Современное внутреннее и международное положение России все чаще заставляет задумываться: а в правильном ли направлении движется наша страна?
Эти сомнения приобретают еще большую значимость перед лицом глубокого финансово-экономического кризиса в США и в других странах Запада, потрясшего мировую экономику и опрокинувшего многие социальные, экономические и моральные ценности капиталистического общества. Вот почему очень возросла актуальность научного обобщения опыта развития социалистического строя в нашей стране и за рубежом и причин его провала в Европе. Что полезного можно извлечь для российской политики и общественности из этого опыта? Ведь неслучайно в России и в Западной Европе наблюдается повышенный интерес к идеям социализма. В Дрездене, например, даже восстановили памятник Карлу Марксу, разрушенный после объединения Германии. Разве это не показательно?
Есть немало приверженцев совершенно неверной точки зрения, будто возникший в России и других странах социалистический строй не подлежал никакому реформированию, и нечего было начинать реформы в ГДР, Чехословакии, Венгрии, Польше и даже перестройку в Советском Союзе. Социализм, мол, так или иначе был обречен на провал, представляя собой несбыточную утопию. Но, позвольте, ведь человечество развивалось по восходящей линии, пройдя ряд социальных формаций — родоплеменную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую. Этого же никто не может отрицать. В ХХ веке возникла новая — социалистическая формация. Ее носителями стали Россия, Китай и другие страны Европы и Азии. В Советском Союзе после 70 лет существования она рухнула под тяжестью ошибок, извращений и предательства, имевших место во внутренней и внешней политике. Но это отнюдь не носило закономерного характера, и было связано больше с субъективными факторами.
Капиталистическая система вступила с начала ХХ века в полосу глубокого и все углубляющегося общего кризиса. Капитализм с его погоней за наживой, господством денег, с частнособственническими интересами оказался совершенно несовместимым с моралью, нравственностью и справедливостью, с истинной демократией — народовластием, с подлинными духовными ценностями, которые заменила примитивная рыночная идеология. Производным от нее выступает закон джунглей: omnia contra omnes — борьба всех против всех. Капитализму свойственна империалистическая экспансия. Он повинен в развязывании двух мировых и многочисленных локальных войн. Ясно, что как формация он изжил себя, и на смену ему идет новый социальный строй. Сейчас еще неясно, какое содержание и какие формы он примет. Но его торжество неизбежно.
Советский строй, возникший в России в 1917 г. и навязанный силой странам Восточной Европы, был далек от совершенства и нуждался в развитии и улучшении. Видный деятель «Пражской весны» Ч.Цисарж писал в недавно изданном международном труде1: «Во всех государствах советского блока постепенно утвердилась «социализма по Сталину», и именно это стало катастрофической ошибкой кремлевских правителей. Не только потому, что в этой модели генетически были заложены будущие противоречия и кризисы, а после крушения всей системы произошла дискредитация позитивного содержания идей социализма. Напомню, что оказались утраченными результаты гигантских усилий и решающего веса Советского Союза в разгроме нацистского вермахта, превративших СССР во вторую мировую державу и обеспечивших ей притягательность и авторитет в глазах огромной части человечества». Действительно, внутренняя и внешняя политика Сталина способствовала труднопоправимой дискредитации социализма.
Но можно ли было устранить фатальные изъяны тоталитарного социализма, которые в конечном итоге привели к развалу Советского Союза? Представляется, что к числу этих пороков можно отнести следующее.
Во-первых, неспособность советской системы изменяться, реформироваться и совершенствоваться в соответствии с вновь возникавшими политическими, экономическими, научно-техническими и международными реалиями. Она была скована идеологическими догмами, силовыми структурами и правовой неурегулированностью властных отношений, отсутствием демократической преемственности власти. На протяжении 70 лет все попытки реформ в Советском Союзе либо душились в зародыше, либо по прошествии некоторого времени прерывались, либо направлялись в ложное русло. Так созданная после 1917 г. социально-экономическая система оставалась застывшей и косной, негибкой, неэффективной в экономическом отношении и очень уязвимой с точки зрения стабильности и надежности власти. Отбросив прочь принципы конвергентного характера развития человечества, объявив теорию конвергенции чуть ли не контрреволюционной, советское руководство исходило из того, что существовавшая советская система является верхом совершенства, отвечает истине в последней инстанции и не подлежит изменению. На самом деле все упиралось в боязнь элиты потерять в ходе системных изменений свою власть. Но это как раз и привело к ее краху.
Во-вторых, эта неспособность системы к самоусовершенствованию пагубно отразилась на национальном вопросе, на отношениях между центром и элитами национальных республик, требовавших для себя больше властных полномочий, большей свободы действий и представительства в центральных органах власти, усиления роли национальной идентичности. Поэтому реформы в области национальных отношений должны были быть направлены на то, чтобы повысить политическую, экономическую и культурную заинтересованность как элит, так и представляемых ими национальностей оставаться в составе Союзного государства. Руководство Горбачева слишком поздно, лишь в 1990-91 гг., поняло это. Запоздалая реформа Союза в условиях ослабления политической власти уже не могла предотвратить роста центробежных сил. Кризисная обстановка требовала принятия экстраординарных мер, вплоть до обращения к идее создания конфедеративного государства. Но это не было сделано.
В-третьих, гибельной для страны оказалась ложная в своей основе и совершенно ненужная «отрыжка от троцкизма» — мессианская гегемонистская политика советского руководства, его стремление навязать другим свои ценности и свою систему правления. Эта политика пожирала львиную долю материальных и духовных ресурсов страны и не позволяла сосредоточиться на повышении благосостояния граждан, обеспечить их социальную удовлетворенность, эффективно развивать гражданские отрасли производства и в конечном итоге создать положительный «демонстративный эффект» в мире от существовавшего в Советском Союзе общественного устройства. Этот был бы намного эффективнее и цивилизованнее, чем навязывать другим силой свои идеи и порядки и выступать в глобальной роли их защитников. В результате «имперского перенапряжения» Советский Союз надорвался. В перспективе он был не в состоянии выдержать противоборства с намного превосходившей его по мощи западной коалицией.
Советские руководители никак не могли понять, что их политика мессианской экспансии оказалась очень выгодной для Соединенных Штатов. Она позволила им извлекать большую политическую и экономическую выгоду из конфронтации и укреплять свое господство в странах Западной Европы.
В-четвертых, Советский Союз погубила не прекращавшаяся с 1917 г. борьба за власть в верхних эшелонах государства и партии, стоившая стране больших человеческих жертв (например, сталинские чистки), державшая общество в постоянном напряжении. Причины этого надо искать в антидемократическом и в своей сути нелегитимном характере власти. Судьба страны зависела от произвола буквально от одного или нескольких правителей. Государственный «переворот трех» в декабре 1991 г. развалил ее как карточный домик, и никто не воспрепятствовал этому. В правовом, демократическом, социалистическом государстве это было бы невозможно.
В-пятых, развал Советского Союза явился следствием моральной, нравственной и профессиональной деградации правящей партийной и государственной элиты, отсутствия в ней мобильности, кадрового омоложения, вырождения ее в геронтократию. Особенно уродливые формы это приобрело во время правления кланов Брежнева и Черненко. Появились такие асоциальные явления, как коррупция, обогащение за чужой счет, забвение норм социалистической морали, предательство народных интересов. Это способствовало прорыву к вершинам власти политических проходимцев вроде Ельцина, предавшего идеалы социализма и интересы народа.
И, наконец, в-шестых, важнейшей причиной падения Советского Союза явилось отсутствие живой связи между широкими слоями народа и установленной в ней социалистической системой. 28 апреля 1982 г. Институт экономики мировой социалистической системы АН (ИЭМСС) направил в ЦК КПСС мою аналитическую записку, где обращалось серьезное внимание на это чрезвычайно ненормальное и опасное обстоятельство, которое привело к тяжелым последствиям для социализма. В ней, в частности, говорилось: «Одна из важнейших задач ныне состоит, очевидно, в том, чтобы заставить активно работать на социализм весь общественный организм, а не только власть. Ныне существуют многочисленные приводные ремни власти к обществу. Теперь важно создать приводные ремни общества к социализму. А ими могут быть в первую очередь промышленные и сельскохозяйственные производственные единицы, общественные организации, наделенные большой самостоятельностью в принятии решений и в деятельности. Централизация власти должна разумно сочетаться с инициативой, предприимчивостью, творческим простором на местах, в низовых, базовых звеньях общества. Надо именно в этих звеньях создавать материальные и духовные стимулы, заинтересованность каждого отдельного гражданина в социализме. Без этого общество обречено на экономическую и социальную деградацию и кризис. Если власть наделала глупостей, разложилась, как это было в Польше, социализм не должен ставиться под угрозу. Общественные институты социализма могут предотвратить такое развитие. Если же они отсутствуют, образуется либо вакуум власти, который может быть заполнен военной силой, либо угроза контрреволюции. Следовательно, развитие горизонтальных связей и взаимодействий, в первую очередь в экономике, в дополнение к главенствующим вертикальным связям важно не только с точки зрения социальной эффективности общества, его экономического, научно-технического и культурного прогресса, но и для гарантии безопасности социализма в каждой отдельно взятой стране».
Эта записка нашла положительную оценку со стороны консультантов ЦК КПСС. В группе консультантов были исключительно яркие, талантливые и высокообразованные личности, но окончательные решения принимались не ими. Поэтому для развития идей, содержавшихся в аналитической записке, ничего не было сделано. Так, масса народа, отчужденная от власти и не связанная теснейшими узами, материальными и духовными интересами с существующей системой, оказалась совершенно безучастной перед лицом государственного переворота, осуществленного командой Ельцина. В сущности, страну развалила партийная и государственная бюрократия Советского Союза. Населявшие его народы были совсем не заинтересованы в распаде страны. Они почувствовали обрушившиеся на них беды и несчастья лишь после свершившегося факта.
Не подлежит никакому сомнению, что все эти недостатки и уязвимые места советского строя можно было устранить при наличии просвещенного руководства. Ими очень искусно воспользовалась правящая элита США. В конце 90-х годов ее представители установили контакт с Ельциным, рвавшимся к власти. Как писал Горбачев в своих мемуарах, Ельцин вел за его спиной тайные переговоры с Бушем-старшим. Они были перехвачены советской разведкой. Но до сего времени их содержание остается в глубокой тайне. О нем можно пока лишь догадываться на основе результатов политики Ельцина до и после государственного переворота 1991 г.
Были и другие очень важные причины провала перестройки и развала Советского Союза. Американская политика нащупала одно очень уязвимое звено в советской экономике — ее чрезвычайно сильную зависимость от мировых цен на нефть и газ. Около половины советского бюджета составляли доходы от экспорта энергоресурсов. И вот во время перестройки их цена на мировых рынках была сбита стараниями США до небывало низкого уровня — около $10 за баррель (для сравнения: в период правления Путина она подскочила до $130-159 за баррель). Это губительно отразилось на социально-экономическом положении Советского Союза. В стране возник громадный дефицит продуктов питания и других товаров, и, как следствие, социально-политическая напряженность, недовольство политикой Горбачева. Это проложило путь к власти Ельцину и стоявшему за ним американскому лобби в лице Гайдара, Чубайса, Березовского и других губителей земли русской. Этот рычаг экономического давления на Россию в политических целях США с успехом могут использовать и ныне.
Советское руководство, скованное сталинскими догмами, испытывало аллергическую неприязнь ко всяким реформаторским идеям, направленным на устранение извращений, недостатков и «родимых пятен капитализма» в социалистической системе, не желало прислушиваться к мудрым советам и призывам к реформам. А реформы буквально стучались в дверь. Еще Н.Бердяев в своей книге «Истоки и смысл русского коммунизма», изданной в 1937 г., пророчески писал: «Понимание хозяйственной жизни, как социального служения не означает признания государства единственным хозяйственным субъектом. Бесспорно, часть промышленности, наиболее крупной, должна перейти к государству, но наряду с этим хозяйственным субъектом должна быть признана кооперация людей, трудовой синдикат и отдельный человек, поставленный организацией общества в условия, исключающие эксплуатацию своих ближних. Государство при этом будет иметь контрольные функции, призванные не допустить угнетения человека человеком»2. Бердяев выступал за гуманизацию советского общества, за создание такой общественной системы, которая обеспечивала бы симбиоз свободы личности и просвещенной государственной политики. Из его философии напрашивался вывод о необходимости для России «третьего пути» развития.
Пороки капитализма, неуверенность в его будущем побудила многих ученых и политиков на Западе обратиться к поискам «третьего пути» развития современного общества. При этом многие из них полагали, что не может быть какой-то унификации или единообразия этого пути. Один из представителей этого течения — Вернер Пергер отмечал: «Из старого противоречия между рыночно-консервативной и государственно-социалистической идеологией и политикой нет одного-единственного выхода. Существует много третьих путей подобно тому, как имеются различные типы рынков, социально-государственных и ориентированных на ренту систем, и уж тем более правительств…»3
За всем этим стоит признание того факта, что развитие рода человеческого носит конвергентный характер. Это обосновали в своих трудах такие международные авторитеты в области социологии и экономики, как Вальтер Ойкен, Питирим Сорокин, Джон Гэлбрейт, Ян Тинберген, Пьер Тейяр де Шарден, Джозеф Стиглиц и др. Приверженцами теории конвергенции были и многие наши соотечественники, среди них — академик Андрей Сахаров. Еще летом 1968 года, во время «Пражской весны», Сахаров опубликовал за рубежом (в Советском Союзе это было невозможно) свой первый концептуальный труд «Мысли о прогрессе, мирном сосуществовании и духовной свободе». Он дал блестящий анализ пороков советской системы, ущербности глобального политического порядка, основанного на равновесии ядерного страха и таящего в себе угрозу планетарной катастрофы. Будущее человечества он видел в грядущей конвергенции двух социально-экономических систем, в ходе которой исчезли бы причины и источники их смертельной враждебности и соперничества. Он ратовал за совершенствование и реформирование обеих систем в ходе их мирного соревнования и обмена позитивным опытом. В то время конвергенция представлялась ему единственно возможным путем для постепенного преодоления противостояния Восток — Запад и прекращения опасной и разорительной глобальной конфронтации. Однако в этом он глубоко ошибался. После ельцинского переворота в 1991 г. Россия пошла по капиталистическому пути. Тем не менее, США стали проводить против нее (как и прежде — против Советского Союза) конфронтационный, враждебный курс, направленный на ее всемерное ослабление. За этим кроются геополитические и геоэкономические интересы, присущие капитализму.
Идеи конвергенции напрочь отвергались консервативными кругами советского руководства. Они ошибочно считали, что всеобщим и единственным политическим и социально-экономическим эталоном являлась общественная система, установленная в Советском Союзе. Любое отклонение от нее рассматривалось как ренегатство и было наказуемо, даже с помощью военной силы. Но уже в самом начале становления мировой социалистической системы возник идеологический и политический конфликт между руководством Югославии и Советского Союза. Броз Тито оказался волевым государственным деятелем, отстоявшим, вопреки массированному нажиму из Москвы, югославский путь развития, включавший элементы конвергенции. Опыт самоуправляющегося социализма доказал во многих отношениях свои существенные преимущества. Уровень и качество жизни в Югославии были выше, чем в Греции, Турции, Португалии и Испании, впрочем, даже и в Советском Союзе.
В 1950-60-х гг. видные теоретики, политологи и общественные деятели ГДР стали инициаторами нового реформаторского движения. Их целью стало создание «демократического социализма» на основе теории «третьего пути». Один из его видных представителей Вольфганг Харих еще в 1956 г. разработал платформу демократического социалистического реформирования ГДР и создания в сотрудничестве с социал-демократами предпосылок для объединения Германии4. За свои идеи он был исключен из СЕПГ и приговорен к 10 годам тюремного заключения.
В 1962 г. тогдашний председатель Госплана ГДР Эрих Апель в содружестве с учеными разработал Новую экономическую систему государственного планирования и управления (NÖSPL). По словам ее духовного отца профессора Герберта Вольфа, задача заключалась в том, чтобы «преобразовать преимущественно административную систему в преимущественно экономическую, ориентированную на рыночные отношения и рентабельность, достигаемую посредством стимулирования материальной заинтересованности в эффективности производства»5. При этом сохранялась сильная регулирующая и направляющая роль государства. Появлению этой программы реформ во многом способствовала хрущевская оттепель. Значительную роль в реформаторском движении в ГДР сыграли и такие видные ученые и государственные деятели, как Герман фон Берг, Вольфганг Зайферт, Роберт Хавеман, Ганс Баро, Вольф Бирман и другие. Реформы были поддержаны председателем правительства ГДР Вальтером Ульбрихтом и стали претворятся в жизнь. Но им не суждено было сбыться. Они были запрещены после свержения Хрущева и прихода к власти в Советском Союзе партийной группировки во главе с Брежневым, враждебно относившейся ко всяким обновлениям существовавшей системы. Вместо Ульбрихта главою правительства ГДР был назначен Эрих Хонеккер, тоже не терпевший никаких реформаторских начинаний. Так первая попытка социалистической реформации, предпринятая в ГДР, была подавлена. Эрих Апель в отчаянии и в знак протеста покончил жизнь самоубийством.
О том, что реформы социалистической системы назрели и были необходимы, свидетельствует и тот факт, что советский премьер Н.Косыгин — многоопытный и мудрый «социалистический менеджер», хорошо знавший состояние и недостатки экономики страны, попытался в 1965 г. пересадить идеи реформаторов ГДР на советскую почву. Но при всем своем авторитете он не смог убедить членов Политбюро в неотложности реформ, призванных радикально повысить эффективность и рентабельность советской экономики. В стране начался длительный застой, охвативший почти все сферы жизни.
Через два года после провала проекта Апеля эстафету реформ подхватили чехословацкие и венгерские реформаторы. «Пражская весна, — писал Цисарж, — ознаменовала собой реформаторский процесс нового типа, по всей вероятности, и новый вариант общественной революции. В программе преобразований имелись зачатки т. н. конвергенции двух противоположенных систем; был взят курс на реальное обеспечение гражданских свобод, гарантировавший гражданам жизненные ценности и социальную уверенность в условиях гуманного и демократического строя… В экономике, в сфере производства и торговли на смену принципа централизованного регулирования должны были придти рыночные отношения, определяемые юридическими нормами (т. н. правилами игры) В условиях существования смешанных форм собственности планирование обеспечивало равенство государственных, кооперативных и частных предприятий, в т. ч. на макроэкономическом уровне. Государственные органы были призваны обеспечивать эффективное функционирование системы административного управления, образования, здравоохранения, социальной сферы, органов юстиции, государственной , армии, способствовать проведению научных исследований, развитию творческих организаций и союзов, спорта и удовлетворять другие потребности граждан»6. Внешнеполитическая программа пражских реформаторов благоразумно предусматривала: оставаться и впредь членами Организации Варшавского Договора и СЭВ, сохраняя тесные дружеские отношения с Советским Союзом.
1 1968 год. «Пражская весна». Историческая ретроспектива». Учреждение Российской Академии Наук, Институт славяноведения, Научный центр истории социализма в Восточной Европе.- Издательство РОСПЭН,- М., 2010 г.- 800 стр.- С. 16.
2 Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.- М., 1998.- С. 152.
3 Perger Werner A. Der Dritte Weg. Europas Linke sucht nach der groben Botschaft. Auch rechts. Die Zeit, 11. Marz 1999. Можно назвать публикации и других сторонников третьего пути: Rene Cuperus, Johannes Kandel (Hrsg). European Social Democracy: Transformation in Progress. Friedrich-Ebert-Stiftung, Wiardi-Beckmann-Stiftung. 1998; Giddens Anthony: Der Dritte Weg. Die Erneuerung der sozialen Demokratie. Berlin, 1999 и др.
4 Ein Streiter für Deutschland. Auseinandersetzung mit Wolfgang Harich. Hg. Siegfried Prokop. Berlin, 1996.
5 Цит. по: Gerhard Schürer. Statement zur Internationalen Forschertagung an der Europaischen Akаdemie in Otzenhausen, am 20.11.1998.- S. 3.
6 1968 год. «Пражская весна»… — С. 25.
