Александр Скобов задается вопросом: а что если Советский Союз и нацистская Германия не рассорились бы насмерть в 1941 году, а продолжали дружить дальше против Англии и все более открыто поддерживавшей ее Америки?
И действительно, что было бы, если бы «Гитлер оказался чуть более прагматичным, а Сталин чуть более скромным?» Это хороший сюжет для романа в жанре альтернативной истории. И такой роман на сходном псевдоисторическом материале давно уже написан и даже послужил основой для голливудского фильма. Это «Фатерланд» Роберта Харриса. Там Гитлер в 1942 году одерживает военную победу над Советским Союзом и отбрасывает остатки Красной Армии далеко за Урал, где они, правда, в течение десятилетий ведут партизанскую войну против победителей, подобную той, что армия Чан Кайши восемь лет вела против японцев. У Харриса Вторая мировая война заканчивается тем, что Гитлер завоевывает Англию, а США, покончив с Японией с помощью атомных бомбардировок, обретают гегемонию в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На земле остаются только две сверхдержавы — Германия и Америка.
Принципиально сценарий «Германия сокрушает СССР в 1942 году» не отличается от сценария «Германия и СССР в 1940 или 1941 году становятся союзниками в борьбе против Англии». Даже если Сталин и стал бы союзником Германии, предпринимать поход в Индию он бы явно не пожелал, что доказывает его реакция на соответствующее предложение, сделанное Гитлером Молотову в Берлине. Но Индия в любом случае не имела решающего значения. Главной целью Гитлера оставались Британские острова. Для овладения ими требовались авиация и флот. И даже если бы Сталин решил активно участвовать в войне с Англией, здесь он мало чем мог помочь союзнику. Для серьезной войны с Британской империей советский флот был слишком слаб, а у советских ВВС до конца Второй мировой войны так и не появилось приличных стратегических бомбардировщиков. Выход СССР из войны или даже его участие в войне против Англии не могли коренным образом изменить исход этой войны. Ведь на стороне Англии наверняка выступили бы Соединенные Штаты. А с их авиацией и флотом даже при помощи СССР Германия справиться бы не смогла.
Харрису для того, чтобы создать свою альтернативную историю, потребовалось сохранить атомную бомбардировку Японии и домыслить победу Гитлера над Англией. Однако если бы Вторая мировая война продолжалась без Восточного фронта, американцы не стали бы тратить на Японию дефицитные атомные боеприпасы. Они поднакопили бы атомных бомб и обрушили бы их где-нибудь в середине 1946 года на Берлин и другие крупные города Германии. Этим бы и кончилась Вторая мировая война. В атомном проекте США опережали Германию примерно на два с половиной года, и участие СССР в войне на стороне Германии никак этот разрыв не сокращало. Наоборот, те средства, которые Англия и США тратили на помощь СССР, они в этом случае пустили бы на наращивание стратегических бомбардировок Германии, что могло еще более замедлить реализацию германского атомного проекта. Германия же все равно не смогла бы догнать США в авиастроении и в средствах борьбы на море, даже если бы переориентировала всю свою промышленность на нужды люфтваффе и флота.
А главное, ни Сталин, ни Гитлер нисколько не сомневались, что в ближайшее время последует, соответственно, германское нападение на СССР и советское нападение на Германию. Задача заключалась только в том, чтобы определить, когда противник собирается это сделать, и упредить его. Дружба двух диктаторов была делом сугубо временным и могла продолжаться лишь до тех пор, пока одна из сторон не сочтет момент подходящим для нападения. Каждый из диктаторов смотрел на другого как на препятствие к достижению господства в Европе, так что схватка между ними была неизбежна. Гитлер вообще называл договор о ненападении с СССР «пактом с сатаной ради изгнания дьявола». Сталин столь рискованных сравнений как будто не допускал, но своим соратникам говорил, что Германия нападет на СССР в 1942 году. И сам готовился ударить Гитлеру в спину во время германского наступления во Франции в мае-июне 1940 года и в связи с этим поторопился расстрелять польских офицеров в Катыни, чтобы не передавать их польскому правительству в изгнании. А в ночь с 6 на 7 мая 1940 года в узком кругу Сталин прямо говорил: «Воевать мы будем с Германией! Англия и Америка будут нашими союзниками!»
Только быстрый разгром и капитуляция французской армии заставили Сталина перенести нападение на 1941 год. Сначала он собирался начать наступление 12 июня, затем перенес его на июль. Любопытно, что Гитлер, как показали после войны фельдмаршал Кейтель и генерал Йодль, тоже не сомневался, что Сталин нападет на него в 42-м году, но о планах советского нападения еще в 41-м сведений не имел и лишь случайно опередил советского диктатора.
По мнению г-на Скобова, в том, что Сталин и западные демократии в конце концов стали вместе бороться против Гитлера, проявилась «объективная закономерность более высокого порядка», заключающаяся в том, что «СССР оставался пусть и чудовищно деформированным, но все же продолжением западной цивилизации. Гитлеризм же посягал на самые ее основы, восходящие к европейскому гуманизму и Просвещению». Сталин в качестве наследника гуманизма и Просвещения, согласимся, смотрится столь же странно, как и Гитлер. Разница между двумя тоталитаризмами, советским и нацистским, конечно же, была, но нельзя сказать, что она носила принципиальный характер и касалась отношения к ценностям европейской цивилизации. Нацизм больше напирал на расовый принцип, а коммунизм — на классовый. Но при нужде и Гитлер проводил репрессии против социальных групп (коммунистов, социал-демократов или католиков), а Сталин депортировал целые народы, боролся с «безродными космополитами» и в годы большого террора массово расстреливая представителей «неблагонадежных» национальностей, например, немцев и поляков.
А уж если говорить о степени близости к европейской цивилизации, то даже при Гитлере Германия оставалась значительно ближе к ее стандартам. Нацистский тоталитаризм не уничтожил рыночной экономики и частной собственности, не ввел столь жестких ограничений, как в СССР, на деятельность христианских церквей. С точки зрения качества производства вооружений и боевой техники и уровня боевой подготовки вооруженных сил Германия значительно превосходила Советский Союз и в этой сфере, несомненно, больше опиралась на достижения европейской цивилизации в военном деле. В этом отношении достаточно отсталой была еще царская Россия, что и проявилось уже в Первой мировой войне, когда русские потери убитыми превосходили германские в семь раз. Сталин эту отсталость от Европы не только не преодолел, но и, возможно, углубил, так что соотношение потерь в Великой Отечественной войне стало 10:1.
И то, что Сталин оказался в одной коалиции с демократическими Англией и США, определялось не степенью близости Советского Союза к европейской цивилизации, а конкретной геополитической обстановкой, сложившейся к моменту германского нападения на СССР. Надо признать, что Сталин приложил немало стараний для того, чтобы создать такую ситуацию, когда западные демократии не могли не поддержать его в борьбе против Гитлера.
