Принято считать, что немцы жуткие жмоты и их экономия на всем доходит до маразма. Рассказывают жуткие истории о том, как целая семья принимает ванну в одной и той же воде. В то время как широкие русские души стоят выше таких мелочей и не экономят на ерунде. На выходных в очередной раз убедился, что это не так.
Ехал в автобусный экскурсионный тур от русскоязычного турбюро. Все попутчики — тоже русские, полный автобус. Из всей группы только я и еще пара человек более-менее молодого возраста не брали с собой никакой еды, а просто когда автобус делал паузы на заправках — шли в кафе или ресторанчик при заправке и там подкреплялись. Все остальные — всю дорогу шуршали пакетами, поедали свои бутерброды, яйца, доставали бутылки с водой. Естественно, в автобусе — вонь от еды, грязь, постоянное шуршание. Зато сэкономлены несколько евро.
В то же время, когда я ездил с немецкими группами — ни разу не видел, чтобы кто-то брал в дорогу бутерброды. Максимум — термос с кофе, и то редко. Все шли на паузах в кафе и там в удобстве заказывали что надо.
В связи с этим вспомнил еще две характерные истории.
Одну мне рассказала моя приятельница Оля. Примерно пару лет назад турбюро, которое она держит, заключило договор с российским консульством и стало проводить консульские приемы для жителей региона, имеющих российское гражданство. Делается это так: раз в месяц приезжает консул и проводит прием по различным вопросам: получение справок для пенсии, постановка на консульский учет, замена загранпаспорта и прочее. Народу в регионе проживает много, поэтому очереди большие — больше 100 человек — и ждать приходится долго. Европейцы в подобных случаях просто идут в кафе или бар неподалеку и коротают время за кофе или другим напитком, и какой-нибудь закуской.
А тут как раз рядом с турбюро, соседняя дверь — немецкий бар. Перед первым приемом Оля договорилась с хозяйкой бара чтобы ожидающим приема можно было в баре сидеть и ждать. Хозяйка, разумеется, согласилась — рабочий день, время дневное, посетителей мало, а тут столько народу придет. Поставила дополнительные столы, вызвала на этот день еще двух официанток, чтобы обслуживать без задержек. Народ пришел, расселся — и все достали свои бутерброды, бутылки с водой, журналы — и так полдня просидели, никто даже стакана воды не заказал. Оле было жутко стыдно, а хозяйка заявила, чтобы больше в ее баре ни одного русского не было.
А когда в Бонне располагалось украинское посольство, то на информационной доске перед ним было большое объявление на двух языках — украинском и немецком: «Посетителям просьба пользоваться туалетом внутри посольства, и ни в коем случае не кустами соседних домов!».
Самое смешное, что оборудованный общественный туалет на улице неподалеку от посольства был. Но чтобы им воспользоватъся, надо было заплатить целых 50 центов! Разумеется, сумма абсолютно неподъемная. Особенно для бедных русских эмигрантов. Таких как те дебелые тетки, к которым в общежитие (где я первые несколько месяцев тоже жил) приходил социальный работник и стыдил: «Вы хоть когда идете в социальное ведомство с заявками на получение пособя, не надевайте норковые шубы и бриллиантовые сережки!»
