать престижную награду в Кельн приехали главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов и обозреватель Юрий Рост. Накануне церемонии вручения премии оба журналиста участвовали в дискуссии, прошедшей в помещении Форума имени Льва Копелева. Небольшой зал не смог вместить всех желающих, людям не то что сидеть, а даже стоять было негде. После дискуссии Дмитрий Муратов ответил на вопросы Deutsche Welle.
Deutsche Welle: Что означает для «Новой газеты» премия имени Льва Копелева? Эта высокая награда облегчает вашу работу?
Дмитрий Муратов: Меня часто спрашивают: иностранная премия — это свидетельство того, что вы шакалите у иностранных посольств? Во-первых, к сведению всех завистников: премия имени Копелева не имеет денежного содержания. А во-вторых, награда эта действительно помогает самой редакции чувствовать себя высоко оцененной. Мы, конечно, собрали многие мировые премии, но премия имени Льва Копелева стоит в этом ряду особняком. Это премия, учрежденная в память о выдающемся интеллектуале, который отчасти передает нам свою репутацию. А что для любого СМИ самое главное? Это репутация, а следовательно и доверие.
— «Новую газету» отметили за мужественную журналистику. А почему в России сегодня так мало мужественной журналистики?
— Это не так. Премию дали нам. Но есть глубокие расследования «Ведомостей», есть великолепные публикации «Коммерсанта», есть журнал The New Times Евгении Альбац и Ирэны Лесневской, есть «Эхо Москвы» с молодыми и старыми сотрудниками, появляются новые станции в FM-диапазоне. Мне кажется, это уже необратимый процесс.
Конечно, я знаю, что эти издания не являются массовыми. Потому что в России крайне опасно писать о четырех вещах — о коррупции (включая саммит АТЭС на острове Русский и инвестиции в Сочи), о спецслужбах, о неонацистах и о том, что происходит на Северном Кавказе. Без этих четырех тем газеты выходить не могут — но писать про них крайне опасно. И вот журналистам приходится выбирать: ответственность перед семьей или ответственность перед читателем. Прямо так и стоит вопрос.
— После зверского избиения Олега Кашина отношение власти к журналистам изменилось?
— Я уже не открою, наверное, тайны, что сразу же после этого события с главными редакторами по поручению президента, который трижды выразил сочувствие, встретились министр связи и массовых коммуникаций Щеголев и замглавы администрации президента Громов. В жесточайших выражениях была дана оценка сложившейся ситуации. Моментально было возобновлено расследование покушения на убийство Михаила Бекетова, главного редактора «Химкинской правды», а дело это в августе было тихо приостановлено. Вновь возбуждено дело по убийству журналиста «Новой газеты» Игоря Домникова. И я хочу сказать, что та следственная группа, которая сейчас пашет по расследованию покушения на убийство Кашина, — это очень профессиональные люди.
— Президент Медведев в 2009 году дал интервью «Новой газете». Вы ощутили, что получен некий кредит доверия и что отношение со стороны властей к вам изменилось?
— Когда президент страны дает газете интервью, газета не должна делать вид, что ей по фигу и что президенты делают это каждый день. Нет такого издания, для которого это было бы в порядке вещей. Безусловно, мы рады, что это интервью состоялось. Мы рады, что через какое-то время у нас было интервью с Бараком Обамой. Мы надеемся на интервью с другими первыми лицами. И это дает нашей аудитории понимание того, что это и материал эксклюзивный, и аудитория эксклюзивная. И если вы хотите спросить, благодарен ли я президенту за это интервью, то я в первую очередь хочу сказать, что Медведев таким образом выразил сочувствие семье погибшей Насти Бабуровой и родственникам погибшего Стаса Маркелова. И это правильный человеческий шаг.
— В последнее время появились сообщения о том, что «Новую газету» могут закрыть в связи с вынесенным Роскомнадзором предупреждением. Такая опасность действительно существует?
— Мы писали о неонацистской организации и процитировали куски ее программы с открытого сайта. А как писать про неонацистов, если не показывать, что представляют собой их программы, не цитировать их? И мы за это получили предупреждение от Роскомнадзора, который входит в систему министерства связи. 23 ноября у нас состоится второй суд. Мы раньше были уверены, что отобьем это предупреждение. Но сейчас мы не знаем, чем это дело закончится. Хотя обвинить «Новую газету» в разжигании национальной розни — большего идиотизма и придумать нельзя…
— 7 октября исполнилось четыре года с момента убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Вы по-прежнему недовольны ходом официального расследования?
— Мы не можем быть довольны ходом расследования, потому что в Московском окружном суде дело это фактически развалилось. Предполагаемого убийцу кто-то выпустил за пределы страны. Мы пока только слышали о том, что нашли цех, где якобы был переделан пистолет. Мы сотрудничаем со следствием — я этого не отрицаю. Всем, чем могли, мы с ним уже поделились.
С другой стороны, Следственный комитет демонстрирует новую манеру нормального поведения. Приехали представители Комитета защиты журналистов из Нью-Йорка. Бастрыкин, руководитель СКП, их принял и поделился с ними всей информацией по этому делу — насколько это было возможно. Но быть довольным ходом расследования — ну я же не похож на идиота! Заказчика нет, бред какой-то несут по этому поводу. Докладывают какие-то промежуточные результаты. Мы с Ильей, с Верой (дети Анны Политковской. — Ред.), с нашими адвокатами все время эту ситуацию обсуждаем. И что мы с нашими коллегами можем делать — это постоянно напоминать чиновникам о том, что произошло и что расследование не завершено.
