О крайне репрессивном характере российской системы исполнения наказаний известно практически всем. Я имею в виду именно неправовые репрессии, когда заключенных подвергают пыткам и безосновательному ужесточению режима содержания за отказ сотрудничать с администрацией «исправительных» учреждений.
Нередки случаи убийств осужденных, когда работники ФСИН «перестараются» в «воспитательной» работе. Неотвратимость наказания в данном случае работает не всегда: привлечь к ответственности виновных – людей в погонах – удается крайне редко, а о многих случаях убийств общественности не становится даже известно. Далеко не у всех зеков есть родственники, готовые добиваться расследования обстоятельств гибели в застенках.
Обо всем этом говорят и правозащитники. Например, Лев Пономарев приводит для наглядности конкретные примеры нарушения прав заключенных. И делает вывод: «Как будет проходить реформа в нашей стране зависит не только от руководства ФСИН, но и от общей политики в стране. Ужесточение системы исполнения наказаний началось с 2000-х годов. ФСИН при Путине превратилась в тоталитарный анклав. Второй такой же анклав – Чечня. И если в стране не произойдут реальные изменения в сторону демократизации режима, власть рано или поздно может скатиться к таким методам. Поезд стоит на запасном пути: тюрьмы готовы принять кого угодно, они всех способны перемолоть. Тут все сходится – и политика, и традиции».
Но физические издевательства – далеко не все, с чем заключенным приходится сталкиваться. Уровень медицинского обслуживания в тюрьмах крайне низок. Все помнят смерть юриста Сергея Магнитского. После этого в «Бутырке» было уволено руководство. Но вот в Челябинске на подобное мало надежды – Москва далеко, журналисты не слишком интересуются аналогичными смертями в местных тюрьмах. А между тем, «Союз заключенных» сообщает, что продолжается общественное расследование по факту смерти 23 января заключенного Павла Дедловского в так называемой «крытой» тюрьме (ЯВ 48/Т-1) Верхнеуральска Челябинской области. Тяжело больной Дедловский не только был лишен медицинской помощи, но и подвергся избиениям со стороны сотрудников тюрьмы за излишнее «беспокойство», после чего скончался.
Обстоятельства этого случая были изложены сокамерниками Дедловского в своих заявлениях в Генеральную Прокуратуру. Так, осужденный Шутилин пишет, что по сложившейся практике хронически больные осужденные остаются без внимания врачей в течение трех дней в неделю: пятницы, субботы и воскресенья. Именно не оказание медицинской помощи в дни «уик энда» привело к смерти осужденного. Подтверждают это и другие сокамерники Дедловского – Кувшинов и Греханов.
Это не первый случай смерти в данном «учреждении». Год назад по той же причине умер другой осужденный – Андрей Клейн. Описанный случай вскрыл и другие нарушения, допускаемые сотрудниками тюрьмы в отношении осужденных. В первую очередь, это несоответствие условий содержания нормам, прописанным в российском законодательстве. Так, по словам осужденного Аберхаева, изложенным в заявлении его адвоката Павлычевой Н.Д., в камерах сыро и холодно, на окнах отсутствуют вторые рамы и стекла, что приводит к появлению туберкулеза. Пол в камерах бетонный, а не деревянный, прогулочные дворики расположены под крышей – осужденные годами не видят открытого неба и солнца. Заработная плата работающих составляет всего 120 рублей в месяц. При таких заработках погасить гражданский иск практически невозможно.
Отношение сотрудников тюрьмы к осужденным иначе как пыточными не назовешь. За малейшую провинность их избивают дубинками, заставляют часами стоять на «растяжке», раздевают догола в присутствии женщин и т.п. Жалобы в прокуратуру и другие инстанции, как свидетельствует осужденный Верясов, в большинстве случаев остаются без ответа. Осужденные предполагают, что администрация просто не отправляет их по назначению или отправляет выборочно.
Зная обо всех нечеловеческих условиях содержания заключенных, можно было бы приветствовать намерение широко применять такой альтернативный вид наказания, как ограничение свободы, и использовать электронные браслеты для слежки за осужденными. Можно было бы приветствовать, если бы была уверенность, что подобные меры помогут разгрузить тюрьмы и колонии. Но что-то мне подсказывает, что все станет только хуже.
Зная репрессивный характер судебной системы, я сильно сомневаюсь, что к ограничению свободы будут приговариваться те, кого ранее могли приговорить к реальному лишению свободы. Скорее, под домашний арест посадят того, кому вчера дали бы условный срок.
А значит, вся эта затея с браслетами – никакая не гуманизация, а наоборот, ужесточение. Если ранее условно осужденный был, практически, свободным человеком, то скоро ему на ногу наденут браслет. Заключенные же так и будут продолжать подвергаться пыткам и умирать от отсутствия медицинской помощи. Ни о каком «исправлении» речи не идет. Сплошное вековое палачество.
