Идея создания современного водного пути, соединяющего Балтийское и Черное моря, возникла не случайно. Она существовала еще во времена викингов, которые, пользуясь водным путем из «Варяг в Греки» проникали в глубь России.
В настоящее время к идее создания современного водного пути между Балтийс-ким и Черным морями вернулись снова. В качестве основного варианта специалистами рассматривается водный путь «Нева — Днепр», проходящий через территорию России, Беларуси и Украины. По замыслу ряда ученых, реализация этого проекта может существенно повысить эффективность воднотранспортной системы и дать мощный стимул для интеграции России, Беларуси и Украины. Более того, к этому водному пути может присоединиться и Латвия, обеспечив воднотранспортную связь с Западной Европой.
Историческая справка
На протяжении многих веков реки были важнейшими путями сообщения. Они играли огромную роль в формировании государственных территорий. По рекам шли грузы, осуществлялись связи, перебрасывались войска. Одним из таких путей сообщения был путь из «Варяг в Греки», названный так по имени дружин, именуемых в Скандинавии викингами, на Западе — норманнами, а на Руси — варягами.
Водный путь из «Варяг в Греки» проходил от Балтийского (Варяжского) моря по Финс-кому заливу, реке Неве, Ладожскому озеру (озеро Нево), реке Волхов, озеру Ильмень, реке Ловать, волоком до Днепра и далее в Черное море (Русское море). По морю водный путь шел вдоль Болгарии до Константи-нополя. Водный путь из «Варяг в Греки» имел выход также в Балтийское море через Западную Двину, в Западную Европу через Припять и Буг и на Каспий по Волге.
Суда варягов имели широкий мидель, обеспечивающий хорошую устойчивость на волне, и малую осадку, позволяющую хождение по рекам. Суда были легкими, что позволяло их перетаскивать через водоразделы. Благодаря таким судам варяги могли попадать практически в любое место, что способствовало развитию торговли и налаживанию отношений между странами.
По водному пути из «Варяг в Греки» на север из Византии шли вино, пряности, ювелирные и стеклянные изделия, дорогие ткани, иконы, книги, из Киева шли хлеб, различные ремесленные и художественные изделия, серебро в монетах и т.д.
Из Скандинавии на юг возили оружие и художественные изделия, с Северной Руси — лес, мех, мед, воск, из Прибалтийских стран — янтарь.
Наибольшее значение водный путь из «Варяг в Греки» имел в X — XI веках. В XII веке роль водного пути из «Варяг в Греки» стала падать. Грузы пошли в направлении Запад-ной Двины, Припяти и Буга. После захвата монголами приволжских земель водный путь из «Варяг в Греки» утратил свое значение. Однако идея развития этого водного пути продолжала будоражить мысли ученых, которые видели преимущества близкого расположения рек Западной Двины, Днепра, Невы и Волги.
23 февраля 1797 г. вышел Указ Павла I о соединении Западной Двины и Днепра посредством Березины. К 1805 г. система была построена и по ней пошли первые суда. В 1843 г. Березинская система была реконструирована, что сделало ее более привлекательной. Однако ожидаемого развития судоходства она не получила, чему мешали недостаточные глубины и необустроенность пути. В 1941 г. Березинская водная система была разрушена и полностью потеряла свое транспортное значение.
<…>
«Природно-ресурсные ведомости», N5, май 2010 г.
В.И. ЕВДОКИМОВ — НЕТ
ПУТЬ ИЗ «ВАРЯГ В ГРЕКИ»: ПОЧЕМУ ЕГО НЕ БЫЛО И ЗАЧЕМ ОН НУЖЕН
Путь из «Варяг в Греки» (далее — ПВГ) судьбоносен — на нём появились два могучих русских города — Киев и Новгород. Он насыщает нашу историю, подтверждает преемственность Российской, с одной стороны, и Византийской и Европейской государственности с другой, т.е. свидетельствует о том, что издревле русские земли были в европейской, а значит, и мировой орбите. Киев — столица Древней Руси, в Новгороде стал княжить призванный новгородцами варяг Рюрик. ПВГ — серьёзный аргумент в пользу норманнской теории (варяги, мол, начали русскую государственность) и в пользу самобытности Руси (княжеский престол, мол, уже давно был, но своего подходящего князя не нашли, пригласили варяга).
Литературы о ПВГ — огромное море, в том или ином виде о нём сообщают школьные учебники; историки, приводя цитаты из разных источников, увлечённо строят догадки о племенах, варягах, князьях и событиях; географы, говоря о речной сети европейской России, не преминут случаем упомянуть о нём и напомнить, что Древняя Русь «занимала выгодное географическое положение», так как «возникла на пути из «Варяг в Греки»».
Так ли это?
Откуда и куда?
Кто такие варяги? Хотя есть разные мнения о том, откуда именно появились варяги и что это был за народ, и народ ли, преобладает утверждение, что варяги — это обитатели севера Европы, точнее, скандинавы. В русском языке они оставили три достоверных следа: Варяжский залив на Кольском полуострове (Варангер-фьорд по-норвежски), Варегово — пригород Ярославля и варежки (вареги). Варежки — рукавицы (руку обвивают) свидетельствуют о том, что варяги пришли с севера туда, где в рукавицах нужды нет, на юг, варежки — южнорусское название.
Варяги, однако, были известны не только на Руси, но во всей Европе и называли их по-разному: варанги, норманны, викинги, дубгаллы, аскеманны, финнгаллы, мадхус. Объединяло их то, что это были водные (речные и морские) разбойники. Хорошо организованные, решительные, жестокие, упорные, они не только держали в страхе всю Европу, но и создавали свои государства (Англия, Нормандия, Сицилия). И если б, например, варягам из Сицилии понадобилось побывать в Риме, то пользоваться ПВГ они не стали.
Но будем считать, что варяги находятся на севере Европы.
Кто такие греки? С греками, казалось бы, вопрос ясен — это подданные Византии, жители Балканского полуострова. Но при этом надо помнить, что термин Византия для обозначения Римской империи был введён западноевропейскими историками, а сами себя её жители называли ромеями, а страну просто Ромея, Рим, по латыни Rum. До сих пор это название удержалось в виде самоназвания румын и внешнего названия армян. Само же слово Rum означает держава (так, упоминаемое в европейских хрониках название Руси, как Russorum это просто Русская держава, а название восточной части Среди-земного моря — море Rum — это просто Державное море). После обретения в XIX веке независимости от Османской империи греки стали называть себя эллинами, а свою страну Элладой (Ellae). Между тем, во всех европейских языках Греция называется по-русски — Greece. (В своё время я это усвоил сразу, как только узнал о Греции и поэтому сильно удивлялся, что люди, даже серьёзные, этого не понимают. А это же просто. Если строго говорить по-русски, то жители гор это: он — горец, а она — горка, а не горянка, а если она — горянка, то он — горяк. Вот из горяка и образовался грек, откуда Греция. Для проверки напомню, что грецкий орех не греческий, а горный (орехи бывают: лесной, водяной, земляной) и хорошо растёт на Кавказе или Тянь-Шане, а там Греции нет.) Это свидетельствует о большем, нежели принято думать, русском влиянии на Балканах. А если говорить прямо, то придётся признать, что европейский мир узнал о Греции от русских. Вряд ли мир историков доверит русским такую заслугу, она далеко унесёт воображение, поэтому ограничимся тем, что такое положение только укрепляет координаты местонахождения конечного пункта ПВГ, как именно Грецию, т.е., Царьград, или Константинополь.
Маршрут
Со школьных лет, с уроков истории и географии мы верим, что ПВГ проходил так: Балтийское море → река Нева → Ладожское озеро → река Волхов → озеро Ильмень → река Ловать → волок → река Днепр → Чёрное море → Царьград. Верим и гордимся. Но, как говорил Рональд Рейган, «Doveryaj, no proveryaj!». Смотрим на любую карту и отмечаем, что первую часть пути, по Волхову и Ловати, надо плыть против течения. Надо преодолевать пороги против течения на Волхове. Надо пройти по озёрам Ладожскому и Ильмень, а это иные условия мореплавания, нежели по реке (вокруг южной части Ладоги давно построен деривационный канал — чтобы сейчас спокойно, не опасаясь штормов, проводить суда). Далее недоумение — почему-то нет в этом общепринятом обозначении ПВГ реки Западная Двина, а ведь если уж плыть против течения, проще это сделать по ней — из того же моря, только не из Финского, а Рижского (по-нынешнему) залива. Тогда и волок будет один, а не два: из Ловати в Двину, а из Двины в Днепр. По Днепру плыть хорошо, но только до порогов. А ведь сквозное судоходство по Днепру стало возможным лишь после 1932 года, года начала работы Днепрогэса и образования Днепровского водохранилища. (Обратите внимание — в устье любой судоходной реки есть порт, созданный специально для перевалки грузов с речных судов на морские и наоборот, например, Архангельск (ранее Холмогоры) на Северной Двине, Азов на Дону, Астрахань на Волге, Рига на Западной Двине. На Днепре порта в устье не было и нет — не нужен, а не нужен потому, что водного сообщения по нему до устья — не было.) Наконец, путешествие по Чёрному морю ставит прямой и откровенный вопрос — что это за универсальное плавсредство (класса «река-озеро-море») использовалось на ПВГ тысячу лет назад в свете того, что суда класса «озеро-море» и «река-море» появились только во второй половине ХХ века? Хочешь не хочешь, а приходится вчитываться в первоисточники.
И, как говорится, лучше б не читал!
Маршрут ПВГ с бесхитростной простотой излагает «Повесть временных лет» (ПВЛ). (Здесь и далее этот документ цитируется по изданию: «Повесть временных лет». Перевод Д.С. Лихачева. Под редакцией В.П. Адриановой-Перетц. СПб.: «Наука», 1991. 670 с.)
Вот он: «…был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река». Из этого описания видно, что, хотя и называется «путь из «Варяг в Греки», но описывается как «путь из Грек в Греки через варяги».
Такие обороты настораживают. Прямо указывается на то, что из Варяжского (нынешнего Балтийского) моря, т.е. «из Варяг» надо идти «в Греки» вовсе не по рекам и озёрам, напрямую, а в обход (!), по Варяжскому морю (?) до Рима, а от него (по морю же!) к Царьграду! Значит, Царьград — это одно, а Рим — другое, т.е., имеется в виду Рим на Апеннинском полуострове. Значит, с севера на юг ПВГ никто и не использовал? Отчего же такая уверенность в этом пути, отчего такой интерес к нему (исторические труды, туристические маршруты, проекты путей сообщения, местные бренды, общая эрудиция)? Отчего он называется «Путь из «Варяг в Греки»»?
Говорят, есть археологические находки. Так они есть везде. Есть свидетельства… а какие? Какие прямые свидетельства, кроме ПВЛ имеются о ПВГ? Да и есть ли они? А вот-таки есть! Одно (!) — это книга, приписываемая византийскому императору Константину VII Багрянородному (Порфирородному) (908-959 гг. н.э.) «Об управлении империей», а именно — её глава 9 «О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константи-нополь». Это и есть единственный, а потому главный источник.
А надо сказать, что, несмотря на авторитет исторических книг вообще и древних в частности, их мало кто читает. Причём, делают это или люди, которым такое чтение необходимо в процессе обучения по профессии — чтобы познать и не забыть основы науки, или эрудиты, просто стремящиеся всё знать и продемонстрировать это знание («Что? Где? Когда?»). О критическом отношении к таким источникам нет речи, а есть речь о глубоком уровне знания NN. Если NN обладает учёной степенью и представляет авторитетную научную структуру, то и вопросов не возникает — он знает. А что он знает? То, что написано в главе 9, а именно:
Главный источник
9. «О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константинополь.» [Да будет известно], что приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, Чернигоги и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии — рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лёд вводят в находящиеся по соседству водоёмы. Так как эти [водоёмы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются к Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. Росы же, купив одни эти долблёнки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти вёсла, уключины и прочее убранство… снаряжают их. И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов и, собравшись там в течение двух-трёх дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. Прежде всего они приходят к первому порогу, нарекаемому Эссупи, что означает по-росски и по-славянски «Не спи». Порог [этот] столь же узок, как пространство диканистрия, а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, извергаясь оттуда вниз, издаёт громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи, оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами [дно, волокут их], чтобы не натолкнуться на какой-нибудь камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая [её] шестами и с крайней острожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Островунипрах, что означает «Островок порога». Он подобен первому, тяжек и труднопроходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает «Шум порога», а затем так же четвёртый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперёд, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачинакитов. А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем так же одни волоком, другие на плечах переправив свои моноксилы по сю сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают. Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах, ибо он образует большую заводь, и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает «Кипение воды», и преодолевают его подобным же образом. От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как «Малый порог». Затем достигают так называемой переправы Крария, через которую переправляются херсониты [идя] из Росии и пачинакиты, на пути к Херсону. Эта переправа имеет ширину ипподрома, а длину с низа того [места], где высовываются подводные скалы, — насколько пролетит стрела, пустившего её оттуда дотуда. Ввиду чего к этому месту спускаются пачинакиты и воюют против россов. После того, как пройдено это место, они достигают острова, называемого Св. Григорий. На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], а другие — кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить живыми. От этого острова росы не боятся пачинакита, пока не окажутся в реке Селина. Затем, продвигаясь таким-то образом от [этого острова] до четырёх дней, они плывут, пока не достигают залива реки, являющегося устьем, в котором лежит остров Св. Эферий. Когда они достигают этого острова, то дают там себе отдых до двух-трёх дней. И снова они переоснащают свои моноксилы всем тем нужным, чего им недостаёт: парусами, мачтами, кормилами, которые они доставили [с собой]. Так как устье этой реки является, как сказано, заливом и простирается вплоть до моря, а в море лежит остров Св. Эферий, оттуда они отправляются к реке Днестр и, найдя там убежище, вновь там отдыхают. Когда же наступит благоприятная погода, отчалив, они приходят в реку, называемую Аспрос, и, подобным же образом отдохнувши и там, снова отправляются в путь и приходят в Селину, в так называемый рукав реки Дунай. Пока они не минуют реку Селина, рядом с ними следуют пачинакиты. И если море, как это часто бывает, выбросит моноксил на сушу, то все [прочие ] причаливают, чтобы вместе противостоять пачинакитам. От Селины же они не боятся никого, но, вступив в землю Булгарии, входят в устье Дуная. От Дуная они прибывают в Конопу, а от Конопы — в Констанцию … к реке Варна; от Варны же приходят к реке Дичина. Всё это относится к земле Булгарии. От Дичины они достигают области Месемврии — тех мест, где завершается их мучительное и страшное, невыносимое и тяжкое плавание. Зимний же и суровый образ жизни тех самых россов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуются «кружением», а именно — в Славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев, и прочих славян, которые являются пактиотами россов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лёд на реке Днепр, возвращаются в Киав. Потом, так же, как было рассказано, взяв свои моноксилы, они оснащают [их] и отправляются в Романию.
[Знай], что узы могут воевать с пачинакитами».
Цитата приведена из: Багрянородный Константин. «Об управлении империей.» М.: Наука, 1991. 496 с.
(То, что в квадратных скобках, добавлено переводчиком для восстановления смысловой связи предложения).
Что мы узнали?
Характер плававний. Уже стиль повествования не оставляет сомнений в том, что плавания росов в Константинополь имели регулярный характер. Это, действительно, налаженный, устоявшийся путь. Далее в тексте это постоянно подтверждается, например, переносом весел, уключин со старых на новые плавсредства и т.п.
Время плавания — июнь. Вроде бы логично — зимой строить моноксилы, весной, после вскрытия реки, привести их в Киев, оснастить их — вот и время ушло. Но гидрологический режим Днепра характеризуется ярко выраженными временами весеннего половодья, летней и зимней межени. Он освобождается ото льда снизу вверх, начиная с начала марта и заканчивая серединой апреля, уровень его резко повышается, река выходит из берегов и затапливает пойму. Пик половодья приходится в верховьях на середину апреля, в низовьях — на начало мая. Далее следует спад, и установление межени: июнь, июль, август. Минимальный уровень воды отмечается в июле. Годовая амплитуда уровня воды в среднем и нижнем течении Днепра составляет 6-10 метров. Казалось бы, росам надо торопиться, чтобы избежать мелей, не запутаться в плавнях и, главное, проскочить пороги на пике половодья, в мае! Ан нет — они отправляются в путь только в июне, в межень, т.е. во время низкого уровня стояния воды в реке, имея перспективу ещё большего снижения уровня по ходу движения. Легкомыслие необыкновенное!
Плавсредство. Слово моноксил (monoxla) переводят как однодеревка, потом как долблёнка (mona). А что такое долблёнка? Долбленка — это выдолбленное в целом стволе дерева, обычно дуба, так как у него ствол бывает очень широк, «корыто». Оно плавает, но с трудом — удельный вес дуба составляет 700-750 кг/м3. Образец долблёнки можно видеть в Историческом музее в Москве. Толщина его стенок на глаз не менее 7 см, ширина по бортам — примерно 0,9 м, высота — до 0,6-0,7 м. Не только о плавании в Константинополь на этом челне не может быть речи, на нём и по реке можно передвигаться только по тихим, мелким заводям.
В путешествие росы должны были брать с собой различные грузы. Обязательно — инструменты. Это топоры — для починки лодок, рубки дров, подготовки ночлегов и пр. Наверное, орудия для рыбной ловли и охоты. Далее — это кухонная утварь. Пусть это будет самое примитивное — котлы для приготовления похлёбки. Конечно, провиант — себе и рабам. И, разумеется, оружие — ведь почти по всему пути следования их сопровождают по берегам свирепые пачинакиты (печенеги), только и ждущие момента, чтобы напасть на росов и пограбить их.
Ещё у росов есть одежда — изображать росов дикими зверями, которым достаточно лечь на голую землю и уснуть, — не следует.
Груз надо разместить: плавсредство должно быть вместительным.
Комментаторы в недоумении, и однодеревки или долблёнки «превращаются» в кили, к которым субвертикально наращены борта. При выходе в море к этому непонятному монстру крепится кормило (руль) и на нём устанавливается мачта с парусом. Всё это тоже привезено с собой. Значит, все-таки речь идёт о лодке, а это принципиально иное плавсредство, нежели долблёнка.
Процесс изготовления долблёнки хорошо описан в романе Д. Дефо «Робинзон Крузо». Инструментом Робинзона был топор. Удобнее, однако, выдолбить корыто в стволе дерева теслой — топором с лезвием, расположенным перпендикулярно топорищу. То и другое изготавливают в процессе литья. Литьё — первичный и простейший способ обработки металлов, который многие представители моего поколения изучали во времена советского детства, добывая всё необходимое на свалках. Там, помимо прочего богатства, был свинец (из аккумуляторов), были обломки кирпичей и консервные банки. На огне костра в банке свинец плавился и заливался в углубления кирпичей. Пока свинец застывал, можно было в него воткнуть скрученную из проволоки петельку, и в итоге получалось грузило. Но можно было продолжить процесс — на обрезке швеллера плющить свинцовую болванку, придавая ей разные формы. Вот это уже ковка — следующий этап развития металлургии. Без овладения ковкой лодку построить нельзя!
Лодка — уменьшительное от лодья, а это северорусское произношение слова ладья. Ладья — от слова ладить. Долбить — это две составляющие: чем и что долбить, а ладить — несколько: чем и из чего, а потом соединить, сладить в нечто целое. Для изготовления лодки необходимы: топор (срубить дерево), пила (распилить его на доски), долото (выдолбить пазы для соединительных шипов) и бурав (высверлить отверстия). Исходно для пилы — железная полоса с зазубринами, для долота — короткая полоса с острым узким краем, для бурава — скрученное долото с заострённым краем.
Вот и получается туман предельной плотности: славяне, приводящие моноксилы (лодки) росам, ковкой владели, инструменты имели и лодки строили, а росы ковкой не владели и лодок строить не умели, потому-то так бережно переносили уключины со старых лодок на новые! (Они не деревянные уключины переносили, такие устройства тоже отмечаются в истории, а именно железные — ведь для мастеров-корабелов из Милиниски (Смоленска) или Чернигоги (Чернигова) сделать деревянную уключину явно «не вопрос».) Комментаторы, правда, пытаются выйти из положения, наивно предполагая, что речь идёт о неких ладейных заклёпках, которые находят в курганах! Но назначение заклёпки — соединить детали, а что в лодках соединять, если их приводили уже готовыми? Надо же и не забыть, что составной частью железной уключины является железное гнездо в борту лодки, а о нём почему-то речи нет — подразумевается?
Чтобы понять природу уключин из текста Константина Багрянородного, надо мысленно соединить вместе весло, уключину и лодку. Если уключина железная, то получится Парк культуры и отдыха, пруд и кавалер, катающий барышню на лодочке. Лодка, отправившаяся вниз по Днепру в опасное плавание по бурным водам, да через пороги, — не получится. В самом деле — долго ли сломать весло? И легче всего это сделать в том месте, где на нём закреплена уключина. Вот она возьмёт, да и булькнет в воду — что тогда? Или весло с уключиной уплывёт? Высаживаться на берег и сдаваться на милость свирепым пачинакитам?
Давайте посмотрим в более близкие времена, в XIV — XV век — как тогда осуществляли плавания по рекам Восточной Европы: также регулярно; и кто там такие же решительные и целеустремлённые? Сразу же, хотим не хотим, увидим на Вятке, Каме, Волге удалых ушкуйников. Снаряжаемые обычно двинскими боярами, в лесах верховьев Вятки они рубили деревья, распиливали их на доски и строили лодки. Цель: спуститься по Вятке, по Каме, выйти в Волгу и всё, что только можно, — пограбить. Например, в 1374 году на 90 ушкуях ушкуйники спустились по Вятке и Каме в Волгу, взяли город Болгар (хотели и сжечь, но, получив откуп в 300 рублей, передумали), потом разделились: 50 ушкуев пошли на низ, грабить Сарай, а 40 — вверх по Волге и пограбили всё по берегам; ушкуи порубили, а домой пошли на лошадях и попутно разграбили всё по Ветлуге. Характер действий, кстати, ничем не отличается от поведения варягов. И так же, как у варягов, есть и легендарные герои-ушкуйники: Прокоп, Рязан, Анфал Никитыч.
Ни одного ушкуя (ушкола) не сохранилось. Делаются предположения (историки часто делают предположения), что ушкуй — это простое перенесение имени медведя на лодку. Медведь — оскуй. А почему это? А вот, если посмотреть на технологию изготовления ушкуя (с определённой ведь целью!), то объяснение может быть и другим. Итак, ушкуйники срубили дерево, распилили его на доски, надо строить лодку. Весна уже, снег лежит, но скоро половодье — самое время отправляться в поход. Значит, лодка строится быстро и без затей: плоское дно из досок, борта и лавки. Наверное, доски гнули, немного в кустарных условиях это возможно (как гнули острые носы длинным дощечкам в русских деревнях ещё в 1930-е годы — чтобы получились лыжи). Но в итоге сооружалось сборное корыто длиной 10-20 и более метров — чем длиннее, тем легче строить (а цель ушкуйников не борьба за качество продукции, а — грабить). Мачта и парус здесь не нужны — хлопотно, да ещё парус где-то брать надо, а он тканый, материя дорогая, таскать его с собой? Зачем — судно-то одноразовое. Инструменты, оружие, котёл — другое дело. Значит, идти на вёслах. А как его, весло, устанавливать? Очень просто — в борту буравом высверливаются два отверстия, в них загоняются штыри и получаются так называемые кочетки, или ушки. В них помещается весло: гребец тянет весло на себя, весло толкает воду назад, и ушкуй плывёт. Когда ушки сотрутся, их высверливают буравом и в отверстия загоняют новые.
Не знаю, как сейчас, а четверть века назад я такие лодки с ушками видел на Волге.
Если росы в Киеве уключин не умели изготовить, лодок не строили, то, значит, ковкой они не владели! А, стало быть, уровень технологического развития киевлян был много ниже, нежели у жителей Смоленска или Чернигова, инструменты и оружие они имели примитивное — ну какой тут Царьград, дай бог самим-то уцелеть в окружении соседей, стоящих на более высоком уровне технологического развития!
Цель. Зачем плавали росы в Царьград? Если это дипломатический визит, то необходимо указать, что за знатный рос отправляется в центр мира и зачем. Сведений нет. Если это военный набег, то должен быть результат: либо победили, получили дань, откуп, либо потерпели поражение, значит, сами должны платить, а знатных выкупать. Сведений нет. Если это торговля, то чем же торговали росы с Царьградом? Есть такой товар — рабы в цепях!
Слова «в цепях» портят картину сразу и бесповоротно — почему в цепях? Зачем в цепях? Цепь — сложное произведение кузнечного ремесла, она дорога. Тем более в Киеве, где ни лодок, ни уключин делать не умели, а не то что цепи ковать. В Царьграде, где собирается богатство со всего света, где заведомо хорошо развито кузнечное дело, цепь стоит куда как дешевле. Кто так торгует? Наверное, надо наоборот — в Царьграде цепи покупать и везти их в Киев!
Да и зачем заковывать раба — чтобы росы неимоверным напряжением сил совершали своё «мучительное и страшное, невыносимое и тяжкое плавание», а рабы плыли бесплатными пассажирами, которых надо ещё и кормить? Так было, но гораздо позже, в средние века. Знаменитый «Золотой треугольник» — сначала голландские купцы везут промышленные товары: бисер, ткани, ружья вождям и их приближённым на берега Гвинейского залива (Невольничий берег, Золотой берег, Берег Слоновой кости); на эти товары получают от вождей захваченных во внутренних областях Африки негров-рабов и перевозят их в Южную Америку, на острова Карибского моря и, наконец, в Америку Северную (см. рассказ П. Мериме «Таманго»); продавая рабов, покупают колониальные товары и везут их в Европу. Товар-деньги-товар, а в итоге прибыль. Большая прибыль.
О рабе как товаре представление у современного человека сложилось в основном по книге Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». А в эпоху натурального хозяйства раб — это нечто другое. Дело здесь даже не в том, что рабы не будут убегать от росов, имея в виду перспективу: либо погибнуть в одиночестве в окрестной дикости, либо попасть в рабы к пачинакитам. Дело в том, что у раба, как и у свободного, гордого роса, первейшая жизненная задача — кормиться. Делать это тем легче, чем большего количества народа человек часть. Для молодого раба Константинополь — это перспективы более сытой и интересной жизни. Ни о каких цепях здесь речи быть не может — раб наравне со всеми росами будет переносить тяготы путешествия, и не рабов будут проводить посуху тогда, когда росы в муках перетаскивают лодку через порог, а будут это делать рабы вместе с росами. И грузы нести.
Более о товарах ни слова. Комментаторы предполагают, что, возможно, росы везли на продажу икру и дорогую солёную рыбу. Разумеется, продать можно всё, но отправляться в самый удобный город-порт в мире, окружённый морями: Чёрным, Мраморным, Эгейским — со своей рыбой, это, говоря по-русски, ехать в Тулу со своим самоваром. А что ещё особенного могли предложить росы грекам? Традиционные лён, пеньку, мёд, дёготь? В Царьград стекались все товары мира, а по тем временам развития натурального хозяйства товары — это предметы роскоши. Какие предметы роскоши могли изготовить росы, если они даже лодок строить не могли? Что им делать в Царьграде?
Вопрос этот открыт, в его свете «рабы в цепях» выглядят нелепо, а рыба с икрой просто смешно.
Днепровские пороги, которым столько времени уделено в главе 9, явление уникальное, в том числе как реализация поговорки — если нельзя, но очень хочется, то можно. Их, действительно, до постройки Днепрогэса пройти было нельзя, но время от времени проходили: на небольших судах, со страшными потерями, сверху вниз, на пике половодья, некоторые пороги только обносом, с обязательным последующим ремонтом. С конца XVII — начала XVIII вв. в связи с освоением Новороссии внимания к порогам стало больше, стали взрывать скалы, строить обводные каналы, шлюзы. Но! Только время от времени. Только сверху вниз, только в полую воду, только малые суда, только с лоцманом. Разумеется, никаких пачинакитов к тому времени уже не осталось.
Картина преодоления росами в X в. порогов (около 70 вёрст) настолько фантастична, что просто непонятна. Есть, правда, современный аналог — рафтинг, но это уж слишком.
Что в итоге? Никаких реальных оснований для того, чтобы признать путешествия из Киева в Царьград такими, какими они описаны в главе 9, нет.
